Никто и звать никак (СИ) - Ром Полина

Сперва меня немного рассмешила серьезность, с которой он говорил. Но потом я задумалась. Я действительно ничего не знаю о жизни этого тела до момента вселения. Кто была райга Элиза? Кем она стала — я знаю, то самое слово — «дарга», которым меня обозвал пират, значит — рабыня. Да, я стала рабыней. Но кем была до этого?

Я решительно потянула воротник рубахи и повернулась спиной к Ригеру.

— Смотри, и не забудь объяснить мне, если хоть что-то поймешь или узнаешь.

Он аккуратно оттянул вниз по спине распахнутый ворот рубахи, пару минут вглядывался в спину и сказал:

— Ты последняя в роду, единственный живой ребенок своего отца и матери.

— Откуда ты знаешь?

— Когда твой отец отчаялся получить ещё ребенка и наследника — четыре угла твоего штарта окрасили в темный цвет. Так делают, когда родители стары и не ждут наследника, или когда единственный ребенок становится сиротой. Я не силен в штартах, но твой явно южный. На севере рисуют кольцо. В столичных архивах есть свитки, в которых есть рисунки и пояснения ко всем штартам. Думаю, мы сможем получить для изучения копии, или заплатить архивариусу. Но штарт явно не из нового поколения. Твоему роду минимум четыреста лет. Может и больше. Многогранные штарты у самых старых родов. Их вообще осталось не так и много… А изображение на твоем штарте женское. Раньше такое разрешалось, хотя и тогда было большой редкостью. Это значит, что титул у вас в семье передавался по женской линии, когда не было наследника. Кто-то из твоих женщин-предков был достаточно влиятелен, чтобы получить разрешение на это. И твой род начался с этой женщины.

— Так, а что… Что там изображено-то?

— Райза.

Ну вот, сразу же все стало понятно! Ну конечно, я принадлежу роду Райза, только вот это что? Рыбка, бабочка, ромашка?

— Ригер, что такое райза? Это же какой-то предмет?

— Это цветок, красивый, очень душистый, но с острыми шипами. Он растет в садах, но бывает и дикий. Если я увижу такой — обязательно покажу тебе.

Роза, что ли? Ну, или шиповник? Но уточнять я не стала, райза так райза.

— Значит, моё полное имя — Элиза Райза.

— Да, нам будет не так и сложно найти твои корни.

— Не будем торопиться, Ригер. И не забудь, меня зовут Калина. И, кстати уж, что такое райга?

— Райга? Я не уверен, это явно южный диалект. У вас там довольно много местных особенностей в речи. Но кажется, что на юге так обращаются к высокородным невестам от помолвки до свадьбы. Ты можешь зваться так, как ты захочешь. Имя — это личное. Но людям я тебя представлю как шталь Райзу.

— Понятно… В таком виде меня можно представлять только нищим на базаре…

— Давай поедим, Калина, и обдумаем, как мы вернемся в Вергию.

— А что, у нас есть выбор?

— Теперь — есть.

За едой мы довольно долго обсуждали, что и как лучше сделать. Ригер уговаривал меня пойти в город.

— Пойми, Калина, я не на столько отличный мореход… Если бы не было выбора — я бы сел за весла, конечно… Плыть довольно долго, сперва пять дней вдоль берега, потом, в самом узком месте, почти сутки по морю. Да и лодка принадлежала Забо. Мы, конечно, не поплыли бы на ней к Тарсу, но риск наткнутся на его знакомых и получить кучу неприятностей есть в любом месте побережья. А здесь, в Паусе мы остановимся в гостинице. Там будет нормальная еда и мы купим тебе приличную одежду. Сядем на корабль и через пять-шесть суток сойдем в Нивро, это столица Вергии. Оттуда можно нанять карету и ехать куда угодно. Ты, возможно, захочешь остаться там, хотя… лучше тебе поехать со мной. Молодой девушке не стоит жить одной. Это вызовет некоторое сомнение в ее нравственности… Да и сделку тебе оформлять будет сложно, если ты надумаешь купить дом. Думаю, что тебе нет двадцати пяти зим. Ты слишком молодо выглядишь.

— Ригер, а мои волосы? Ты понимаешь, что сразу, как только я войду, все увидят, что я — бывшая рабыня. Меня схватят и отдадут назад…

— Поверь, что я не «э-ди-вот»… Я уйду в город без тебя, куплю одежду и шелковую… Я не знаю, как это называется, такая полоска ткани, которую женщины скручивают с волосами вместе и обматывают вокруг головы. В платье из шелка и с такой штукой, если ты еще оденешь эти украшения, что мы нашли… Никому и в голову не придет заподозрить тебя. Но я клянусь, что не отойду от тебя ни на шаг. А уж рядом со мной моя двоюродная сестра всегда может чувствовать себя спокойно!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Это звучало очень-очень соблазнительно! Там можно вымыться в горячей воде, спать в нормальной кровати, еда, одежда… Возможно, до путешествия на корабле я успею привести себя в порядок и не выглядеть как бомж?

— Ригер, туда идти много дней, у нас почти нет еды, да и ходок из тебя…

— А вот как раз туда мы сможем поплыть. Если отойти немного от берега, там есть небольшое течение в сторону Пауса. Так говорили мои покойные знакомые… Так что мы будем плыть дня два не напрягаясь, потом пристанем к берегу, отдохнем и я пойду в город за одеждой для нас обоих…

— А еда и вода?

— В лодке есть бочонок, вода у нас будет. А еда… Сейчас мы пойдем к пещере, за вещами. Я чувствую себя нормально. Отдохнем немного оба и полезем за ракушками. Мы плотно поедим перед дорогой, возьмем порцию с собой в лодку на утро, на второй день доедим сухую рыбу. Если придется поголодать пол дня — ничего страшного не случится, поверь мне.

— Тебе очень нежелательно сейчас голодать.

— Я и не собираюсь это делать каждый день. Но если поплывем сегодня, то, думаю через двадцать дней уже будем в столице. И у нас будут каюты, и мы сможем двадцать дней заниматься с тобой языком. Пойми, это на много безопаснее, чем плыть со мной в качестве капитана в лодке.

И я сдалась… Это был очень большой соблазн. Кроме того, в гостинице, возможно, есть зеркало. Всё же, мне очень-очень любопытно, как я выгляжу.

Первый раз тогда у меня появилась и окрепла надежда. Да, я долго была комнатным цветочком на Земле, но в этом мире мне пришлось отрастить колючки. В описании Ригером цветка я даже увидела какой-то скрытый смысл. Цветок с шипами… Да, ромашкой я уже явно перестала быть…

Похлебка из моллюсков, которую Ригер сварил сам, была потрясающе вкусной и сытной. Но всё же я отговорила его отправляться прямо сегодня. Еще одна ночь на берегу ничего не изменит, зато мы нормально отдохнем и выспимся.

А утром, сложив все вещи в лодку, накидав лапника на дно и притащив наш убогий спальник, мы чуть не надорвались, спихивая лодку в воду. В конце концов мы вырыли до нее канаву, благо, что стояла она на песке, а не на камнях. Выплыли мы уже после полудня…

Глава 26

Мы плыли уже второй день. До берега расстояние было около километра, у нас оставалось достаточно воды в бочке и еще целая фляга, по паре кусков рыбы на завтра и всё бы ничего, но самым ужасным для меня оказалось то, что туалет на лодке не предусмотрен. Не то, чтобы я этого не знала… Ригеру, безусловно было удобнее, а мне приходилось выгибаться на настиле и каждый раз говоря ему, что уже можно повернуться, я чувствовала, что уши у меня полыхают…

Несколько раз нас обгоняли большие суда, но шли они гораздо дальше от берега, чем мы, и, похоже, никто из них не обращал на нас внимания. Погода была солнечная, и жара донимала, но не так сильно, как я боялась. Делать нам, в сущности, было совсем нечего, течение спокойно и не так уж медленно тащило лодку, поэтому мы с утра до вечера учили язык и я вникала в тонкости обихода той страны, где мне предстоит жить.

На третий день, через пару часов после полудня, Ригер взялся за весла — он заметил первые домишки на берегу. Вот подплыть к берегу было сложно, среди камней лодка просто не проходила. Наконец мы решили так: плывем рядом с берегом, ищем дорогу на скалу. Если подплыть не сможем, Ригер остается в лодке, я доплываю до берега и смотрю дорогу. Если нахожу — Ригер бросает лодку на волю волн и плывет к берегу. Если нет — я возвращаюсь и ищем дальше. Сперва он возмутился и собирался плыть сам, пришлось объяснять, что я не умею грести и могу не удержать лодку. А вот проплыть пару десятков метров при почти полном штиле — мне не сложно. Со второй попытки этот номер удался, хотя, отплывая первый раз я нервничала. У меня оставалась только связка серебра на шее и ножик на поясе. Даже мои сапоги оставались в лодке. Если Ригер надумает… Ну, возможно, убивать он меня и не хочет, всё же я спасла его шкуру, но помня о том, как он убил охотника, он вполне может думать, что мы в расчете. Плыть было всего ничего, метров тридцать до берега, и то, проплыв пять-шесть метров я увидела под водой камень, встала на него и, перепрыгивая с одного валуна на другой спокойно доскакала до берега. Оглянулась… Ригер терпеливо ждал, чуть пошевеливая весла, чтобы не сносило лодку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})