Пламенный клинок - Вудинг Крис

ГЛАВА 13

Кейд не видел, как Арен вернулся с кладбища, потому что и сам покинул койку. Он топтался под дверью другого барака, нерешительно озираясь в тумане и не зная, войти внутрь или повернуть вспять. Трижды в нем вскипала смелость; трижды она ему изменяла, не успевала рука прикоснуться к двери.

Из мрака возникла фигура — сухопарый узник по имени Джеб. Он прошел мимо, с хмурым видом толкнул дверь, и Кейд, совсем засмущавшись, развернулся, чтобы убраться восвояси.

— Так ты заходишь? — спросил Джеб, придерживая дверь. — Поторопись, а то холоду напущу.

Кейду ничего не оставалось, кроме как войти.

Барак был точь-в-точь как у них с Ареном: скудно освещенный и заставленный рядами коек. Только люди здесь были незнакомые: они лежали по койкам, резались в карты или шатались по проходам, а он среди них был чужаком. Кейд боялся, что его окликнут, что чья-нибудь ручища преградит ему путь и узники обступят его со всех сторон.

Однако его не окликнули. Несколько человек посмотрели на него с вялым любопытством, а потом вернулись к своим делам. Никого из них не заботило, кто он такой и что здесь делает. В кои-то веки Кейд порадовался, что на него не обращают внимания.

В конце барака койки были расставлены иначе: одни придвинуты к стенам, другие повернуты боком, служа загородками и образуя подобие логова. Перед входом слонялось несколько человек. Откормленные, не в пример другим узникам, крупные и сильные, они были исполнены мрачной решимости при первой возможности пустить в ход кулачищи. Одного из этих молодчиков Кейд развлекал вчера, когда передразнивал Хассана и Крента. Рябое лицо верзилы прорезала улыбка, он подался назад и крикнул внутрь логова:

— Рафа! Забавник пришел! — И с предвкушением уставился на Кейда. — Изобрази-ка еще Хассана! «Все отправитесь на корм псам!» — взвизгнул он, беспомощно пытаясь подражать Кейду. Потом ухмыльнулся: — Деггану понравилось бы.

— Впусти его, братец! — пророкотал из полумрака голос пирата. — Он здесь по делу, а не выплясывать перед тобой.

Верзила отошел в сторону, все еще ухмыляясь, и Кейд скользнул внутрь.

Шириной логово оказалось всего в несколько шагов. Три человека сидели внизу на койках, обозначающих границы убежища Один примостился наверху, наклонившись вперед и свесив ноги, но лицо его скрывала тень — словно мрачный страж, обозревал он происходящее.

Сам Рафа разбирал письма, устроившись в потертом кресле. Кейд и не думал, что здесь встречается подобная роскошь, поэтому кресло показалось ему настоящим троном.

— Читать умеешь, братец? — спросил Рафа, не поднимая глаз.

— Умею, но медленно, — признался Кейд.

Рафа вздохнул и покосился на письмо, которое держал в руке.

— Я тоже. Я плохо читаю, они скверно пишут, и покуда разберешься, что к чему, полдня уйдет.

Они? Кто «они»?

— И на картанианском не говоришь, я так понимаю? И на шангийском? И на карагуанском?

Кейд помотал головой. Об этих странах он знал только понаслышке, но сами названия языков завораживали его. Рафа отложил письма, указал рукой на койку, и Кейд опасливо примостился рядом с одним из громил.

— Чем может служить скромный пират?

Кейд сглотнул и заговорил о том, ради чего пришел:

— Мне надо выбраться с рудника.

Рафа задумался; на обветренном лице блеснули проницательные глаза, рука рассеянно подергивала клочковатую черную бороду.

— Ну и просьбы у тебя, братец. Почти все хотят выбраться с рудника.

«Только не ты», — подумал Кейд. Рафа сам решал, какую работу выполнять, но изредка останавливал выбор на руднике. Ходили слухи, будто тем самым он поддерживает телесную крепость.

— Думаю, ты мог бы забрать меня в мастерскую, — сдавленным голосом проговорил Кейд. — Я сын столяра, умею работать с деревом. — «Не ахти как, но вполне прилично». — Я справлюсь, — добавил он, запнувшись.

Его сосед ухмыльнулся.

— Братец, — сказал Рафа, — дело не в том, насколько ты хорош. Будь ты хоть сам Атрас Резчик, вопрос только в том, какая мне от тебя выгода.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Ладони у Кейда вспотели, а в горле пересохло.

— Могу делать для тебя всякие нужные штуковины. Или быть твоим соглядатаем, рассказывать, что где происходит. — По лицу Рафы он понял, что растопить лед ему не удалось, и начал терять надежду. Переговоры Кейду не давались, обычно их брал на себя Арен.

— Чего ты хочешь? — выпалил он наконец. — Я готов на все.

— Ума не приложу, какой с тебя прок. — Рафа пожал плечами, словно извиняясь. — В этих стенах я мало в чем нуждаюсь. И раз уж ты не в силах ничего сделать для меня здесь, может, сделаешь там?

— Я… я не совсем понимаю, о чем ты, — пролепетал Кейд.

— Есть богатые родственники, которые за тебя заплатят? Или влиятельные знакомцы, которые окажутся полезными для меня?

Кейд принялся судорожно вспоминать знакомых с деньгами, влиянием или доступом в высокие круги. Но то был не его мир.

— Я сын столяра, — беспомощно повторил он.

— А твой друг? — напомнил Рафа. — Он явно не сын столяра. Возможно, он знает человека, способного заплатить?

Кейд почувствовал, как идет ко дну последняя надежда. Вечно все возвращается к Арену. К Арену, который принимает решения, у которого были и деньги, и привилегии, но он все потерял из-за какой-то кроданской пигалицы. У Кейда не было даже возможности совершить подобную ошибку. Его судьбу направляли другие, и, только держась за Арена, он мог надеяться на перемены. Без него Кейд не представлял ни малейшей ценности.

Но он не станет просить Арена о помощи, не падет так низко. Значит, остаются только рудник, усталость и боль, темный ужас, который ждет его каждое утро. Сегодня, завтра, вечно.

Рафа откинулся в кресле и сложил заскорузлые ладони.

— Меня не так-то просто заполучить в помощники.

Кейд почувствовал, как к глазам подступили слезы, а в горле встал ком, но у него не осталось сил, чтобы этого устыдиться.

— Мне надо выбраться с рудника! — взмолился он.

Его сосед прыснул от смеха, но Рафа сердито зыркнул на верзилу и вытащил из кармана маленький сверточек вощеной бумаги.

— Возьми, — сказал он, — жуй во время работы. Почувствуешь себя лучше, и день промелькнет как во сне. Этого хватит на неделю. Потом придешь, и поговорим.

Кейд понял, что ему предлагают. Одуряющее зелье. Он открыл было рот, чтобы наотрез отказаться, но побоялся отвергнуть подарок такого важного человека.

— Я знаю, за что ты здесь, братец, — сказал пират. — Ради друга ты встал на пути у Железной Длани. Не впервой простым людям расплачиваться за ошибки высокородных. — Он взял Кейда за руку и вложил ему в ладонь сверток с одуряющим зельем. — В королевстве Рафы дворян нет, но даже самая мелкая сошка может почувствовать себя вельможей. Тебе больше не придется страдать.

От неожиданного сочувствия со стороны пирата у Кейда опять навернулись слезы, и он опустил голову, чтобы их скрыть. Рафа сложил его пальцы на свертке, а потом снова откинулся в кресле.

— Спасибо, — прошептал Кейд.

* * *

Следующее утро выдалось ясным и чистым, и, несмотря на холодный воздух, солнце согревало лица узников, пока они брели вверх по горному склону к руднику. Арен провел беспокойную ночь, ему без конца мерещилось, будто из-за стропил за ним угрожающе наблюдает оборванец с ярко-зелеными глазами. Но дневной свет принес чувство безопасности, все страхи рассеялись, и Арен поведал о случившемся Джану, который в тот день тоже работал в руднике.

— Ты повстречал Оборвыша? — воскликнул Джан, да так громко, что услышали и другие.

Хендри, неряшливый товарищ Арена, вмешался в разговор:

— Ты видел мертвого мальчика?

— Значит, и другие его видели? — удивился Арен, вытирая нос тыльной стороной ладони: во время вечерних похождений он подхватил насморк.

— Кто видел, пусть и расскажет, — ответил Хендри, многозначительно посмотрев на Джана.

Тот сердито зыркнул — то ли на Хендри, то ли на Арена; из-за косоглазия было трудно понять.