За гранью мира алая заря - Window Dark

На чердаке было весьма уютно. Маруша быстро успокоилась и позабыла про грозных бойцов, ведущих непрестанные поиски. Она внимательно оглядела птенца неизвестной породы. Маруша готова была поспорить на килограммовую гирю к каждой лапке, что раньше таких птиц ей встречать не доводилось. Цыпленок, да и только. Но цыплята по чердакам не лазают.

— Ты откуда такой? — сердито спросила она. Расслабляться не стоило. Тихоня тихоней, а ну как погонит он ее с чердака прямо в когтистые лапы.

— От мамы, — тихо пояснил птенец.

— И давно? — не то, чтобы Марушу это интересовало, просто в гостях принято разговаривать.

— Семь лет.

— Ого, — не сдержалась Маруша. — Да ты, видать, у нас самостоятельный.

— Да, — едва заметно кивнул птенец. — Самостоятельный я прямо с тех пор. Самолетательным никак не получаюсь.

Маруша помочь ему не могла, поэтому ловко перевела тему:

— А здесь зачем?

— Брата ищу, — голова птенца понуро склонилась.

— Значит, у тебя и брат есть? — Маруша чувствовала, что скоро отдохнет, и тогда ненужный разговор можно будет оборвать.

— Где-то есть, — вздохнул птенец. — Да только нам теперь никогда не встретиться.

— Вот оно как, — понимающе кивнула Маруша. Она почти не слушала птенца. Ей требовалась только передышка, а потом — фрр-р-р-р крылышками — и ни один ворон не догонит. А на заре она доберется до Заоблачной Страны.

— Да, — снова кивнул птенец и нахохлился. Чердак окутало молчание. Тягостное. Нехорошее. Под которое не то что не отдыхается, а и не дышится совсем.

— Ну а чего не встретиться-то? — разорвала тишину птичка.

— Тебе интересно? — удивился птенец, и вдруг его голос радостно зазвенел. — Тебе ВЗАПРАВДУ интересно?

«Ага, больно оно мне надо, — пронеслось в голове, — еще и тебя выслушивать после мертвых поэтов, да длинноклювого».

Но сказать правду она не смогла.

— Давай уж, — настойчиво согласилась птичка, — рассказывай.

28

— Близнецы всегда похожи внешне, но характеры могут разниться до невозможности, — начал птенец. — Было нас у мамы двое. Я — Сак, и братец мой Сук. Ты не поверишь, но родились мы бескрылыми. И в человеческом обличии прожили до семи лет.

В тот день рождения отец вручил нам один подарок на двоих. Лук и стрелы. Наверное, он думал, что мы сможем играть им вместе. Ага, он бы еще больше в поле работал. Итак, видел нас только по выходным, где ж ему догадаться…

Да не, мы бы сыгрались. Однако Сук вечно любил делить. Сначала себе он забрал стрелы, а мне сунул лук. Я сидел и грустил. О, если бы мне достались стрелы! Я тут же превратил бы их в солдат. Из колчана высовывалась одна потолще, подлиннее. Ее наконечник отливал не жестяным блеском, а бронзой. Вот бы замечательный генерал получился! А из лука можно сделать только корабль. Я его и сделал. Сук аж зубами от злости скрипел, но не дал мне ни единой стрелы. Сам-то он не знал, куда их приспособить. Разве что выстроил границу и кричал, чтобы я ни в коем случае не смел переступать через этот смешной заборчик. А мне и не хотелось. Я думал как бы заполучить несколько стрел и хотя бы разок пульнуть из лука. Я даже знал, куда. У леса рос толстенный бук. И с десяти шагов я бы не промазал, но я хотел попробовать с пятидесяти! Как Робин Гуд, знаешь такого? Нет? А Вильгельма Телля? Тоже не слыхала? Вот странно. Впрочем, что ж требовать от птицы. Если бы эта славная парочка встретилась на твоем пути, то сейчас ты не слушала бы меня, а металась по небесам вместе с остальными.

— Слабо было сделать стрелы самому? — спросила Маруша.

— Я тоже догадался! — обрадовался птенец. — Но не сразу. И уж лучше бы эта мысль никогда не приходила мне в голову. На следующий день у меня был и лук, и целая туча стрел. А Сук вдруг понял, что стрелы ему уже до смерти надоели. Он не умел придумывать игры. Он видел в стрелах только стрелы, а уж никак не солдат, не перильца моста, не стаю остроклювых птиц, и не автомобили. Раньше я превращал в гоночные машинки цветные карандаши, хоть мне всегда доставалось за это. Но в тот день я просто стрелял в старый бук, а Сук злился, накапливая обиду.

На третий день он подошел ко мне, врезал в глаз и отобрал и лук, и стрелы. Ты бы ведь тоже не стерпела, а? Вот я и вцепился ему в волосы. Как он завизжал! А как вскрикнул я, когда он швырнул мне в глаза прибрежный песок! И тут появилась мать.

— Господи! — возопила она. — Да сколько это может продолжаться-то?! Ну ни дня без драки не вытерпят. Была б моя воля, превратила бы я вас в птиц, да посадила бы в клетки, чтобы никогда, никогда не встретиться вам друг с другом.

И песок из глаз исчез! Только счастье мне это не принесло. Потому что вместо рук хлопали по бокам два крыла, а вместо брата — пустота. Сидел я на этом поле…

— Два крыла? — удивилась Маруша. — С чего это ты в птицу перекинулся?

— В жизни любого человека случаются три дня, когда его желания исполняются. Но никто не знает даты их прихода. Вот и пропадают дни впустую, потому что обыденные желания мелки и невзрачны, а исполнение их неприметно. Настоящее чудо не всякий может пожелать. Кто ж знал, что у матери наступил как раз такой день. Не пойму только одного, почему я не в клетке? Впрочем, с некоторых пор мне кажется, что поле без конца и края и есть моя клетка. Ведь покинуть я его не могу, пока не отыщу брата. А брата мне не найти, так пожелала мать. С тех пор жизнь моя скучна. Отоспишься, перехватишь пару жучков, выглянешь наружу. Все та же темная ночь, вокруг бесконечное поле, а в душе тоскливо скребут чьи-то когти.

29

— Печально, — загрустила Маруша. — Вот теперь думаю, чем бы тебе помочь…

— Не ломай голову, — сказал птенец. — Спасибо, что выслушала. Теперь у меня есть новые силы, чтобы продолжать поиски.

— Ты забыл о проклятии? Если встретиться вам не суждено, значит, встреча не состоится, хоть ты заищись.

— Заищусь, — сурово ответил птенец. — Если проклятие будет вечно, значит, и мои поиски тоже. Как только я прекращу искать, силы, наложившие проклятие, победят. Я признаю свое поражение, и жить будет незачем.

— Ну и проищешь всю жизнь.

— Угу, — мрачно согласился птенец. — Все двести лет.

— Не свисти, — усмехнулась птичка. — Цыплята столько не живут.

— А если я — орел?! — закипятился птенец. — А если я летаю на край света и там купаюсь в озере с живой водой, раз за разом обретая молодость?

— Орел, ага, — ехидно закивала Маруша.

— Ты ведь тоже недовольна, когда тебя принимают за воробья. Так почему и я не могу быть самым настоящим орлом?

— Да ну, — не поверила Маруша. — Будь проще, займись чем-нибудь и не думай о недостижимом.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});