Тернистый путь к dolce vita - Борис Александрович Титов

быстро заканчивается все хорошее!

– А для меня они тянулись семь веков, и все эти семь веков я была счастлива, спасибо тебе!

***

В питерском аэропорту пассажиров встречали люди в белых халатах. Они всем измерили температуру, взяли у прибывших мазок для проведения анализа на коронавирус и велели заполнить анкеты, где среди прочего надо было указать место пребывания в двухнедельном карантине.

– А мне что писать, где я буду? – растерянно спросила Маша.

– Поедем ко мне на дачу, пересидим эти две недели там. Никуда заезжать не будем, закупим продуктов и за город.

Дача оказалась трехэтажным домом с огромным садом, вдающимся в лес. На участке стояли две огромные теплицы, одна из них была засажена розами, усеянными готовыми к цветению бутонами. Настоящее царство фей и эльфов.

– Теплицы что, с отоплением? – поинтересовалась Маша.

– Нет, они сделаны из стеклопакетов с двойным стеклом, оттого здесь так тепло. Кроме того, зимы-то, можно сказать, и не было, поэтому на розах остались прошлогодние листья. Правда, бутоны свежие и действительно вот-вот распустятся.

Валерий Николаевич выдал ей свой спортивный костюм и на недовольную реплику Маши по поводу недостатка одежды бросил:

– Не на бал приехали, а я тебя и так узнаю.

Маша бесцеремонно рылась в его вещах и каждый вечер демонстрировала ему новый наряд. Однажды она надела его костюм. Закатанные рукава пиджака и штанины, белая сорочка с галстуком и нарисованные усы помогли ей создать образ мальчишки-сорванца. В таком виде Маша стала заигрывать с Валерием Николаевичем. Тот было откликнулся, но в какой-то момент остановился и заявил:

– Послушай, у нас с тобой так либо ничего не получится, либо ты превратишь меня в гомосексуалиста. Стирай усы!

Маша нагло заржала и сделала ему минет.

– Ну вот ты и гомосексуалист, – заявила она.

– Да, ты меня опустила, и это грустно, – подыграл ей Валерий Николаевич. – Но имей в виду, теперь я с женщинами ни-ни.

***

По всей планете свирепствовал коронавирус, унося сотни тысяч жизней. Казалось, наступает конец цивилизации. А пара на три месяца уединилась на даче, наслаждаясь обществом друг друга, и им не было никакого дела до того, что творится в мире…

Год четвертый

Шел четвертый год Машиного жития в Северной столице. Все пережитое за это время казалось ей страшным сном, и она запретила себе вспоминать об этом. Тем более, что дела у Валерия Николаевича пошли в гору. А поскольку человеком он был вовсе не жадным, то Маше с его стола перепадали отнюдь не крохи.

Маша долго упрашивала Валерия Николаевича пристроить ее в кино хотя бы на крошечную роль. Он отнекивался, ссылаясь на то, что не занимается подбором артистов. Но в конце концов ему удалось уговорить ассистента режиссера найти для нее пару эпизодов.

В одном из них она ублажает мафиози (которого, разумеется, играет Валерий Николаевич), сидя у него на коленях. Неожиданно в бандитское логово врывается ОМОН. Мафиози грубо отшвыривает любовницу, она ударяется головой об угол камина и умирает.

Режиссер долго пытался добиться от Маши страдальческого выражения на мертвом лице и застывшего взгляда, но ничего из его затеи не вышло, и в итоге жертву снимали с закрытыми глазами.

После съемок Маша написала подружкам в «Одноклассниках»:

«Наконец-то я получила свою первую роль в кино – любовницы мафиози. Уж не знаю, что вырежут, что оставят, но этот свой первый опыт актрисы я запомню на всю жизнь. Когда на тебя наезжает кинокамера и волнение вводит тебя в творческий экстаз – это неповторимое ощущение. Короче, смотрите сериал “Последний мафиози” с моим участием».

В другом сериале Маша играла модель. Дефилируя по подиуму, она привлекает внимание неизвестно как там оказавшегося главаря бандитской группировки. После показа ее затаскивают в машину и увозят за город. Там главарь пытается ею овладеть, а она, не зная, кто он, бросает: «Найди, старый козел, себе бабульку и пользуй ее своим дряблым членом, если получится».

Бандиту, разумеется, это не понравилось (не говоря уже о Валерии Николаевиче), и он бросает девушку на растерзание четверым своим охранникам, которые жестоко ее насилуют. Во время этой сцены Маша кричала и стонала так ненатурально, что режиссер не выдержал и заявил, что снимает вовсе не групповой секс по согласию, а в этих воплях нет и намека на страх и боль. Впрочем, и лицо жертвы не выражает ничего подобного. В итоге крупным планом снимали только насильников.

Маша разместила в «Твиттере» фото сцены насилия еще не вышедшего на экран фильма, сопроводив их следующим текстом:

«Опять киносъемки… Меня, блин, насилуют четыре амбала. Думала, вдоволь натрахаюсь, так не тут-то было: ни у одного даже не встал. Кино, да и только!»

***

Валерий Николаевич настоял на том, чтобы Маша продолжила получать образование. Вместе подобрали вуз, вместе выбрали специальность, и он оплатил первый семестр. Предпочли заочную форму обучения, чтобы она могла свободно распоряжаться своим временем.

В сентябре Стеша возобновила пятничные приемы. Когда Валерий Николаевич и Маша вошли в салон, там царило веселое оживление. Рудик сновал между гостями, требуя от них подписать три сочиненных им воззвания.

Одно было адресовано сказочному президенту с просьбой посадить в тюрьму американского, английского, немецкого, израильского, японского и нигерийского шпиона Навального на пятнашечку за то, что он выжил после отравления и посмел вернуться в Россию. Тут же предлагалось обратиться по дипломатическим каналам к Ангеле Меркель с требованием «…передать подробную информацию о химико-токсикологическом исследовании состояния “Берлинского пациента” с целью усовершенствования семейства боевых отравляющих веществ под общим названием “Новичок”».

Другое – Думе с требованием ввиду всенародного одобрения мудрой политики президента, правительства и партии «Единая Россия» принять закон об отмене выборов и экстраполяции результатов голосования за поправки в Конституцию на все последующие волеизъявления народа.

А третье — ООН, в нем в ультимативной форме предлагалось потребовать от мировых СМИ не вырезать из видеоряда сцены, где народные массы единодушно поддерживают Батьку и не подрисовывать преступников, проституток и бомжей, выступающих против законно избранного большинством белорусов президента.

Гости вслух зачитывали наиболее одиозные фрагменты текста и потешались, подписываясь: «Великий писатель всея Руси Чижиков», «Скромный иконописец Ярославцев» и тому подобное.

– По моим данным, полученным из секретных источников, – доверительно сообщал Рудик, – в Думе готовится законопроект о запрете на употребление слов «вор», «позор», «свобода» и «долой». Я предлагаю дополнить закон подготовкой лип-ридеров – специалистов способных читать по губам – для выявления тех, кто в нарушение закона будет использовать эти слова. А в перспективе не мешало бы разработать технологию расшифровки мыслительного процесса и создать полицию мыслей, чтобы выявлять и наказывать протестующих тайно мыслепреступников.

Он подошел к Валерию Николаевичу, бесцеремонно оттолкнув Машу.

– Всякая шелупонь мне не интересна, а мнение народного артиста СССР будет принято во внимание. Подпишись! – потребовал он и попытался всучить артисту заготовленные бумажки.

– Я принципиально