Рыцарь - Джуд Деверо

– Прежде чем мы с вами приступим к изысканиям, мне следует узнать о вас все! – пояснила она. Быть может, теперь, когда он примется называть точные места и даты, она все же сумеет его поймать.

Однако ни один из вопросов, которые она ему задавала, даже не уменьшил его аппетита, и он преспокойно поглощал пищу – блюдо за блюдом!

– Родился шестого июня тысяча пятьсот тридцать седьмого года, – сообщил он.

– Ваше полное имя или титул, – насколько я понимаю, в вашем случае требуется именно последнее, – сказала Дуглесс.

– Николас Стэффорд, граф торнвикский и саутитонский, лорд фарлейнский, – ответил он. Дуглесс даже моргнула:

– А еще титулов нет?

– Ну, почему же? Еще несколько баронских титулов, но ни один из них не является важным.

– Ладно, баронские титулы опустим, – согласилась Дуглесс и продолжила расспросы. Она записывала, пока он перечислял названия своих владений: поместья его были разбросаны по всей Англии – от Восточного Йоркшира до Южного Уэльса, – а кроме того, у него были земли во Франции и Ирландии!

Через некоторое время она закрыла записную книжку.

– Хорошо, – сказала она, – мне кажется, мы сумеем раздобыть кое-какие сведения, относящиеся к вам, точнее – к нему!

После пресловутого «ленча» они сделали очередной привал в парикмахерской, где Николаса побрили. Дуглесс взглянула на него, когда, наконец-то начисто выбритый, он откинулся на кресле, и у нее даже дыхание перехватило: волосы у него черные-пречерные, а глаза – темно-синие!

– Как, сударыня, годится? – тихонько посмеиваясь, спросил он.

– Сойдет! – ответила она, улыбаясь ему.

Они понесли пакеты с покупками в гостиницу, и хозяйка сообщила, что у нее появилась свободная комната с ванной. Некая разумная часть существа Дуглесс, не утратившая еще способности думать, подсказывала ей, что эту комнату ей следовало бы занять самой, но рта она так и не раскрыла! Когда Роберт приедет за ней, то, может быть, ему будет полезно увидеть ее в обществе сказочно красивого мужчины!

Затем они еще раз прогулялись к церкви, но выяснили, что Роберт ничего для нее не передавал и браслетом пока никто не интересовался. Тогда они отправились в бакалейную лавку и купили там сыр и фрукты, а у мясника приобрели кусок пирога с мясом. Затем зашли в булочную, где купили хлеб, «сконы» и пирожные, а в винной лавке – бутылку вина.

Ко времени чаепития Дуглесс почувствовала полное изнеможение.

– Похоже, мой казначей устал и клонится книзу, будто спелый колос! – с улыбкой проговорил Николас, глядя на нее.

Да, именно так Дуглесс и чувствовала себя, и его слова о «клонящемся спелом колосе» вполне точно описывали ее состояние. Они побрели обратно к своей маленькой гостинице.

Оказавшись там, они перенесли пакет с книгами в садик, хозяйка заварила для них целый чайник чаю и вынесла в садик одеяло. Они сидели на одеяле, пили чай, ели «сконы» и разглядывали купленные книги. Погода стояла дивная, настоящая английская: свежо и тепло одновременно, солнце светит, но не слишком сильно. Садик весь зарос пышной зеленью, благоухают розы. Дуглесс сидела, Николас вытянулся перед нею на животе – одной рукой он брал с тарелки и отправлял в рот «сконы», а другой осторожно перелистывал страницы книги.

Рубашка натянулась на его мускулистой спине, а брюки плотно облегали бедра. На ворот рубашки спускались завитки темных кудрей.

– Вот он, здесь! – воскликнул вдруг Николас и столь стремительно принял сидячее положение, перекатившись предварительно на спину, что Дуглесс от неожиданности даже чай расплескала. – Вот он: самый новый из моих замков! – пояснил он и придвинул к ней книгу после того, как она поставили чашку на блюдечко.

– Замок Торнвик, – прочитала она. – Основан в тысяча пятьсот шестьдесят третьем году Николасом Стэффордом, графом торнвикским… – Дуглесс посмотрела на него: он лежал на спине и улыбался, этакой ангельской улыбкой, как если б только что обнаружил доказательства реальности собственного существования! -…Замок был конфискован королевой Елизаветой в тысяча пятьсот шестьдесят четвертом году, когда… – Голос ее оборвался.

– Продолжайте же! – тихо сказал Николас, и улыбка исчезла с его лица.

– …Когда граф торнвикский был обвинен в измене и приговорен к смерти через отсечение головы. Существовали сомнения в том, действительно ли он был виновен, но расследование этого дела прекратилось, когда… – голос у Дуглесс сделался совсем тихим, – когда за три дня до казни графа нашли мертвым за его конторкой, на которой… – она опять посмотрела на Николаса и закончила совсем шепотом:

– …на которой лежало его неоконченное письмо к матери.

Николас некоторое время молчал, наблюдая за плывущими по небу облаками, а потом наконец спросил:

– А там говорится что-нибудь о дальнейшей судьбе моей матери?

– Нет, ничего, – ответила Дуглесс. – Тут просто описывается замок и сообщается, что его так и не достроили, а то, что от него осталось, пришло в полное запустение после Гражданской войны, вашей Гражданской войны, не нашей! Говорится еще, что в тысяча восемьсот двадцать четвертом году дамок был отреставрирован для семейства Джеймсов, а… – она опять запнулась, – а сейчас превращен в дорогой отель с рестораном, маркированным двумя «звездочками»!

– Что?! Мой дом превращен в помещение для общественных нужд? – вскричал Николас с явным отвращением. – Да он же должен был сделаться центром учености, центром знаний, он!..

– Но, Николас, все это происходило сотни лет тому назад! Я хочу сказать: возможно, происходило! Ну, разве вы не понимаете?! Вполне вероятно, что мы с вами сможем забронировать там номер! Может статься, мы даже поселимся в вашем же доме!

– И мне, вероятно, придется платить за постой в собственном замке, да?!

– Ну, хорошо: никуда тогда не ездите! – в отчаянии всплеснула руками Дуглесс. – Все! Остаемся здесь и ближайшие двадцать лет посвятим хождению по здешним магазинам!

– А язычок-то у вас остер! – воскликнул он.

– Да уж, за себя я постоять могу! – отозвалась Дуглесс.

– Это точно, только не перед бросающими вас мужчинами! – заметил он.

Она тотчас же вскочила, но он, поймав ее за руку и глядя в глаза, произнес:

– Хорошо, я заплачу! – и, не отпуская ее руки и нежно поглаживая пальцы, добавил:

– А вы? Вы останетесь со мной? Выдернув руку, она ответила:

– Что ж, договор есть договор! Мы найдем то, что вам необходимо узнать, чтобы вы могли смыть пятно с репутации вашего предка!

– Ну вот, – с улыбкой проговорил Николас, – выходит, я теперь – еще и предок самого себя!

Встав с одеяла, Дуглесс прошла в гостиницу, чтобы позвонить в «Замок Торнвик». Сначала отвечавший за бронирование номеров служащий отеля надменно ответил ей, что заказы следует размещать за год вперед, но потом в трубке послышался какой-то шорох, а затем тот же служащий известил ее, что совершенно неожиданно лучший из их номеров сейчас оказался незанятым. Дуглесс распорядилась оставить его за ними.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});