Шторм на Ладоге (СИ) - Анастасия Калько

Марджи снова повернулась набок, сбросив одеяло. "Жарко, вот и не спится. Черт! На службе спать было некогда, а "на гражданке" спи, не хочу, а у меня сон пропал!".

Что-то подсказывало ей, что Крис тоже не спится в родительском доме этой ночью, и жара тут не при чем. "А действительно ли у нас не было выхода, кроме как согласиться на работу у Эрика? После того, как он помог нам в истории с авиашоу, мы как будто ему обязаны. Уж больно вовремя случилась авария! СЛИШКОМ вовремя!".

* Выборг, Россия.

Павел остановил машину у лодочной станции и тщательно запер дверцы. В разгар туристического сезона даже начальнику милиции лучше не бросать автомобиль как попало.

"Нива" Алексея уже стояла на парковке. Рукастый Лешка сделал из нее настоящий броневик-внедорожник. Могучие колеса, массивная радиаторная решетка, в которой застряло несколько веточек. "Мог бы на въезде в город почистить машину, Робинзон Ладожский!" — почему-то разозлился Павел, сорвал веточки и отшвырнул их на газон. Ветерок с залива изменил их траекторию и бросил веточки прямо на капот бордовой "ауди" полковника — его нового приобретения.

Алексей наблюдал за ним, стоя вполоборота у перил с бутылкой "Ессентуков". Хорошо хоть сменил камуфлированный костюм на обычные джинсы и куртку, но все равно выделялся среди фланирующих по набережной туристов и местных. Они были вместе, а он- сам по себе. "А я со стороны выгляжу так же? Это отпечаток на всю жизнь, Афган?".

Два молоденьких сержанта-патрульных, увидев начальника милиции, спешно откозыряли. Павел кивнул им, на ходу раскуривая сигарету, и подошел к брату.

— А ты в Выборге, как царь-батюшка, — заметил Леша, отпив минералки. — Порядок навел и о себе не забыл.

— Было время, когда я забывал о себе, — Павел оперся на парапет. — А в результате Лина обозвала меня нищим придурком и ушла к торговцу импортными тряпками из "Европейской". Она презирала меня за то, что я живу на одну зарплату и не пытаюсь подработать, а теперь ты презираешь меня за то, что я научился подхалтуривать.

— Да я удивляюсь тебе, — Леша лег грудью на парапет, глядя, как в бухту малой скоростью входит огромный, как дом, финский паром. — Тебя и Афган не пробил, хотя многие парни оттуда навек обожженными возвращались, а жена-вертихвостка похлеще моджахедов тебя шарахнула!

— Алина тут не при чем, — поморщился Павел и бросил окурок, — думаешь, я не умею принимать самостоятельные решения? Это ты можешь довольствоваться малым — дом в лесу, самодельная машина, уединение у озера, а мне нужно больше. Но на свою зарплату я не всегда себе ботинки новые мог позволить, а вот пулю или перо от какой-нибудь уголовной швали запросто мог словить!

— И ты решил рисковать не за одну зарплату, а за большие деньги? — кивнул Леша. — Ясно.

— Тебе повезло, что статью за тунеядство отменили, — не остался в долгу Павел, — а то загремел бы ты уже по полной, и на твою поехавшую крышу не посмотрели бы!

— Оба загремели бы, правда по разным статьям, — парировал брат. — Слушай, Пашка, тебе еще не надоело? Этот разговор у нас повторяется при каждой встрече. За тем, что ли, видимся?

— И каждый раз заводишь его ты. Вот и я хочу спросить: тебе не надоело?

— Извини, — миролюбиво поднял руку брат, — просто позабавило, как ты царственно себя держишь. Видел бы ты себя со стороны, когда кивал этим салажатам!

Братья неспешно шли по набережной в сторону крепости. С залива тянуло холодным ветром, хотя день был солнечным.

— Тебе чаще надо бывать в городе, чтобы нормально на все реагировать, — Веселов на ходу ответил на приветствие следующей паре дежурных, — и не ржать над всем подряд. Совсем ты уже одичал в своем лесу.

— Это мой дом, и он меня устраивает. Там есть все, что мне нужно, и не более того.

Сели на скамейку у моста, ведущего к крепости. В тени массивного сооружения 11 века было еще холоднее.

— Может, я и одичал, — не сразу сказал Алеша, — но на похороны матери все-таки приехал. А ты только позвонил.

— Я не мог тогда вырваться из Таллинна, — Павел отвернулся и долго прикуривал сигарету.

— Понимаю, — Алексей выбросил пустую бутылку из-под минералки в урну, — очередное дело на миллион, вопрос жизни и смерти. Одной рукой соблюдаешь закон, другой — нарушаешь его похлеще своего "контингента". Кстати, поздравляю, читал в газетах, как вы накрыли группу "диких" кладоискателей в Монрепо. Правильно, так с ними и надо, а то загубят заповедник в поисках шведского золота. Наградили?

— Да, в Питере генерал лично вручал орден. Даже в новостях показали… У тебя все еще нет телевизора? Как же ты его еще не склепал, мастер на все руки?

— У меня дома только самое необходимое, — повторил Алексей. — Павлуха, мы же не за тем встречаемся, чтобы переругиваться. Раньше ведь были не разлей вода — и в школе, и в армии…

— И в Афгане, — кивнул Павел. — Да, ты прав…

Он замолчал, думая о предстоящем деле. Из России, конечно, придется уехать, хотя бы на несколько лет. И когда они еще свидятся с Алешкой? Кроме брата, у Алексея никого и не осталось. Дети, наверное, его уже не помнят, называют папой второго мужа Алины. А теперь и с братом связь прерывается. Отец умер пять лет назад, мать — в прошлом году. Но как было отказаться от такого шанса? Павел давно хотел отойти от дел: устал жить в напряге и бояться: или "пожизненку" влепят, или "вышак", или на пулю или "перо" наскочишь на "работе"… Кстати, за Куоленом глаз да глаз нужен. На кону такие деньги, что с него станется стравить Павла с кем-нибудь из своих горилл. Неспроста компаньон так сватает ему ту синеглазую девчонку, которую Телмар так глазами и раздевает. А если ему перейти дорогу, парень на все пойдет. Да и девушка отнюдь не лилейное создание, и, если ей не понравится ухажер… Кстати, ее подруга тоже серьезная особа. Хоть и хорошенькая, и глаза у нее невероятной красоты…

— Все нормально? — напомнил Алексей. — Или проблемы?

— А когда у меня их не было? Ладно, не будем нарушать традиции, зайдем в нашу шашлычную!

— Ладно, пошли, — Алексей догадался, что брат обдумывает новую подработку. "Во чот он вляпался на этот раз? Наверное, что-то очень серьезное, если он в таком напряге!".

Алеша вспомнил недобрым словом Алину, жену Павла. Когда братья вернулись из Афганистана, Лина огорошила мужа известием о том, что переезжает в Ленинград. Потом выяснилось, что она не просто так уехала покорять Северную Венецию, а прельстилась большими заработками успешного фарцовщика, шустрившего при "Европейской". Они-то и снесли Лине крышу. Пашке это было, как ведро холодной воды на голову. Может, от этого его и перемкнуло. Алексей старался образумить брата, свернуть его с этой губительной дорожки, но проблема была в том, что Павел категорически не хотел, чтобы его спасали…

* Арлингтон. США.

Кристель привычно держала штурвал, следила за индикацией, слушала эфир. После нескольких недель перерыва она, сев в кабину, моментально вспомнила все навыки. И чувствовала себя в родной стихии, а рядом была ее верная напарница Марджи.

Самолет, легкий реактивный "джет-стар", был новеньким, мощным и маневренным. Его отлаженная аппаратура работала безупречно.

Марджи тоже была в хорошей форме, с лица исчезло выражение потерянности, взгляд больше не был погасшим.

Они уже три дня отрабатывали парный пилотаж над "заброшенной" полосой у границы штата. Кристель с удовольствием думала о том, что через четыре дня они будут готовы к полету. "Да, мы готовы, — думала Марджи, следя за панелью второго пилота и сверяясь с картой, — мы справимся!".

— Что скажешь? — спросил Куолен у Малколма.

— Хорошо работают, — бортмеханик сел на лавку у хвостового отсека, — я впервые летаю с такими асами!

— Я их лично выбирал, — Куолен надел наушники:

— Можете заходить на посадку!

— Вас поняли, заходим на посадку, — ответила Кристель.

Когда самолет планировал, Эрик подумал о том, что Телмар тоже хорошо поработал при перевербовке. Парень не был уверен, что справится с Беркли, но результат был налицо: обе Орлицы согласны работать на Куолена!

— Как быстро пролетели три часа, — посетовала Кристель, когда самолет катился по взлетно-посадочной полосе, — не успели взлететь, как Эрик командует посадку.

Марджи кивнула, полностью согласная с Кристель. После аварии она отчаянно тосковала без полетов, и тренировки на частном аэродроме очень ее порадовали. Пусть даже рейс им предстоит более чем сомнительный. Но это дело Куолена. А их работа — в кабине.

— А что за таблетки ты пьешь? — спросила Кристель, "гася" скорость. — Утром ты ушла от ответа потому, что мы опаздывали на тренировку. Ты больна?

— Это не помешает мне в работе. Я не подведу вас.

— Не сомневаюсь. И все-таки?

— Крис, — Марджи указала глазами в сторону салона, — потом. Только ты никому…

— Ладно, — самолет остановился, и Кристель сняла шлем. — Могла бы не предупреждать. Разве я когда-нибудь тебя выдавала?