Никто и звать никак (СИ) - Ром Полина

Он молча перерезал веревки и, сев на корточки и взяв одну мою ступню в руки принялся разминать. Я попыталась запахнуть рубаху, но руки распухли и пальцы не сгибались.

Ригер встал, отошел от меня и, на несколько минут, исчез с поля зрения. Я слышала, как он шуршит где-то за спиной… А потом он накинул на меня чужую суконную куртку, резко пахнущую псиной и застарелым потом. Накинул задом на перед, так, чтобы воротник я могла придерживать подбородком. Как ни противно было дышать этим запахом, но я была ему благодарна.

— Ложись, Калина, ты сейчас не сможешь идти. Торопиться нам некуда — вокруг больше нет людей, я проверил. Их было двое.

— Ты давно нашел меня?

— Нет, но я стоял и слушал разговоры, я бы не дал ему надругаться над тобой. Просто с моего места не видно было второго. И я не сразу поверил, что ты его убила. Прости… Мне пришлось обойти кусты по кругу и проверить, что там действительно тело.

Он все тер и тер мне ступни, потом взялся за руки, а я вдруг почувствовала, что усыпаю. Просто закрылись глаза и все…

Проснулась я уже ночью, от совершенно потрясающего запаха жареного мяса.

Ригер сидел у костра и поворачивал в огне толстую ветку с двумя надетыми на нее тушками.

Я поняла, что сейчас захлебнусь слюной. Подняла руку — пальцы слушались, хоть и были немного отёкшими.

— Проснулась? Скоро будет готово. Садись.

И он кивнул мне на расстеленный кусок сукна.

Говорить не хотелось, я просто устроилась рядом и терпеливо ждала.

Вынув птиц из огня, Ригер наискосок воткнул заточенный конец палки в землю, взял котелок с водой и поставил его на два камня в кострище. На не слишком чистой салфетке лежали настоящие свежие лепешки, порезанный крупными кольцами лук и небольшая горка соли. Пожалуй, это была самая вкусная еда за последние два года. Но целую птицу не смог съесть даже он. Я же с трудом запихнула немного меньше половины и поняла — еще кусочек и я просто лопну.

— Не расстраивайся!

— Ты о чем?

— Ты с такой жалостью смотришь на остатки тарбы. Утром мы ее разогреем и ты доешь. Если захочешь, я отдам тебе и свою половину.

И тут до меня дошло.

— Ригер, а где внутренности птицы?

— Кинул возле мравника.

— Мравника? Это что такое?

— Ну, такие мелкие жучки, крошечные. Они строят из мусора и хвойных иголок большие кучи и живут в них. Если оставить почти любую еду рядом, то эти крохи разберут ее на кусочки и утащат к себе. Перья и кости мы перед уходом закопаем. Никто и не узнает, что мы здесь были.

Или муравейник, или местный аналог?

— А печень птицы ты тоже выкинул?

— Да, с лесом нужно делиться.

— Лучше бы ты поделился крылом. В следующий раз запомни — печень восстанавливает кровь. Быстрее, чем другие продукты.

— Думаю, сейчас поздно об этом сожалеть, но я запомню твой совет.

Он лениво растянулся у костра.

Я сняла котелок с огня и бросила туда приготовленную Ригером траву. Пусть настоится.

— Как ты себя чувствуешь? Швы не болят? Сейчас, боюсь, толком тебя не осмотреть, но утром я погляжу, не разошлись ли…

— Не разошлись. Они сухие. Думаю, там всё давно зажило.

Спорить мне было лениво и сонно… Даже шишка за ухом и висок почти не мешали, просто немного пульсировала слабая боль.

— А что ты сделал с телами?

— Пока ничего. Утром положу их так, чтобы казалось, что они убили друг друга.

— Отличная идея! Главное, не придется прятать.

— Нет, не придется. Но знаешь, я думаю, нам пора уходить отсюда. Нужно вернуться, посмотреть, что с лодкой и попробовать уйти под парусом. Гребец из меня пока что никудышный, но сразу, как найдем деньги — уходим.

Мне стало неудобно…

— У тебя кружилась голова, когда ты шел?

— Нет, устал быстро, но голова не кружилась и сознания я не терял.

— Кстати, а как ты вообще здесь оказался?

— Обещай, что не будешь ругаться и обзывать меня «э-ди-от-ом»…

Я засмеялась:

— Ладно, идиотом не буду! Но ты слабо представляешь, сколько ругательств есть в этом языке!

— Откуда ты его знаешь?

Черт! Вот надо было мне ляпнуть…

— Я его не знаю. Просто сейчас у меня в голове куча разных слов из разных языков. И из этого — в том числе. Но ты от ответа не увиливай давай…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Мне было тоскливо сидеть, я просто решил подняться наверх. Я делал это медленно и аккуратно, клянусь Цезом! Я поднялся, выбрал там большой теплый валун, сел и стал ждать. И увидел, где ты ходишь. Это было довольно далеко. Там взлетела и зашумела стая цибирок. Птицы всегда выдают людей идущих по лесу. А потом увидел, что кто-то еще идет в том же направлении, близко к тебе. Я понял, что это охотники, и, на всякий случай, пошел в ту же сторону. А в лесу, почти сразу, услышал твой крик. Это хорошо, что я поднялся на скалы. Море сильно шумит. Я бы мог не дождаться тебя…

Пить чай мне уже не хотелось, я принесла котелок с ягодами, поставила между нами и мы молча сидели и таскали оттуда горстями душистую и влажную сладость. Наверное, первый раз я подумала, что встреча с Ригером — это тоже везение.

Мы так и уснули на куске сукна и, совершенно безмятежно, проспали до утра.

Жареное мясо даже не стали греть. Оно было вкусным и так. Выпили остывший чай. Набрали еще котелок ягод, вещи охотников не трогали, трупы Ригер укладывал без меня. Единственное, что мы забрали, это остатки продуктов. Но Ригер заварил в их котелке пару ложек крупы и сказал, что как только мы уйдем — птицы расклюют все, что можно. Так что никто не узнает, сколько крупы было в котелке. Ну, съели они всё, что было, а потом поубивали друг друга. Бывает…

Глава 24

На наше старое место, к стоянке контрабандистов, мы вернулись только к полудню. Слава всем богам этого мира — лодка осталась там, где и была. Её не смыло волнами.

— Давай вспомним, как ты тогда сидел, что говорили, в какую сторону и на долго ли отходил ваш главный. Ты покажешь мне направление, я пойду в ту сторону, и, когда примерно будет половина времени его отсутствия — крикнешь. Я остановлюсь, дождусь тебя и начнем поиск.

Ригер уселся на свое старое место и уверенно показал мне рукой направление. Я шла прямо, но через десяток метров песок закончился, началась небольшая каменная проплешина и меня скрыли от него каменные складки скалы. Я дошла почти до конца проплешины и уперлась в камень, когда Ригер крикнул. Даже сейчас, днем, он не видел меня. При поиске, пожалуй, стоит учесть, что контрабандист отходил от костра с горящей веткой, чтобы смотреть, куда идет. Это было не так и далеко от костра, но площадь для поисков была не маленькая. Тут скальные выступы образовывали некий закуток.

Сперва мы дружно поднимали самые крупные валуны. Потом разобрали две, как нам показалось, подозрительные кучки поменьше. Несколько крупных камней мы не смогли поднять даже вдвоем, зато тщательно обыскали всю землю возле них. Ноль…

Сделали перерыв, перекусили и пошли рыться по новой. Ближе к вечеру мы оба пропотели, были изрядно поцарапаны, сбили костяшки пальцев, но результата не было…

— Ригер, я предлагаю на сегодня закончить. Мы оба устали, нам нужен отдых и нормальный сон. Пошли. Поедим, поспим, а завтра с новыми силами…

— Ты права, Калина… Но я точно помню, что он не мог отойти далеко. Он быстро вернулся, очень быстр…

— Не переживай, найдем…

За водой и дровами мы сходили вместе. Ригер орудовал топориком гораздо ловчее, чем я. На свою стоянку к пещере мы решили не возвращаться, дождя нет, ночи теплые, дров навалом…

Я сварила суп, потом мы сидели и повторяли слова, потом, незаметно, уснули…

Проснулась от того, что мне приспичило в туалет. А вот не нужно было столько чая на ночь! Костерок не успел прогореть и я запалила от тлеющих углей ветку. Смолистые породы, даже не высушенные, вспыхивали быстро, хоть и чадили немилосердно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ригер заворочался…

— Ты куда?

Глаз он при этом не открывал.

— По делам… Спи, я вернусь быстро.