Многогранник - Lizzy Pustosh

то мы сможем помочь, – она лепетала так быстро, что, запутавшись в словах и звуках, мистер Эст-Инджени перестал сердиться и лишь оставил выражение презрения на своём лице.

– Что вы предлагаете-с, мисс О'Роуз, – надменно протянул он.

– Расскажите, в чем ваша беда.

– Я не собираюсь вам все рассказывать! – крикнул он в ответ.

– Не все, а самое главное… – не дрогнув ничем, настаивала на своём Мишель.

– Если вы хоть кому-то, хоть что-то!! – хотел разойтись мистер Эст-Инджени, но девушка его успокоила.

– Никогда и не при каких условиях. Мы вам обещаем, да, мальчики? – удостоверившись, что оба парня покачали для согласия головой, заверила Мишель. – В крайнем случаем мы не хотим отбыть долгое наказание в заключении особенно на ваших условиях, так что вы понимаете, что мы будем молчать.

– Хорошо… Но если только что-то просочится! Вы у меня будете просить прощения и спасения, стоя голыми коленями на горохе! Но я вам откажу! – начал, разгорячившись, он, да сменил свой тон на более тихий, вспомнив, что от «этих дрянных детишек» можно получить что-то выгодное. – Ладно, слушайте… черт, – он хотел глотнуть из своей фляжки, но обнаружил, что все выпил, – коньяк закончился! Да и даром! Слушаем сюда-с, – действие крепкого алкоголя начало постепенно проявляться (ну кто же пьет без закуски!). – Давным-давно родился я, ваш непокорный и не слуга, мистер Эст-Инджени, прошёл через этот чёртов Выбор (тогда-то я думал, что это хорошо все, так и должно быть, но…), стал учиться в лиге Сбыта и Добычи, думал, мол, стану лучшим бизнесменом моего века, но-о… как оказалось, таких там с лишком. Ай! – преподаватель отчего-то поморщился, – Хе-хе, нет, так не пойдёт, они узнают это, и вам ничего не изменить, – и поднял голову вверх; ребята хотели уточнить, что это значило, но мистер Эст-Инджени настойчиво продолжил рассказ, постепенно размариваясь под действием этилов. – Так что? Да-с, в Средней школе второго этапа ещё ничего было, хоть уже начинало не хватать средств на существование, не говоря, что учиться оказалось слишком непросто. Ай! – он снова поморщился.

– С вами все хорошо? – с тревогой спросил Ренат.

– Ха, ещё бы, они сейчас ещё мощность прибавят! Но не об этом. Учился вот, учился, да доучился – выпуск, и я свободный человек. Думал сейчас возьму небольшой кредит, открою торговую марку. Хоть правильно и думал, но оказалось, что нельзя долго существовать владельцем, если ты не из вас, не из Высших, – по лицу мужчины пробежал презрение вперемешку с завистью. – Отобрали все, что было, такие же, как твой отец, – и он указал на Амоса, отчего юноша даже смутился. – А главное – как! Просто бумажки не те, пришёл не туда – вот и банкрот. А есть-то… Ай! Нет-с, месье, вы меня не дергайте; я все расскажу: мне терять нечего… Так о чем я? Точно. Есть хочется, жить негде: как оказалось и с семьями там беды.

– Где «там», – спросила тут же Мишель.

– Да ты сама все знаешь! – воскликнул Эст-Инджени в ответ. – Смотри, чтоб не пришли… – и он указал пальцем в небо; мальчики подумали, что это так на него действует алкоголь. – Вот, значит, ик! Оу, прошу прощения! Значит, остался под мостом, на картонке, без гроша денег… – мужчину передернуло, точь будто вспомнил все, что его мучило тогда. – А они меня и нашли! Говорят: «Получишь место в одной школе, будешь присматривать за всеми – нам докладывать, а ещё и отчисления делать. В худшем же случае семью твою под серебряный град пустим, а тебя отправим на наш любимый рынок Абсурда». Мне же не хочется так. Вот и согласился. Ибо рынок тот – жуткое место, лучше и не знать о нем… Потом они меня одели, отмыли, научили, что и как стоит говорить, что делать, и отправили сюда, в Высшую школу. Ай! Так годы и шли. С ролью свыкнулся, да и нравится мне таким быть, да и приходится, но вот последние недели звонят мне, просят больше, а у меня теперь семья, – все крайне удивились. – Да, раньше здесь работала одна женщина, но её выгнали из-за каких-то потерянных бумаг, а мне она приглянулась, да и я ей. Так и вышло, что теперь есть чем дорожить. Но просят они заоблачно. Что делать – не знаю, не могу столько: жена привыкла жить в достатке, скоро и сын появиться. Вот, остаётся только пить непомерно. Ик! Главное, чтобы никто не узнал, иначе за такое точно выгонят.

– Нате, смесь таблеток вызовет обратное действие – вы протрезвеете, – достав из сумочки какие-то белые ампулы, протянула их преподавателю Мишель.

– Не думайте, мисс, что после этого что-то измениться, но, спасибо, это будет кстати, – мужчин быстро проглотил таблетки, и вдруг раздался звонок – мистер Эст-Инджени взял трубку. – Что? Ус… – он хотел что-то сказать, но, как было понятно, ему запретили; пару минут стояло молчание, лишь глаза преподавателя быстро бегали туда-сюда. – Вы сейчас серьёзно? – спросил спустя время Эст-Инджени, и отвернулся от ребят. – Нет, нет, мистер…я не могу так. Вы не расскажете, что будет после?.. Хорошо, хорошо… я согласен. Всё будет сделано. Но зачем?.. Ладно, понял. Все будет выплачено? Тогда я абсолютно ваш. Спасибо, – он взволнованно положил телефон в карман, и, в минуту протрезвев, надел свой обычный облик недовольства и лицемерия. – Так, все, дети, расходимся, – он махнул из кустов.

– Что это значит, мистер Эст-Инджени? – выйдя за ним, полюбопытствовала с беспокойством Мишель.

– Это означает, что я сделал большую ошибку. Лучше забудьте и никому не рассказывайте, что узнали. И уходите. Мне больше ваша помощь не нужна.

– Но как же, мистер Эст-Инджени? – остановил его Амос.

– Хм, очень просто, мистер Эбейсс. Кто-то более, чем вы, повлиял на все мои проблемы, так что…живо уходите! – сменив радость на презрение, крикнул он и направился в бокс.

Ребята застыли в непонимании: что произошло, никто не мог объяснить. Только Ренат, не любивший долгое бездействие, почти тут же решил идти к Рафу, который, скорее всего, уже освободился после занятия, и Мишель с Амосом, выйдя из помутнения, последовали за ним.

– Как думаете, – начал с осторожностью Амос, прервав продолжительное молчание, – что или кто смогло изменить намерения Эст-Инджени? И о чем он нам рассказывал… Думаете, все правда или он был просто пьян? Да и в конце концов почему он нам рассказал? – их троица свернула за угол в то время, как юноша, восклицая, спросил обо этом.

По затемненному коридору школы пронёсся скрип: где-то закрылась коморка.

– Думаю, – мягко ответила Мишель, – он был честен; я даже в этом уверена. Изменила же его решение весьма влиятельная фигура, обладающая властью и могуществом… – девушка замолчала, но тут же поправилась, – иначе бы, мне кажется,