Что знает ночь? - Дин Кунц

Серийные убийцы, особенно те, кто скрупулезно следовал неким ритуалам, тщательно выбирали своих жертв. Такие, как Блэквуд, могли убивать и в любое время, если представлялась возможность, но главные свои преступления обычно совершали через регулярные промежутки времени. Периодичность эта зачастую соотносилась с фазами луны, хотя никто не знал почему, даже сами социопаты.

Олтон Тернер Блэквуд не руководствовался лунным календарем, но придерживался определенного графика. Число тридцать три что-то для него значило: он убивал каждую семью через тридцать три дня после убийства предыдущей.

Билли Лукас вырезал свою семью второго сентября. Отталкиваясь от этого дня, Джон подсчитал, что следующее убийство произойдет в ночь на пятое октября, то есть менее чем через двадцать один день. Третья семья умрет седьмого ноября.

И если его сверхъестественное предположение подтвердится, четвертой семье — ему, Никки, детям — предстоит умереть десятого декабря.

Он, пожалуй, и не удивился, осознав, что последнее из этих четырех событий совпадает с четырнадцатым днем рождения Заха. Джону было четырнадцать, когда Блэквуд уничтожил его семью. Такое совпадение только подтверждало весомость его подозрений.

Закрыв ежедневник, он позвонил секретарю отдела расследования убийств и оставил сообщение, что берет еще один день по болезни. Позвонил Лайонелу Тимминсу, своему напарнику, и оставил аналогичное сообщение в голосовой почте его мобильника.

Дверь в прачечную находилась в дальней стене подсобки, и Джон понял, что его взгляд эта дверь так и притягивает.

Вспомнил предупреждение Уолтера о чем-то ужасно вонючем в прачечной. Может, крыса забралась в выхлопную трубу сушилки и умерла там.

Возможно, и нет.

«Остается только удивляться, сколь внезапно появился этот запах. Только что в прачечной хорошо пахло, а минутой позже завоняло».

В нынешнем состоянии Джон Кальвино без труда вообразил смертоносного паука, ползающего неподалеку, но не попадающегося на глаза. Все события дня представлялись ему шелковистыми нитями тщательно сплетенной паутины, которая окружала его. Ничего не следовало отбрасывать как несущественное. Всякая мелочь имела отношение ко всему остальному, видимому и невидимому, и скоро круговые и радиальные элементы структуры начнут вибрировать, потому что архитектор этого зловещего сооружения двинется к ее центру, к добыче, которую намеревался там поймать.

Чем дольше он смотрел на дверь прачечной, тем сильнее она притягивала его. Он чувствовал, что долго не выдержит.

Еще один штрих или два, пусть даже не несущие в себе ничего сверхъестественного, только странные и необъяснимые, могли оборвать последние веревки, которые удерживали его у мачты логики, основы любого полицейского расследования, и суеверия подхватят его и понесут точно так же, как воздух подхватывает и несет надутый гелием шарик. Он поступил сначала в полицию, а потом перешел в отдел расследования убийств, чтобы искупить вину за то, что остался единственным выжившим в семье. Он доказал свое мастерство, потому что обладал талантом на основе минимума улик построить всю картину преступления. Он не знал, как бы это ему удавалось, если бы не опора на логику.

С неохотой, будто пол — натянутая проволока, а он канатоходец, уверенный, что падения не избежать, Джон поднялся из-за секретера из орехового дерева и направился к прачечной. Открыл дверь и переступил порог.

Мерзкий, сильный, удушающий запах сразу напомнил ему об уникально-отвратительной моче Билли Лукаса, особенности которой Коулман Хейнс, санитар, списал на лекарства, получаемые подростком. Мысленным взором Джон увидел темную желто-коричневую жижу, стекающую по бронированному стеклу.

Пол, выложенный керамической плиткой, сверкал чистотой. Ни лужи мочи, даже ни пятнышка грязи.

Задержав дыхание, Джон заглянул в стиральную машину и сушилку. Не обнаружил мерзкой мочи и там.

Открыл дверцы шкафчиков. Все полки сухие.

Поднял голову, посмотрел на забранный сеткой вентиляционный канал, по которому поступал теплый воздух. На сетке не висели темные капли. Конечно же, моча не могла попасть в систему обогрева, иначе вонь распространилась бы по всему дому, а не ограничилась одной прачечной.

Никакой мочи, только сопутствующий ей сернистый запах.

Попятившись из прачечной, Джон закрыл за собой дверь. Выключил свет в подсобке и вернулся на кухню, где несколько раз вдохнул чистого воздуха.

В раковине выдавил мыло из контейнера и намылил руки. Хотя он ни к чему не прикасался, вымыл их под самой горячей водой, какую могла вытерпеть кожа, и держал их под ней как мог долго.

Вонь в прачечной разогнала сонливость, которую он уже чувствовал, выпив виски. Нервы вновь превратились в натянутые струны. В глубоком озере его разума резвились стаи темных подозрений, которые следовало успокоить не только для того, чтобы спать. Без этого ему не удалось бы уберечь свою семью.

Он выключил свет под вытяжкой и в полной темноте подошел к стеклянной двери, выходящей на выложенную каменными плитами террасу и во двор. Поднял жалюзи и посмотрел на размытые дождем далекие огни жилых кварталов, расположенных за заросшей лесом лощиной.

Угроза не затаилась в лощине. Пусть и ослепленный ночью, Джон знал, что никто и ничто не шныряет по двору, не прячется ни под кедром, ни в его раскидистых ветвях, ни в домике для игр, который обнимали эти ветви. Никакой враг не следил за домом с могилы Уилларда или из увитой розами беседки.

Он вспомнил тяжелый и необъяснимый удар, который сотряс «Форд», стоявший под козырьком больницы штата, когда он завел двигатель, чтобы уехать.

А спустя несколько часов в подземном гараже, повесив плащ на крючок, услышал донесшиеся из теней шесть ударов, три и еще три, а потом новые три, уже с потолка. Тогда он списал эти удары на шумы, вызванные воздушными карманами в медных водопроводных трубах.

Но теперь интуиция, такая же реальная, как мозг в его костях, подсказала Джону Кальвино, что стучал невидимый гость, пробирающийся в незнакомый ему дом, точно так же, как слепой простукивает белой тростью незнакомую ему территорию.

Враг более не прятался в ночи. Враг уже находился в доме.

И хотя Джон понимал, что его могут отправить в дурдом, если он объявит об этом вслух, у него не вызывало сомнений: вернувшись домой, он что-то привез с собой.

ИЗ ДНЕВНИКА ОЛТОНА ТЕРНЕРА БЛЭКВУДА

Мальчик в круглой комнате, высоко в каменной башне, тщательно прятал фотографию мертвой красавицы, звезды немого кино, во всем ее обнаженном великолепии и всегда обращался с ней крайне осторожно. Единственным своим сокровищем.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});