Миллион и один день каникул. Гум-Гам - Евгений Велтистов

— Да, нехорошо, — подтвердил Петя. — Аида к школе — все разузнаем.

У крыльца школы шумят ребята. Никто не хочет идти домой. Тридцать свидетелей из пятого «А», перебивая друг друга, рассказывают про парту Коробкова. Даже семиклассники не расходятся, им очень нравится, как Коробков сочинял у доски стихи.

— Эй, малышня! — крикнул один семиклассник, увидев трех друзей. — У вас нет лишнего лунада? Привет Гум-гаму!

— Предатель этот Коробков! Болтун! — говорили ребята, вернувшись в беседку. — И мы растяпы: не разглядели… Теперь все знают. Эх, не хватает Гум-гама, он бы придумал, что делать. Сказал бы только: «Р-раз!»

И снова мальчишки убедились в могуществе космического путешественника: в ту же минуту перед ними появились Гум-гам и Максим. Правда, Сергей, Мишка и Зайчик не знали, что их друзья только что спаслись от опасности. А тут еще новая неприятность: предательство Коробкова!

Вы помните, как рассердился Гум-гам? Он очень мрачно предсказывал, что будет дальше. Родители, узнав про ночной праздник, запретят игрунам выходить из дома. Школьники, едва Гум-гам появится во дворе, начнут задавать глупые вопросы, от которых у него трещит голова. А учителя захотят узнать все секреты.

— Где моя лестница? — мрачно спросил Гумгам. — Я, кажется, подарил ее тебе, Максим?…

— Не уходи! — закричали в один голос ребята.

— Мы отберем у Коробкова лунад! — предложил Зайчик.

— Теперь не только Вовка, — напомнил Максим, — про наши игры знает вся школа. И все просят лунад.

Гум-гам вдруг улыбнулся, хлопнул в ладоши.

— Я остаюсь! Великий Фантазер, как всегда, спас всех: придумал чудесную игру. Мы сыграем в школу и угостим всех учеников лунадом. Понимаете меня?

— Не-ет, — протянули ребята.

— На этом лунаде, — продолжал Гум-гам, — будут написаны совсем другие слова: «Я ВСЕ ЗНАЮ». А для школьников очень важно все знать.

Теперь они будут все знать и забудут про нас.

Гум-гам прищелкивал пальцами, глаза его сверкали: он уже представлял, что случится в школе.

— А Коробков тоже получит новый лунад? — спросил Максим.

Гум-гам нахмурился:

— На его лунаде написано: «Я ВСЕ УМЕЮ», а это совсем другое дело. Он хотел обмануть меня. Но Гум-гама не так просто обмануть. Вовка Коробков еще помучается со своим лунадом!

Я ВСЕ ЗНАЮ

Бедный Коробков сидел над учебником и жевал. Он упорно смотрел в книгу, ничего не понимая. Слова прыгали перед глазами, складывались наоборот, и получалась чепуха. «Луга пасутся на коровах, — читал про себя Вова. — Мед летает за пчелами… Трава щиплет гусей…»

Вова закрывал слова ладонью, подглядывал за ними одним глазом, бил по книге линейкой. Но опять получалась бессмыслица.

«Все пропало, — уныло подумал Вова. — Завтра снова ребята будут смеяться. «Мед летает за пчелами» — так и скажу… А что это я жую?»

Он выплюнул на ладонь липкий комок и подскочил на стуле: лунад! Неужели он незаметно для себя ел этот противный, запутавший его лунад?!

— Тьфу, надоел! — с досадой сказал Вова и почувствовал во рту новый кусок.

На этот раз Вова побежал на кухню, выплюнул лунад в ведро. Он подозрительно косился на свою руку. «Что это она таскает из кармана и незаметно кладет в рот? Может, привязать ее к стулу?» — подумал Коробков.

— Мама, где у нас веревка? — крикнул Вовка и чуть не подавился: во рту у него была целая плитка. Наверное, лунад выскакивал из кармана сам, когда хоть на секунду открывался рот.

И Вова решил молчать, что бы ни случилось. Сейчас он покажет этому лунаду-приставале!

Первую лунадку он истолок молотком в порошок, высыпал в раковину и растворил в горячей воде. Но в кармане лежала новая плитка, и Вова со злорадством схватил ее. Он истреблял лунад, как только мог: ломал, резал ножом, стриг ножницами, молотил утюгом, плавил на сковородке, опускал в мусоропровод, кидал с балкона, кормил лунадом собаку, закапывал его в саду, разбивал кирпичами, совал в костер, подбрасывал под троллейбусное колесо, ронял с моста в реку…

Борясь с лунадом, Коробков сначала вышел во двор, потом бегал по улице и очень устал. Вернувшись домой, он лег в кровать.

Утром его разбудила перепуганная мама:

— Что с тобой, Вова? Ты весь измазанный. А подушка, одеяло — ты только погляди!

Вова показал кончик языка, замычал. Он боялся открыть рот.

— Ты заболел? Что ты делал ночью?

— Ел лунад! — не выдержал Вова.

Теперь он нарочно разинул рот, чтоб мама видела, как в него влетает лунад. Но лунад не появлялся. Может быть, он боялся маму? Вова закрыл рот.

— Ты уже большой, — укоризненно сказала мама. — Тайком шоколад едят только неразумные дети. Ты даже не подумал, что мне придется стирать.

— Мамочка, я не виноват… — пожаловался Вова и не стал объяснять, что она ослышалась, что он, Вова, уже не маленький и лунад вовсе не простой шоколад.

— Какой ты еще ребенок, — покачала головой мама. — Умывайся и завтракай, а то опоздаешь на урок.

Вова Коробков пришел в школу очень хмурый.

Он знал: если его вызовут к доске, он снова начнет молоть всякую чепуху. В его кармане спокойно лежал лунад «Я ВСЕ УМЕЮ», который он так и не смог уничтожить.

Бедный Коробков был готов переносить неприятности.

Но в классе никто не обратил внимания на Коробкова. Пятый «А» жевал лунад. Каждый ученик нашел в своей парте круглую, похожую на медаль плитку со словами на синей обертке «Я ВСЕ ЗНАЮ» — вкусный, ароматный лунад.

— Не ешьте! Это лунад! — закричал Коробков. — Он вредный!

— Завидуешь? — сказал ему сосед. — У тебя в парте ничего нет.

Вова пощупал свой карман и поморщился.

— У меня-то есть, хотя и с другими словами. Я бы тебе подарил свой лунад, если б мог. Выкиньте его в окно, ребята!

Товарищи Коробкова засмеялись. Виданное ли дело — выбрасывать подарки в окно!

— Вы еще пожалеете, — мрачно предупредил Вова.

И в других классах — от первого до пятого этажа — шло лунадное пиршество. Как будто сегодня был праздник школьника — каждый получил подарок. Только десятиклассники положили лунад в карман. Они уже не маленькие, чтобы есть перед уроком. Да и то не все выдержали: девчонки отщипнули по кусочку.

Анна Семеновна, классная руководительница пятого «А», была приятно удивлена: все ее ученики прекрасно знали урок. Когда Анна Семеновна задавала вопрос, в классе как будто вырастал забор: это ребята поднимали над партами руки — все хотели отвечать. Даже те, кто не решил дома примеры, здесь, у доски, мгновенно складывали большие числа и ни разу не ошибались. За полчаса учительница поставила двенадцать пятерок.

Чуть позже Анна Семеновна написала на доске новые примеры и начала объяснять деление сложных чисел. Ученики подняли руки.

— Ты что, Смехов? — спросила учительница.

— Анна Семеновна, — сказал Борис Смехов, — это я уже знаю: в ответе будет сто пять.

— Правильно, сто пять, — подтвердила учительница. — Но как ты решил? Мы еще не проходили деление сложных чисел.

— И мы знаем! — загалдели ребята. — Нам это неинтересно.

Анна Семеновна растерялась: ее школьники знали ответы всех примеров.

— Можно сказать, Анна Семеновна? — поднял руку Лева Тряпкин.

— Да, пожалуйста.

— Анна Семеновна, я могу перемножить эти числа в уме. — И Лева Тряпкин затараторил ответ.

— Правильно! — подтвердили хором пятиклассники.

Анна Семеновна удивленно оглядела класс.

— Ну, хорошо, — наконец сказала она. — Раз вы знаете деление сложных чисел, то повторите дома правила.

Один Коробков сидел в классе тихо. Он мучительно вспоминал, в каких случаях лунад может исчезнуть из кармана навсегда. И никак не мог вспомнить. Надо было что-то спросить. Но что?

— Почему я такой несчастный? — шептал Коробков, сжимая лунад. Почему мне так в жизни не везет?… Почему этот прилипчивый лунад не исчезает?…

Ничего не помогало! Лунад даже не таял в потном кулаке Коробкова.

…На других уроках выяснилось, что пятиклассники знают все стихи, напечатанные в учебнике, все исторические события с древнейших времен до наших дней, все реки, озера, моря, города, океаны и даже высоту горных вершин. Хоть сию минуту переводи пятый класс в седьмой!

А куда переводить восьмой или десятый классы? Там — во всех соседних классах — тоже творилось что-то невероятное. Едва учителя открывали рот, как ученики кричали: «Знаем! Знаем!» Сколько пятерок появилось в этот день в журналах — не сосчитать. А один восьмиклассник сказал, что помнит наизусть роман в стихах «Евгений Онегин», и начал читать вслух. До самого звонка он читал стихи и еще обиделся, что не закончил: на четыреста двадцать пятой строке прервался…