Коллекция страхов прет-а-порте - Анна и Сергей Литвиновы

Она нажала на «прием», проворковала:

– Да, Маратик?

Он ласкового тона не принял. Не поздоровался, хмуро велел:

– Спустись вниз. Я во дворе стою.

Пришлось бежать.

Марат подхватил ее на школьном крыльце.

– У меня только семь минут, – предупредила Лера.

– Я успею, – заверил он.

И успел. За несколько минут выдал ей таких пенделей – пока говорил, раз двадцать хотелось ему в рожу вцепиться. Суть оказалась такая: она, Лера, видите ли, договор нарушает – а именно пункт 2.23 о «строгой конфиденциальности взаимоотношений». А нарушает так: видится без высочайшего Маратова дозволения с журналистами. Мелет почем зря языком. Подставляет под удар хороших людей – в смысле, старикашку Черкашина.

– Да ладно тебе, Марат, – вяло оправдывалась Лера. – Да что там я этому журналисту рассказала?..

– Пасть захлопни, овца, – отмахнулся менеджер. И резюмировал: – По-хорошему с тобой, видно, нельзя. Так что придется по-плохому.

– Я больше не буду, Марат… – пискнула Лера.

Но менеджер обещанием не удовлетворился. Строго сказал:

– Имей в виду. Узнаю, что опять с журналистом виделась, во-первых, вкачу штраф. Тыща у. е., строго по договору. За разглашение конфиденциальности. А во-вторых – в Милан не поедешь. Незаменимых у нас, как говорится, нет. Ленку вместо тебя отправлю. Усекла?

– Усекла, – вздохнула Лера.

Вот гад – знает, в какое место бить. Зря она ему раньше хвасталась, что уже итальянский разговорник изучает и насчет дешевых миланских магазинчиков узнает… Но как же с Димой-то быть – они ведь сегодня встретиться договорились?

…Лера ломала голову все оставшиеся четыре урока. И к концу занятий порешила: отменять встречу с журналистом она, конечно, не будет. Несолидно это. И обидно – вот так, без боя, отдавать красавчика Полуянова «подружке его детства» Наденьке. Но и рассказывать Диме про Соню она больше ничего не станет. Себе дороже.

* * *

У Димы Полуянова день тоже складывался наипаршивейше.

Домой накануне приехал поздно – спасибо Надюшке, сытый, но уставший, как сволочь. Тут же рухнул в постель – думал, отрубится в две секунды. Однако уснуть не удавалось: едва закрывал глаза, как перед ним Илюша всплывал. С перекошенными губами, с мертвыми глазами, уставленными в одну точку, – но со свеженьким, будто только с прогулки, розовым лицом…

Проворочался до пяти утра – а когда наконец отбыл в царство грез, все ему сквозь сон казалось, что в комнате газом пахнет. И просыпался в холодном поту чуть не каждые полчаса.

Промучился до девяти – и, с тяжеленной головой, встал. В башке будто черти поселились – а работать-то все равно надо. Сериал «Смерть на подиуме» уже заявлен, читатели, как говорится, ждут.

Долго пил кофе, бездумно разглядывал пометки в блокноте:

«Встретиться:

– Илья Казарин

– А.Б. Черкашин

– Марат Макарский

– Лера Летягина».

Илья Казарин, ясное дело, отменялся. Лерочка, будем надеяться, сегодня на встречу придет. Но как ему быть с Маратом? Встретиться миром не получается. Вчера Сонин менеджер был не то что груб – просто его послал. И с Черкашиным тоже проблемы – секретарша казиношника, как заведенная, повторяет: «Андрей Борисович сейчас занят. Перезвоните позже».

Ловить Марата в офисе? Ехать к Черкашину в казино? Но что им обоим мешает послать его, как говорится, «по месту действия»?

Может быть, к Сониным родителям заявиться? Тоже будет эффектно, если описать их слезы и причитания: «Ах, какой она девчонкой была»…

Диму передернуло – нет, увольте. Не выдержит он сегодня чьих-то слез.

Но куда в таком случае двигаться? Было бы полезно получить комментарии у милиционеров. Опера, ведущие дело, ему, конечно, ни слова не скажут. Но почему бы в отдел по связям с прессой не позвонить?

Сказано – сделано. Позвонил, представился, обрисовал ситуацию. И, разумеется, нарвался на обычную тягомотину: «Пришлите факс с запросом. На официальном бланке вашей газеты. За подписью главного редактора. Мы рассмотрим вашу просьбу и с вами свяжемся. В течение трех дней».

Спасибо, конечно, но продолжение «Смерти на подиуме» он обещал сдать сегодня. Одна надежда на Лерочку остается. И на ее длинненький, острый язычок.

* * *

Лера явилась на встречу с классическим, в двенадцать минут, опозданием. Вошла в кафешку, как королева – походочка от бедра, юбка плещется сильно выше коленок, голова царственно откинута. Неспешно, собирая восхищенные взгляды, проследовала к Диминому столику. Кокетливо спросила:

– Я не очень опоздала?

– Нет, милая, – заверил Дима. Поднялся, отодвинул перед девушкой стул: – Садись. Чай, кофе, шампанское, устрицы?

Лера уселась – коленки, как машинально отметил Дима, под стол не спрятала, выставила на всеобщее обозрение. Жеманно попросила:

– Устриц я не хочу. Мне, пожалуйста, кофе. Со сливками. И сахару одну ложечку.

Дима еле сдержался, чтобы не хмыкнуть: девушка-то, хоть и строит из себя опытную да великосветскую, а к кафешкам, видно, не приучена. Не знает, что кофе, во всех заведениях, априори приносят со сливками. А сахарницу на стол подают – сыпь себе сам, сколько хочешь.

Он сделал заказ и, пока ждали кофе, расспрашивал Лерочку о школьных успехах и планах на будущее. А когда официантка – наградив его собеседницу завистливым взглядом – поставила перед ними по чашке, тут же взял быка за рога:

– Ну, Лерочка, ты мне столько всего обещала…

Она кокетливо захлопала ресницами.

– …рассказывай.

– А что ты хочешь услышать? – загадочно улыбнулась девушка.

– О, много чего! – заверил Дима. – Ну, например. Ты говорила, что у вас с Соней поездка в Италию намечалась? А в какой город, когда и кто вас там принимать должен?

Вопрос Дима, честно сказать, задал просто для затравки. Чтобы плавно вывести разговор на специфику модельного бизнеса – а после перескочить на убиенную Соньку.

Но Лера отреагировала странно. Вдруг покраснела, опустила голову… и буркнула:

– Без комментариев.

– Чего? – опешил Дима.

– Без комментариев, говорю, – неуверенно повторила девушка.

– Ой, – ернически воскликнул Дима, – какие мы умные словечки знаем! – И доверительно спросил: – Это тебя Марат так научил говорить?

Лерочка еще ниже опустила голову и, как попугай, произнесла:

– Тоже без комментариев.

– Лерочка, но это смешно, – улыбнулся Полуянов. – Уверяю: Марат тебя о другом предупреждал. Чтобы ты коммерческую тайну не разглашала. Суммы контрактов, схемы оплаты…

– Слушай, не держи меня за дуру, а? – вдруг взъерепенилась девушка. – Сама знаю, что могу говорить – а что нет.

– Конечно, Лерочка, ты все знаешь сама, – заверил журналист. – Ты очень умная. И очень красивая.

– Не подлизывайся, – неуверенно попросила она. – Про Марата – я все равно говорить не буду. И про Соньку – тоже. Ни про характер ее, ни про друзей, ни про связи…

– А можешь сказать, в какой школе Соня училась? – зашел с другого бока Дима. – В смысле, номер?

Лера задумалась. Наконец неохотно выдала:

– Ну, в триста сорок шестой.

– А какой у нее любимый предмет был?

– Физ-ра, – тут же ответила Лерочка. Секунду поразмышляла и ехидно добавила: – Потому, что физрук у них был классный. Уно кобелино.

– Это ты уже итальянский учишь? – подмигнул Дима.

– А вот про Италию – ничего говорить не буду, – упрямо заявила Лера. – Коммерческая тайна.

– Да, крепко тебя Марат запугал, – покачал головой Полуянов. – Слушай, а напомни мне – как его агентство, ну, где вы с Соней числитесь, называется?

Признаться, ждал уже привычно глупого – «без комментариев». Но Лера отреагировала неожиданно:

– А ты у своей подружки спроси!

– У кого? – изумился Полуянов.

– Да у Наденьки, – хмыкнула Лерочка. – Она ж у нас теперь новая звезда. Надежда и опора «Стиля и статуса». Классический типаж «старой девушки». А Марат – и ей начальник тоже.

Дима вспомнил: Надя и правда вчера что-то лопотала. Точнее – пыталась лопотать. Будто бы их с Родионом, совершенно спонтанно, пригласили сняться в рекламе. И вроде это дело у нее даже получилось – да так хорошо, что ее уже и в следующие ролики позвали… Но Полуянов, признаться, так устал – времени-то уже два часа ночи было, – что слушал Надюшу вполуха.

– Да, что-то она рассказывала, – протянул Дима. – Это ты ее, что ли, сосватала?

– Нет, сосватал Марат. А я – консультировала. Она ж у тебя такая… – Лерочка замялась, подбирая достойное словцо, – увалина.

– Кто?

– Ну, увалень. Женского рода. Как в камеру взглянула – так тут же ступор обуял. Стоит колодиной, куда руки деть – не знает. Этот песик ее, Родион, – и то лучше смотрелся. В общем, мрак. – Лерочка пренебрежительно дернула плечиком.

В глазах же девушки между тем мелькнула неприкрытая зависть.