Четвертая масть - Игорь Черемис

вы не издевайтесь… Ладно, пойдем к метро… о, кажется, парад заканчивается.

Мы оба посмотрели на проспект.

Войсковые колонны выезжали с Ходынского поля чуть дальше в область — и их поток наконец иссяк. Последней шла какая-то странная бронированная машина, похожая на броневики времен Великой Отечественной — или на большой шестиколесный джип более поздних времен. Люк на крыше был открыт, и у грозного даже на вид пулемета застыл стрелок. Такую колымагу я видел впервые[7].

— Наверное, время нужно, чтобы следующих распределить, — Александр Васильевич выразительно глянул в небо, где кружилось ещё несколько транспортных самолетов. — Но ты прав, пошли.

— Ох… постойте, — я как-то неловко дернулся, попытавшись начать движение. — Я же хотел тому старику позвонить… ну, вы помните, я рассказывал, который с машиной нас в Анапу отправил.

— Конечно, — он кивнул.

— Правда, за билеты теперь можно не беспокоиться, но, думаю, он подскажет, как встретить нужного человека в аэропорту в наши неспокойные времена. И что-то мне подсказывает, что нам в любом случае потребуется помощь после — надо же как-то организовать отправку тела той девушки на её родину. Я вот ничего про это не знаю…

— Я тоже… — задумчиво пробормотал Александр Васильевич. — Бог миловал. Ладно, звони своему старику, может, действительно даст какой разумный совет.

* * *

Пока я слушал гудки телефона в квартире на Хользунова, идея созвониться с Михаилом Сергеевичем перестала мне нравиться, и я почти молил всех богов, чтобы его не оказалось дома. Я не представлял, как начну жаловаться на свои проблемы человеку, который стал одним из тех, кто замыслил целый государственный переворот — наверняка у него голова была занята совсем другим, и проблемы вывоза пассажиров из «Домодедова» или транспортировки тела какой-то девушки сейчас были ему не нужны. Но я честно подождал с полминуты и с облегчением повесил трубку.

— Не отвечает?

— Нет… наверное, на работе… или на даче? — зачем-то сказал я. — На работу не буду, там он, скорее всего, занят, но попробую на дачу…

Всё это у меня вырвалось само собой, помимо моего желания. Я с обреченным видом набрал номер домика на Соколе — и ответ последовал незамедлительно.

— Да, слушаю, Смиртюков у аппарата, — сказал хорошо знакомый мне чуточку скрипучий голос. — Говорите быстрее.

— Михаил Сергеевич, это Егор… Егор Серов.

— А, Егор… — я по голосу почувствовал, что старик расслабился — видимо, он ждал совсем иных известий от совсем иных людей. — У тебя что-то срочное? Мне должны позвонить.

— Сложно сказать, Михаил Сергеевич… — сказал я. — Мы с отцом моей невесты сейчас на Ленинградском проспекте, напротив Ходынки. Валентин меня предупреждал о том, что ожидается, но я не думал, что всё произойдет уже сегодня. Или это… хмм… оппоненты подсуетились? Тут пара дивизий наберется, наверное.

В трубке наступило какое-то густое и неприятное молчание.

— Валя всё-таки тебе открылся… Я ему не советовал, но он взрослый человек, сам в состоянии решить, что хорошо, а что плохо. Вот что… Егор… сколько вам добираться до меня? За полчаса управитесь?

— Да, — ответил я без раздумий.

По моим прикидкам идти нам было километра три, но одну остановку можно было подъехать на метро — или вообще воспользоваться троллейбусом, которые в ту сторону пока ходили без видимых проблем. По другой стороне проспекта бегали и трамваи — кажется, это был двадцать третий номер, которым я в студенческие годы пользовался не раз; в будущем все трамвайные пути в центре убрали, хотя конкретно этот маршрут был гораздо удобнее всего остального. В общем, за полчаса добраться было реально.

— Тогда жду вас, — сказал старик и положил трубку.

Я же остался стоять с трубкой в руке, из которой доносились частые короткие гудки, и пытался осознать, что всё это значит. Никаких разумных объяснений в голову не приходило.

— Егор, что-то не так? — Александр Васильевич выглядел встревоженным.

Я наконец очнулся и повесил трубку на рычаг.

— Нет, всё в порядке. Только вот Михаил Сергеевич приглашает нас с вами в гости…

— Можем отказаться.

— Не уверен, — я покачал головой. — Не уверен, что можем, и не уверен, что стоит отказываться. Он ничего не сказал, но, честно говоря, думаю, что нам лучше сходить. Может, это моя тревожность говорит, может, ещё что-то… но вообще танки в городе меня нервируют.

— Не тебя одного… — пробормотал он. — Мне, конечно, не хотелось бы бросать женщин одних, но, думаю, ничего страшного не случится, если мы заглянем к твоему знакомому. Ненадолго.

— Да… ненадолго, — согласился я.

* * *

— Как думаешь, зачем он нас пригласил?

У меня возникло чувство, что я уже слышал подобный вопрос, и мне потребовалось несколько мгновений, чтобы вспомнить — об этом же меня спрашивала Алла, когда мы с ней ехали к старику в его квартиру на улице Хользунова.

— Не знаю, честно, — ответил я. — У него странные привычки, иногда его действия вообще выглядят бессмысленными, но потом оказывается, что он как-то незаметно принимает некие судьбоносные решения, которые сильно влияют на… на многое. Мне даже самому осознать это сложно… а уж объяснить…

Я безнадежно махнул рукой. Частично всё сказанное мной было самой настоящей правдой — я действительно не знал, как объяснить Александру Васильевичу, например, смысл увольнения Горбачева. Или то, что Алла пару недель просидела за переводами — а их не пришлось отвозить самим, потому что Михаил Сергеевич просто прислал курьера, которому мы и отдали рукописи. Да и сами эти переводы я объяснить не мог — они имели смысл, если только принять теорию моего будущего тестя о том, что меня и его дочь купили с потрохами. Но Алла утверждала, что статьи самые настоящие — и это могла быть просто проверка её способностей, как в случае с ружьем эта сладкая парочка проверяла уже меня и определяла границы, через которые я никогда не перешагну. В общем, у меня было много вопросов и к Валентину, и к товарищу Смиртюкову, но задавать их я не собирался — они точно не ответят, а вот высмеять могут. И это будет по справедливости, потому что они явно ценили тех, кто умел соображать сам, не ходил на поводке и не слушался отданных другими команд.

Сколько таких людей было в советском руководстве? Я этого не знал. Совсем скоро во властных структурах возобладает совсем другие люди, которые будут охотно брать под козырек в ответ на самые идиотские инициативы начальства, ну а вот такие честные служаки останутся не при делах. Возможно, именно такой вывод они сделали из моих сумбурных рассказов о будущем — и