Проклятие Усердия. Том 2 - Евгений Нетт

схему. Некротическая тварь к этому моменту уже уничтожила пару концентраторов первой волны, пусть и ценой некоторых повреждений лишних конечностей. А в том, что они именно лишние у людей к нынешнему моменту сомнений практически не было: нежить без страха жертвовала всем тем, что «наросло» на ней за время впитывания гнилостной маны. Две пары массивных и многосуставчатых костяных рук, хвост, крылья и массивные части костяной брони — всё это уже лежало на земле, обгорелое, потрескавшееся и, бесспорно, окончательно мёртвое.

Но беспокоили ли эти потери нежить? Ничуть. Это чудовище само, по своему желанию убирало всё, что кардинально отличало её от человека… и с каждой такой потерей движения сухого костяного тела становились всё увереннее, а последующие концентраторы уничтожались лишь быстрее. Дюран осознал, что если не ударить сейчас, то «потом» может и не быть. Моментально маг шестого круга перешёл от подготовки к действию, наспех залатав дыры в контуре и подсобив с этим менее сильным, пусть и зачастую более опытным товарищам.

А сразу после этого он ударил, вложив в тончайший луч столько сил, сколько только мог.

Стремительный и неуловимый, словно отблеск солнца в осколке стекла. Разрушительный, как сотни слившихся воедино вулканов, циклонов и гроз. Сверкающий на зависть всем святым и богам. Апогей мнимой простоты и реальной эффективности, заклинание, освоить которое у Дюрана вышло лишь тремя годами ранее. Все его союзники в этой битве, наполняя «Клеть Тысячи Граней» лучами, пользовались упрощённой его версией не ради экономии сил или практичности в моменте, вовсе нет. Просто они не могли иначе, в отличии от гениального главы рода, боевика, который похоронил свой талант много лет тому назад из-за досаднейшей ошибки…

Гнев пришёл в душу сильнейшего из Бельвиосов, и вместе с тем по белоснежному лучу пробежали алые отблески. В отличии от основного «тела» заклинания, алое свечение ползло неспешно, так что на момент удара оно преодолело лишь половину пути до врага.

Врага, который каким-то неведомым образом смог уклониться и сохранить то, что замещало неживой твари сердце маны. Луч прошёл тремя сантиметрами левее, после чего рванул в сторону и почти отсёк чудовищу руку. Отсёк — и двинулся в обратную сторону, всё так же стремясь поразить средоточие силы врага. Брошенные тем на свою защиту энергии бессильно растеклись перед неостановимым магическим клинком, — чем-то луч походил на оный, — и следующий удар лишил неживого головы вместе с частью плеча.

Но самая главная цель ускользнула вновь, и Дюран, разъярившись, ещё сильнее сконцентрировался на своём противнике. В алый окрасился уже весь луч, выпивающий силы со скоростью, способной за минуту «высушить» любого мага пятого круга. Контроль главы рода над этим оружием ослаб, но его разрушительная мощь только выросла: частичная деструктуризация приводила к отщеплению частиц горящего маной луча, которые ранили врага лишь немногим хуже основы.

Маги рода Бельвиосов, глядя на столь близкую победу, увеличили напор, стремясь лишить врага даже малейшего шанса не бегство. Они всецело положились на своё восприятие, сбоящее из-за активного применения заклинаний и начавшего успокаиваться мана-шторма — и это стало фатальной ошибкой, спусковым крючком для множества событий, наполнивших последующие секунды.

Алый луч впился в «сердце маны» неживого чудовища, мощь которого превзошла все мыслимые и немыслимые пределы, испарил плоть — и разбился на тысячи тончайших нитей, поглощённый огранённым чёрным бриллиантом размером с кулак. Драгоценность мгновенно впитала в себя тело и ману немёртвого, потускнела и упала на усыпанную пеплом землю.

Одновременно с тем воздух наполнил звон осыпающегося стекла, неистово засверкали тысячи отражённых солнц, сорвавших покров искусной засады, а появившиеся словно из ниоткуда новые действующие лица накинулись на группу поддержки главы рода Бельвиосов, связав тех боем. Боевые маги инстинктивно и моментально задействовали хорошо им известный репертуар, предназначенный для убийства людей, и воздух закипел от количества пронзающих его заклинаний.

А из грудной клетки Дюрана, больше прочих сосредоточенного на главном противнике, выросло охваченное алым пламенем лезвие. Нападавшие уже готовы были ликовать, да только в следующий же миг иллюзия тела графа распалась непроглядным ворохом обжигающих искр, из-за которых тут же вырвался целый град смертоносных серебрящихся магических снарядов. Избежавший смерти маг шестого круга обрушил страшный удар на новых врагов — людей в белых одеждах, во главе которых находилась хорошо ему известная женщина. Он видел её не единожды, и что самое главное — рядом с собственным сыном. Оттого и мотивации покончить с ней здесь и сейчас у главы рода было многократно больше: погибни он тут вместе со своими подчинёнными, и на судьбе Бельвиосов можно будет ставить крест. Ведь указать на предательницу будет просто-напросто некому…

Ещё не развеялась мана, извергнутая в ходе контратаки, а парные кинжалы Клариссы уже врубились в возведённые графом барьеры. Сам маг в эту секунду особым образом сложил руки, дополнив структуру заклинания своими собственными линиями жизни — и яростно крикнул. На долю мгновения установилась абсолютная тишина, предвещающая неминуемую бурю, а после по всем врагам до единого прошлась мощнейшая звуковая волна. Самые слабые из нападавших камнями полетели вниз, меньшая часть просто замешкалась, а сильнейшие продолжили наступление, не желая давать магу шестого круга возможность разорвать дистанцию и навязать им невыгодные условия боя.

Кларисса, осознав провал в неожиданной атаке, сложила руки так, словно готовясь натягивать невидимый лук. Затрещал воздух, взметнулись вверх длинные чёрные волосы, затрепетал под порывами мощнейшего ветра белоснежный плащ — и непокорные огненные всполохи сконцентрировались в её руках, превращаясь во внушительных размеров оружие. Стрела тоже возникла из ниоткуда, неистово запульсировала — и сорвалась, подталкиваемая такой же огненной тетивой. Скорость снаряда была такова, что взгляды всех присутствующих увидели лишь алый шлейф, исчезнувший спустя секунду. Но за ним можно было проследить, и увидеть, куда в конечном счёте попала стрела.

Дюран ван Бельвиос стоял на полупрозрачной платформе, широко расставив ноги и удерживая бьющийся в его изменившихся руках сгусток пламени. Серые глаза сверкали пугающим светом, а взгляд мага шестого круга пронзал, словно лезвие самого настоящего меча.

— Не думал, что когда-нибудь на это пойду. — Все слышали слова, но лицо мужчины оставалось холодным, отстранённым и застывшим, словно восковая маска. — Кто стоит за вами?

Нападавшие не ответили. Они, пользуясь возникшим перерывом, безо всяких слов, одними лишь ручными знаками общались друг с другом, прорабатывая следующую стратегию. Или, что будет куда вернее, пытались общаться, ведь раскинувшиеся повсюду сети маны графа были выброшены вовне не просто так: они искажали звуки и свет, лишая вирфортов и магов врага способности к общению друг с другом. Дюран же это заклинание из своего тайного арсенала контролировал, и потому мог решать, кто и что должен был услышать… и даже «говорить» чужими голосами, превращая одни звуки в другие. В руках мага, разум которого мог похвастать невероятными вычислительными способностями, это был сверхэффективный инструмент.

Особенно в горячке боя, избежать которого было невозможно.

Дюран бросил взгляд на сражающихся с попеременным успехом товарищей, и тогда же всё завертелось вновь. Нападавшие не понимали природы произошедших с графом изменений, и потому посчитали, что тот отвлёкся. Посчитали ошибочно, что стоило им двоих вирфортов четвёртого ранга и одного пятого: все они понадеялись на товарищей, «обсудив» с ними план. Дюран сконцентрировался именно на них, позволив остальным считать, будто никакой звуковой ловушки нет вовсе, а с простым искажением они успешно и без проблем справились.

Изуродованные, иссечённые и обожжённые тела полетели вниз, а Дюран, нарушая все мыслимые и немыслимые постулаты магического боя, ринулся вперёд, на ходу окружая себя барьерами и подделками под оные. На один из таких наткнулся первый оказавшийся на его пути вирфорт, попытавшийся пробиться через защиту мага — и лицом к лицу встретившийся с раскрывшимся вихрем воздушных лезвий. Смерть от ран могучему воину не грозила, но и продолжать бой с исполосованными руками и единственным залитым кровью глазом он едва ли мог.

А Кларисса тем временем вновь натянула тетиву, начав выпускать снаряды один за другим. В голой мощи она не могла