Кроме шуток - Сара Нович

своем стакане.

Мы ставили тебе имплант не для того, чтоб над тобой издеваться. Предполагалось, что он поможет. Он мог бы сработать.

Чарли кивнула и стала яростно жевать трубочку. Этот разговор повторялся из раза в раз. И где‐то в глубине души Чарли знала, что мать хочет как лучше. Но так получилось, что имплант не оправдал возложенных на него надежд: проблемы возникали одна за другой. И теперь придется начинать все сначала – новый процессор, опять все та же тягомотина с настройкой и сопутствующая головная боль – и все потому, что ее мать не может отказаться от этой идеи. Бороться не было никакого смысла. Она еще два года будет собственностью родителей, куклой вуду, с помощью которой они пытаются избавиться от своих невзгод. Она резко отодвинула стул и вышла на улицу. Шла она обратно к машине, но ей хотелось хоть немного отдохнуть от матери.

Врач говорил, эти провода все время изнашиваются, – сказала мать, когда они обе сели в машину. – Может, с новым процессором что‐то изменится.

Чарли ничего не ответила: в этот момент они выезжали из Колсона, и она смотрела в окно на проплывающий мимо “Эдж Байоникс”. На этом заводе производили все виды протезов, включая компоненты для КИ, – возможно, прямо в эту секунду там отливали ее новый процессор. Чарли иногда думала, что соседство завода с их домом – это своего рода знак, и задавалась вопросом, не считает ли так же и ее мать, не видит ли она счастливую случайность в том, что сама Чарли всегда воспринимала как нависшую над ней угрозу. Название “Эдж Байоникс” было написано заглавными темно-синими буквами, но под ним все еще можно было разглядеть след логотипа “Гудиер”: кирпич там остался ярко-красным и чистым из‐за того, что долгие годы его прикрывали огромные наклонные буквы из листового металла. Какие еще маленькие города постигла подобная участь, когда “Эдж” облекал в плоть скелеты старых складов и промышленных предприятий, вселяя сияющую надежду на новое будущее?

Она взглянула на мать, которая решительно смотрела на дорогу перед собой. Они ехали по шоссе, городская застройка быстро сменилась таунхаусами и жилыми комплексами.

Не забудь отвезти меня обратно в школу, – сказала Чарли.

Я знаю.

Это третий съезд.

Я знаю.

Налево.

Хватит, Чарли. Я умею водить машину.

Мать поправила солнечные очки и потерла переносицу. Чарли ковыряла заусенец и думала, как несправедливо быть глухой и все равно мучиться от неловкого молчания.

Я думала, ты будешь рада, что я участвую в спектакле, – сказала она через некоторое время.

С чего ты взяла, что я не рада? – сказала мать.

Остин провел выходные дома, разрываясь между любовью к сестре и все возрастающим разочарованием в отце, который, как он видел, составлял плейлисты детских песен на телефоне и шептал Скайлар что‐то, когда укачивал ее. Остин злился и увеличивал громкость телевизора настолько, насколько это было возможно. Скай плакала.

Мама, которой удалось в разговоре по видеофону со своими родителями обойти тему слуха Скайлар, теперь по‐своему нервничала перед их неминуемым приездом – пыталась готовить, хотя ей, конечно, надо было отдыхать.

Если постоянно открывать духовку, эта птица никогда не приготовится, – сказал отец.

Отлично, ужин отменяется! – сказала она.

Пожалуйста, сядь посиди. Ужином займется Остин.

Отец указал на банки с зеленой фасолью на кухонной стойке. Остин провернул в одной из них открывалку, думая, сможет ли когда‐нибудь Скайлар объяснить ему, какой звук получается при прокалывании металла. Он гадал, есть ли у мамы план, как сказать бабушке с дедушкой. Гадал, расстроена ли она. Но, несмотря на всю интимность их общего языка и на ту эмоциональную пуповину, которую Остин все еще часто ощущал между ними – мать и сын, связанные тишиной, – он не мог заставить себя спросить ее. Так что он просто высыпал фасоль в кастрюлю и отнес банки в мусорное ведро в гараже.

Он увидел, как бабушка с дедушкой подъезжают к дому, и подумал: может, выложить им все и покончить с этим? Но они увидели его и вышли из машины такие счастливые – сияющие улыбки искусственных зубов, удушающие объятия от дедушки Уиллиса и приторные, надушенные от бабушки Лорны, – что малодушие быстро одержало верх. Конечно, мама лучше знает, как это преподнести.

Вышло так, что Скайлар сообщила новость сама. Остин, которому было поручено достать из машины подарки, купленные бабушкой и дедушкой для внучки, хлопнул дверью, и Скайлар поморщилась и заплакала. Бабушка Лорна сразу заметила. Она родилась в слышащей семье, присматривала за своими братьями и сестрами, когда они были детьми, и все это время несла в себе их частичку, генетическую бомбу замедленного действия, которая, как она знала, рано или поздно должна была рвануть. После рождения Остина она немного расслабилась, и в течение пятнадцати лет ее дочь больше не искушала ни судьбу, ни решетки Пеннета, чтобы выявить еще одну вариацию семейной ДНК. Однако теперь Лорна бросила на Остина и его мать понимающий взгляд, который они не могли не заметить.

Дедушка Уиллис, наоборот, никогда не имел дела со слышащими младенцами и ни о чем не догадался, хотя через минуту даже он понял, что с остальными что‐то не так.

Что случилось?

Слышащая, – ответила бабушка Лорна и указала на Скай.

Кроме шуток?

Мать Остина кивнула. Остин внутренне приготовился. Но дедушка Уиллис только склонился над кроваткой.

Поздравляю, С-к-а-й, – сказал он. – Тебе будет легче жить.

Потом он вышел на улицу и выкурил две сигареты одну за другой, и никто из них не говорил об этом до конца вечера.

Улегшись в постель, Остин наконец открыл сообщение от новенькой: она спрашивала, как у него дела. Всего несколько дней назад это бы его обрадовало, но теперь он не мог заставить себя ответить или просто извиниться за то, что не ответил, хотя сообщение пришло еще вчера. Что он мог написать в свое оправдание? Что раньше он считал свою жизнь идеальной, но теперь, когда у него появилась слышащая сестра, это вдруг оказалось не так? Он вспомнил о Габриэлле, начал было писать ей, но передумал. Даже если бы она поняла, как важна для него их наследственная глухота, поговорить он хотел не с ней. В конце концов он не написал ни той, ни другой, поставил телефон на зарядку, достал учебник химии и заснул за домашним заданием от Сайбек.

В понедельник отец отвез Остина