Горе господина Гро - Макс Фрай

Впрочем, оживших мертвецов сюда, насколько мне известно, никто не водил, зато молодой Король еще при жизни отца проложил себе Темный Путь в дальний кабинет этого трактира, и правильно, надо же ему где-то по-человечески ужинать; в комнате у входа, по моим сведениям, частенько пировал в одиночестве старшина портовых нищих, а в большом зале для многолюдных компаний собирались то молодые Магистры Ордена Семилистника, то тайком вернувшиеся в столицу мятежники — и, заметьте, никто никому никогда не мешал.

Сам я частенько заходил к Итуло, и не только потому, что после принятия Кодекса Хрембера Горбун до последнего своего дня оставался лучшим поваром Соединенного Королевства; старые умельцы из Семилистника и хитрюги из закрытого Кулинарного клуба не в счет, они-то продолжали использовать для готовки магию высоких ступеней, а Итуло обходился двумя-тремя дозволенными. Но дело, повторяю, было не только в моем трепетном отношении к его поварскому искусству. Для того, кто умеет подслушивать не только обычную болтовню, но и Безмолвную речь, не говоря уже о чужих мыслях, этот трактир был бесценным сокровищем. В уединении люди всегда дают себе волю, причем, когда удается комфортно устроиться на чужой территории, к примеру в трактире, человек, как правило, расслабляется куда больше, чем в собственной спальне, — вот ведь парадокс. Поэтому добрую половину полезных чужих тайн я узнал именно у Итуло, в ожидании очередной перемены блюд. До сих пор жалею — не столько о том, что хозяин заведения с какого-то перепугу вдруг повадился готовить и подавать клиентам паштеты из человечины, сколько о том, что присутствующий здесь сэр Макс об этом быстро пронюхал и прикрыл лавочку.[9] Очень я был на него сердит, хотя виду, конечно, не подавал. Окажись я на его месте, постарался бы замять дело, но что было, то прошло, и я уже почти примирился с этим прискорбным обстоятельством.

Но в ту пору трактир Горбуна Итуло благополучно украшал собой столицу Соединенного Королевства, а я числился среди постоянных клиентов и имел что-то вроде персонального пароля, который сообщал прислуге на входе, — очень удобно, когда меняешь облик по дюжине раз на дню и уже сам едва помнишь, как выглядит твое лицо, но при этом желаешь пользоваться всеми преимуществами завсегдатая. Поэтому меня сразу узнали и отвели в только что освободившийся кабинет, а отца моего вежливо не заметили, хотя призрак громко ругался, от избытка чувств метался в разные стороны, кувыркался как ненормальный, словом, привлекал к себе внимание всеми возможными способами.

— Знаю, что ты не станешь прислушиваться к моим советам, — сказал я, когда мы наконец остались вдвоем. — И все-таки ты ведешь себя очень неосторожно. Призраку не следует…

— И это ты мне говоришь?! — возмутился отец. — Несчастный мальчишка, по глупости превратившийся в уродливую старуху?

— Не по глупости, а по необходимости. Работа у меня такая, внешность приходится менять очень часто. Смотри.

Я закрыл лицо рукой и быстро, всего за пару секунд вернул себе обычный облик. Для меня эта процедура не сложнее умывания, но со стороны, насколько мне известно, выглядит очень эффектно. Даже Хумха ненадолго притих. Мне показалось, он стал коситься на меня с почти невольным уважением; впрочем, скорее всего, я выдаю желаемое за действительное.

— Какой же ерундой ты занимаешься, — наконец сказал он.

Но хоть верещать перестал, и на том спасибо.

— Перемена облика — лишь малая часть моей работы, — объяснил я. — Но совершенно необходимая. Когда хочешь знать все, что творится в городе, следует позаботиться, чтобы тебя самого никто не узнавал.

— Знать все, что творится в городе? — брезгливо переспросил призрак. — Твоя работа — подслушивать сплетни?

— Можно и так сказать. Если очень хочется сказать именно так.

— Мне кажется, тебе следует срочно сменить работу, — безапелляционно заявил Хумха.

— Мало ли что тебе кажется, — вздохнул я. — Тебе сейчас нужно думать о себе, а не обо мне. Если ты собираешься задержаться в Ехо, имей в виду, призраков здесь не жалуют. Поэтому вот так запросто появляться на улице — как минимум неосторожно. Если кто-нибудь из горожан испугается и вызовет одного из моих коллег, а меня в этот момент не будет рядом… Нет, даже думать не хочу, чем это может закончиться. Видишь ли, уничтожение призраков нынче не считается преступлением. Скорее наоборот.

— Если ты решил меня попугать, будь любезен, сочини что-нибудь другое, — отмахнулся отец. Подумал и язвительно добавил: — А еще лучше, снова превратись в старуху. Ничего ужаснее я в своей жизни не видел. И после смерти тоже.

Я вдруг понял: а ведь он действительно очень испугался, когда решил, будто меня насильственно заколдовали злые люди. И кричал и ругался с перепугу, а вовсе не потому, что нашел еще один прекрасный повод для ссоры. Ну, скажем так, не только поэтому. Я всегда подозревал, что отец меня любит — в свойственной ему причудливой манере, а все-таки. И это, пожалуй, было хуже всего, потому что, в отличие, скажем, от карманника Прёка, я совсем не люблю мучить людей. И смотреть, как они мучают себя сами, без посторонней помощи, я тоже не большой любитель. А Хумха, как я понимаю, подготовил немало представлений на эту тему.

— Очень жаль, что ты мне не веришь, — сказал я. — Ехо — опасный город для призраков, по крайней мере, ночью, когда вас все видят. Днем — еще куда ни шло.

Тем временем мне принесли еду, и Хумха тут же ухватился за возможность сменить тему — принялся с энтузиазмом ругать повара. Некоторые его замечания показались мне вполне конструктивными, но в целом он, конечно, был несправедлив к бедняге Итуло. Хорошо, что тот оставался на кухне, да и подавальщица поторопилась покинуть кабинет, в противном случае мне было бы очень неловко.

Пока призрак бушевал, я послал зов Джуффину. Решил, что сейчас самое время для знакомства, все равно заниматься делом мне нынче ночью никто не даст; к тому же я очень надеялся, что Джуффин убедит Хумху вести себя более благоразумно. Потому что избавиться от докучливого призрака я был, конечно, не прочь, но все-таки не любой ценой. Пока еще нет.

«А, значит, сэр Хумха уже вас нашел, — обрадовался Джуффин. — Рад за него. К нам уже поступило несколько жалоб, но я велел Шурфу не принимать их близко к сердцу. Сказал, что этот беспокойный призрак наша с вами забота. Он возрадовался и сделал вид, будто отправился в Квартал Свиданий, но я-то, увы, давно не питаю на его счет никаких иллюзий. Конечно, он уже сидит в университетской библиотеке, было бы с кем побиться об заклад, поставил бы сотню корон».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});