Ведьмак. Назад в СССР (СИ) - Подус Игорь

— Странно, я думал, что вам наоборот помогают. Но почему они вам мешают?

Выслушав очередной мой специально просто сформулированный вопрос, врач снял очки и принялся их долго и нервно протирать платочком.

— Понять важность происходящих изменений, мешает косность руководства советского здравоохранения — наконец покончив с очками, эмоционально заявил он. — В результате моих титанических телодвижений, продолжавшихся пять долгих лет, я с боем выбил эту палату в Боткинской больнице, и одну единственную медсестру, задействованную в процессе лечения на сто процентов. И кстати Наташу, как и меня, сразу загнали под подписку о неразглашении. И даже более того, сотни предписаний министерства здравоохранения, теперь ограничивают мою деятельность, а десятки всевозможных инспекторов постоянно следят чтобы я ничего не нарушил.

— Да уж. Так далеко не уедешь — проворчал я, понимая о чём он говорит, ибо мне самому в прошлой жизни приходилось постоянно бороться с зачастую ненужными, ограничительными сводами устаревших инструкций и всяческими государственными контролёрами, следящими за их строгим соблюдением. — Артём Абрамович, скажите, а во время моего лечения, вы следовали всем предписаниям вышестоящего начальства и кураторов из Минздрава СССР?

Услышав вопрос, док вымученно улыбнулся.

— Если бы я следовал инструкциям и боялся запретов, то вы бы молодой человек скончались на этой койке четверо суток назад. Если честно Геннадий, то вам вообще очень сильно повезло, что тогда было именно моё ночное дежурство в хирургическом отделении — признался он и тяжко вздохнул. — Нет, хорошенько заштопать шею и даже сшить рассечённые сосуды смогли бы и без меня, но справиться с токсинами, проникшими в ваш организм, не смог бы никто. Кстати это очень интересный случай. Токсины каким-то образом ввели вас в очень глубокий летаргический сон, значительно замедлили все процессы, протекающие в организме, и тем самым, практически остановили кровотечение. Именно это и позволило скорой помощи довезти вас до операционной. А затем эти же токсины начали медленно вас убивать.

— Всё было совсем плохо?

— Да, не то слово. Ведущий хирург больницы, предварительно посовещавшись с главврачом, решил вас списать в расход, прямо во время проводимой мною операции. А я настоял, чтобы они отдали сложного пациента мне, и уже в палате нам с Наташей пришлось снова вскрывать раны и почти целый день проводить весьма экспериментальные процедуры очистки. Кстати мне удалось найти и извлечь несколько странных чужеродных образований, продолжавших вырабатывать токсины. Сейчас я их изучаю.

— Ну вы же справились? — с не прикрытой тревогой спросил я, сразу вспомнив ту чёрную тварь с щупальцами, которую, будучи в непонятном физическом состоянии, смог лично вырвать из раны на шее.

— Да, всё чисто, я просветил вас с головы до ног. Но сразу оговорюсь, раньше подобное у меня не получалось. Правда один бы я точно не справился, и, если бы наша любезная медсестричка Наташа не помогла, результат мог быть плачевным. Её дар не столь ярко выражен как у вас или у меня, но удерживать уровень кровеносного давления на минимуме, иногда это критически важно. А после незаконной операции я всё снова зашил и понадеялся, что молодой организм вкупе с медикаментозными вливаниями, справятся.

— Вы меня спасли и что теперь об этом думают главврач и тот старший хирург, которые меня списали?

Док улыбнулся, первый раз за всё время крайне откровенного разговора.

— Люди не любят признавать свои ошибки, так что я уверен, мне всё это обязательно выйдет боком. Однако, я не сожалею о том, что сделал. Я получил бесценный врачебный опыт, да и вам помог выкарабкаться, остальное всё лирика.

— Спасибо Артём Абрамович — вполне искренне поблагодарил я. — С меня причитается.

— Кажется я понял по какой причине вы внушаете доверие — неожиданно проговорил док после длинной паузы.

— И по какой же?

— Этот ваш новый голос, он действительно похож на голос Высоцкого. Это немного гипнотизирует. Геннадий, а вы не пробовали почитать стихи или что-то спеть из его репертуара.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Ну вот, и док туда же — подумал я, тут же вспомнив идентичную просьбу Наташи.

— Артём Абрамович, а вы случайно не забыли, что ещё вчера утром вы мне не то что петь, а и говорить не разрешали?

Услышав мою отповедь, доктор ударил себе ладошкой по лбу и сам перевёл разговор на другую отвлечённую тему. Разговор лился дальше, но в какой-то момент я заметил, что он, хочет затронуть какую-то важную ему тему, но почему-то не решается.

В итоге взявшись сразу расставить все точки, я сам задал вопрос, прервав его на полуслове:

— Док, давайте рассказывайте, что там вас так волнует?

Кац резко замолчал, вроде как замялся, но тут же взял себя в руки.

— У меня есть одна просьба — проговорил он немного дрогнувшим голосом. — Наташа, она чувствительна к силе, и явно вами увлеклась. Так вот Геннадий, я попрошу вас не злоупотреблять её доверием и некоторой беспомощностью.

Выслушав просьбу, я всё понял и мне стало не по себе. А ведь он её скорее всего в тайне любит и тщательно это скрывает. А чувства выражает, окружая её своей опеке, скорее всего даже не надеясь на взаимность.

— Док, я всё понял, можете не договаривать — сказал я, сразу врубившись в положение дел. — Кружить ей голову в пустую не в моих интересах — вполне искренне сообщил я.

Нет, я знал, если бы на моём месте была моя молодая копия, не понюхавшая пороху и не прожившая долгую жизнь, то другой я наверняка повёл себя иначе и обязательно увлёкся медсестричкой. Однако теперешний я понимал, что это ни к чему хорошему не приведёт. Хотя если уж до конца быть честным, Наташа не была той, кого бы я захотел забыть. Да и встретиться с ней ещё раз, если бы она разумеется захотела, я бы не отказался.

— Ну вот и хорошо — удовлетворённо проворчал док и хлопнул себя по коленкам. — А теперь молодой человек мы будем готовить вас к выписке, а то как я слышал вам сегодня надо успеть на одну не совсем приятную церемонию.

В тот момент, когда он это проговаривал в палату вернулась Наташа. Услышав последнюю фразу, она нахмурилась и едва не выронила пустой поднос.

Док принялся тщательно заполнять амбулаторную карточку, а Наташа стояла за его спиной и смотрела на меня с немым укором, словно это именно я потребовал себя срочно выписать.

Не известно, чем бы эти все гляделки закончились, если бы в палате внезапно не появились новые персонажи.

Сначала послышался звук открывающихся лифтовых створок, а затем в приоткрытую дверь степенно прошествовали трое. Два незнакомых статных мед работника в белых халатах и молодой мужчина в синей форме работника советской прокуратуры.

— Гражданин Строев, не надо так спешить — с ходу выдал молоденький прокурор, с петлицами юриста третьего класса, на форменном синем кителе. — У меня к тебе имеется несколько неприятных вопросиков.

Глава 11. Допрос и выписка

Небрежно кинув фуражку на тумбочку, работник советской прокуратуры указал мне на табуретку и принялся подчёркнуто медленно расстёгивать кожаную папочку с гербом советского союза и надписью СССР.

— Строев Геннадий Петрович? — вопросительно констатировал он и уставился на меня.

— Да — подтвердил я.

— Ну что же ты Гена, заставляешь работников советской прокуратуры за тобой по больничкам бегать? А тут к тебе ещё и не всегда пускают, говорят, что пациент мол лежит без чувств и вообще не разговаривает после сложной операции. — Юрист третьего класса с претензией осмотрел покрасневшую Наташу. — А между тем когда я являюсь в Боткинскую снова, всего через каких-то два дня и о чудо, вижу, что первичное медицинское заключение, в котором указано что дескать ты валяешься при смерти — ошибочно. Нет правда, товарищи медики, посмотрите сами, не слишком ли здоровеньким выглядит ваш Геннадий Строев?

Посмотрев на замерших на пороге докторов, юрист третьего класса недовольно покачал головой.