Из ниоткуда в никуда - Виктор Ермолин

сухо спросил незнакомец.

– Нет, я всегда один.

– Тогда вы не будете против, если я составлю вам компанию?

– Пожалуйста, присаживайтесь.

Гигант совершал движения осторожно и неспешно, словно испытывал боль в каждом суставе. Расстегнув пуговицу старого заплатанного пиджака, он медленно опустился на стул, выждал пару секунд и, наконец, подвинулся ко столу вплотную.

– Потрясающая музыка, вы так не считаете? – тяжело спросил нежданный сосед.

– Одно из лучших творений человечества, – согласился Феликс.

– Настоящая музыка та, в которой можно уловить настроение, чувства и эмоции автора. Если этого нет – мелодия ни за что не зацепит.

– Какая точная и в то же время знакомая фраза. Кому она принадлежит?

– Музыкант – это проводник, который знает, какой дорогой провести странника в мир своего сердца. Музыка же даёт нам возможность путешествовать «во» и «вне» пространства и времени; пробовать жизнь в других городах и странах; видеть чужие судьбы.

– Да-да, эти строки я тоже помню. Но кому они все-таки принадлежат?

– Слушая The Two Lonely People, я словно проживаю иную жизнь в другом мире, – хрипя, вытягивает из себя человек. Внезапно его одолевает приступ кашля. Взяв платок в руку, он постарался сдержать припадок, однако спазмы все равно одолели его.

– С вами все в порядке? Заказать вам воды?

– Я был одиноким, но наконец-то обрел друга, – смотря сквозь слезы на Флеймана, произнес старик, – О, мы так с ним похожи, настоящие родственные души. Кажется, подобное называют «настоящим счастьем»… Но я специально убил его, чтобы снова стать одиноким. Чтобы все эти чувства вновь когда-нибудь повторились.

Феликс почувствовал, каким пульсирующим потоком кровь прилила к его голове. Он осознал, что попался: вступил в откровенный диалог с безумцем.

– «Не разговаривай с ним», – стало твердить сознание Флеймана.

– Где мои таблетки? – откашливаясь, спросил сам себя странник. – Простите, я отлучусь. Мне надо выпить лекарство.

Преодолевая слабость, незнакомец встал и заковылял в уборную. Феликс проводил его взглядом, выждал еще пару минут, затем резко вскочил и пошел к гардеробу. Пожилая толстая женщина, царственно охраняющая плащи и куртки господ, нехотя взяла бирку и пошла копошиться в тесных рядах вешалок.

– Не могли бы вы искать чуть быстрее? Я очень спешу, – нервно проговорил Феликс.

– Сколько надо, столько и буду искать, – огрызнулась в ответ женщина.

Флейман уже был готов пойти без верхней одежды, когда тормозящая его женщина выплыла из текстильных завалов. Выхватив плащ, он ускоренным шагом стал подниматься вверх по лестнице переступая за раз сразу две-три ступеньки. Выскочив наружу, он обнаружил, что кругом безлюдно и сыро. Вымерли даже и без того безжизненные машины. По открытой, далеко просматриваемой, улице идти было нельзя. Сознание Феликса подсказывало, что надо срочно свернуть во дворы. Обшарпанные стены в глубине старого квартала внушали большее доверие, чем кричащие баннеры и неоновые вывески широкого проспекта.

Преодолев сводчатые воротца, Флейман оказался зажатым среди трухлявых общаг. Выход просматривался только один – подсвеченный одиноким светом лампочки-светлячка. Стремительным шагом он ринулся к нему. Заморосил дождь. Перед глазами стало все расплываться, но маячок все равно начинал приобретать четкие линии и формы. В метре от цели все стало ясно – то была загадочная вывеска с глумливо пляшущими буквами. Однако расшифровать начертанную фразу оказалось невозможно – одна половина неоновых труб предстала обесточенной, другая – сорванной хулиганами. Но несколько слов все же читалось: «… вечерний аттракцион… Вход не для вс…».

Вдруг некто следом шагнул за сводчатый портал. Стук жесткой подошвы раздался гулким эхом вдоль всего узкого переулка вплоть до мерцающей надписи. Флейман обернулся, чтоб рассмотреть источник шума: высокая фигура едва ли читалась под потоком разгорающегося дождя в предливневом состоянии.

«Опять тот безумец… Похоже он привязался и теперь так просто не отстанет,» – стал отчаянно размышлять Феликс.

Единственным верным решением стало бежать. Флейман бросился за угол и понесся изо всех сил. Мимо пролетали дома, деревья, горы листьев. Пейзаж тянулся, повторялся, пока наконец не вывел на трамвайные пути.

Флейман остановился. Внутри молодого человека забрезжила бледная надежда сесть на общественный транспорт. Как и везде, на остановке было мертвецки тихо. Территория являлась знакомой – тройная развилка (Депо ВИЗа – Центр – Сортировка) под мостом. Медленно дымила теплотрасса, заволакивая густым паром всю близлежащую окрестность. Сработал условный рефлекс – Феликс достал сигарету. Но перекур длился недолго: раздался шорох и среди кустов возникла черная человекоподобная масса.

Погоня продолжалась. Дыхания уже едва ли хватало преодолевать грязь и ухабы бедных кварталов Сортировки. «Заорать или бросить в него камень» – то и дело вертелось в помутневшем сознании Флеймана. Однако рисковать было страшно и ноги сами несли Феликса вперед. На горизонте уже стали мелькать крыши «Таганского ряда», а бесконечные звуки шагов все мчались и мчались по пятам.

Приближался широкий перекресток. Флейман опрометью двинулся прямо на красный сигнал светофора, как вдруг его оглушил протяжный гудок. Не сбавляя скорость, пара горящих глаз неслась на таран. «Это конец», – пробежала последняя мысль в голове Феликса. Буквально какое-то мгновение до столкновения, и… все обошлось: водитель резко повернул в сторону и погнал дальше.

Флейман добрался до противоположного берега дороги и тут же обернулся. Сумасшедшего странника уже нигде не было – словно тот развеялся, как пыль. Но загнанный безумцем Феликс решил во второй раз не попадаться на уловки с исчезновением. Невзирая на усталость и разрывающиеся легкие, он затрусил прямо до дома.

Самое страшное застряло где-то там, позади. Преодолев последний порог, Флейман почувствовал невыносимую усталость. Не было сил даже скинуть с себя одежду или просто выключить свет. Вся квартира плыла, и хотелось только все забыть и уснуть. Феликс прилег на диван, закрыл глаза, и точно провалился под пол ниже плинтуса.

***

Жуткий скрежет металла разбудил меня среди ночи. Тишина, скрип, резкий удар, тишина – и дальше по кругу. В голове сразу представилась работа некой адской машины, изрыгающей пар и скрежещущей зубами своих шестеренок. Слишком невыносимый звук, чтобы его терпеть.

Слипшиеся от тяжелого сна глаза с трудом смогли раскрыться и распознать цифры на часах: что-то среднее между двойкой и тройкой. И ведь электронный циферблат не врал – я не менял батарейки с прошлой недели, и оттого числа зависли в пограничном состоянии. Разжиженные усталостью ноги не слушались, но я, преодолевая боль, все же уговорил себя встать.

Комнату озарял тусклый свет доживающей лампочки. Тишина, скрип, резкий удар. Остановившись в коридоре, я стал прислушиваться – странные звуки грохотали прямо за дверью. Смекнув, что важно сохранять тишину (на случай, если кто-то сейчас ломится прямо в квартиру), я осторожно подошел к глазку. В тот же миг все стало ясно: стучали заевшие дверцы старого лифта. Такое уже случалось ранее, когда западала кнопка вызова. Кабина приходила на этаж, застревала и непрестанно начинала открываться и закрываться. Но даже узнав