В Восточном экспрессе без перемен - Миллз Магнус

— Можете и дальше мне помогать, если вам нравится, — сказал я.

— Спасибо, — ответил он. — Беда лишь в том, что он в любой момент теперь может приехать.

— А куда это он постоянно мотается?

— Ох, даже не спрашивайте. Говорит, что теперь занимается куплей-продажей. Знаете, аукционы и тому подобное. Чертовски дурацкое занятие это, если не соображаешь, что делаешь.

— Ну, — заметил я, — мистер Паркер, судя по всему, на этом неплохо зарабатывает.

— Может, и так, но у Томми голова правильной стороной прикручена. Если он во что-то вкладывает деньги, то знаешь, что это надежно.

— Видимо, да.

— Но это не значит, что любой так может. — Старик оглядел двор и презрительно покачал головой. — Крепкое дело у нас тут было, — сказал он. — А теперь ему конец.

Вскоре после я вернулся к пиле и приготовился продолжать работу. Старший мистер Пиктолл, очевидно, решил, что больше помочь мне не сможет, что было очень жаль — у нас с ним сложилась хорошая бригада. Несколько минут спустя он мне кивнул и ушел в сторону озера. Я посмотрел на штабель древесины и понял, что, хотя за утро мы его изрядно истощили, работы с ним мне еще много. Штабель состоял из рубленых бревен, списанных балок и сломанных заборных столбов — все их следовало напилить на поленья не короче девяти дюймов и не длиннее четырнадцати. Я выбрал древнюю на вид балку и разметил ее, затем принялся за первый надпил. Пила вдруг настойчиво заскрежетала. Я отдернул балку, но шум продолжался, поэтому я заглушил трактор. Лезвие не докрутилось до остановки постепенно, а замерло намертво. Тут я заметил, что дымятся подшипники. Я положил на них руку и понял, что они очень нагрелись. Слегка выругавшись, я решил дать пиле остыть, а затем попробовать снова, но меня не оставляло безнадёжное ощущение, что здесь что-то серьезно не так. Четверть часа я перевозил на тачке поленья в дровяной сарай, а потом, когда ничего больше не оставалось, попробовал завести двигатель снова. Скрежет тут же возобновился, и страхи мои подтвердились: пиле как-то удалось заесть. И вот тут я вспомнил про тавотный шприц. Конечно же! Мистер Паркер всегда подчеркнуто смазывал тавотом все движущиеся части до и после использования, а я сегодня утром перед выездом этого не сделал. Теперь мне ничего не оставалось — только собраться и ехать домой. Во дворе я как мог прибрался, опилки сгреб лопатой в аккуратную кучу с одной стороны, после чего выехал оттуда.

На полдороге от дома я встретил младшего мистера Пиктолла, возвращавшегося на своем пикапе. Я заметил, что в кузове он везет четыре пустые нефтяные бочки. Места разъехаться у нас не было, поэтому мне пришлось задним ходом сдавать до самого двора, а он ехал за мной, и, как только мы прибыли на место, он вылез из кабины и подошел к трактору.

— Вы это куда? — спросил он.

— Обратно в «Дом на холме».

— Зачем?

— Пилу заело.

— А как же мои дрова?

— Ну, — сказал я, — мне просто придется к вам заехать в другой день.

— Я не хочу, чтоб вы заезжали в другой день! — повысил голос мистер Пиктолл. — Уговор был на немедленное исполнение!

— Извините, но я не очень понимаю, что еще тут можно сделать.

— Никаких мне «извините»! — взревел он. — Я об этом с мистером Паркером поговорю!

И с этими словами он влетел в дом и захлопнул за собой дверь.

До того, как все пошло не так, я предвкушал поездку обратно в «Дом на холме». Потарахтеть на тракторе по тайным сельским дорогам — приятное завершение трудового дня. А теперь я мог думать лишь о мистере Пиктолле, который в ярости звонит мистеру Паркеру, а тот затем выходит из себя при мне. Одно дело ступить и опрокинуть банку краски и совершенно другое — вывести из строя совершенно годную технику. Брайан Уэбб и прочие бессчетно предупреждали меня насчет норова мистера Паркера, и на сей раз я был уверен, что получу от него сполна. Тем не менее выбора мне не оставалось — только ехать домой и расхлебывать кашу.

Вдобавок к моим горестям небеса потемнели и пошел дождь. У трактора не было кабины, поэтому, когда доехал до «Дома на холме», вымок я насквозь. В такую погоду нарисованный зеленый квадрат при въезде особенно бросался в глаза, и тягости, что я чувствовал, никак не развеял. Я подумал было, не списать ли мне прекращение пилки на «дождь прогнал», но тут же понял, что отговорка это хилая. Да и как бы там ни было, правда все равно выйдет наружу рано или поздно, от этого никуда не деться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Когда я ставил трактор обратно в сарай, вокруг никого не было. Мистер Паркер, похоже, еще не вернулся, а Гейл до сих пор в школе, поэтому я переоделся в сухое, мокрое повесил сушиться в котельной, а сам пошел дальше трудиться над лодками. Я пытался вспомнить, когда последний раз сидел тут и на самом деле занимался тем, чем должен был. Казалось, сто лет прошло, хотя в действительности — вероятно, всего несколько дней. Дождь барабанил по крыше сарая, и я быстро вошел в ритм работы и продолжил с того места, на котором прервался. Эта работа, решил я, нравится мне больше всего, и через несколько дней первая лодка у меня будет готова к покраске. Немножко потрудившись ручным шлифовальным станком, я почти совсем выкинул из головы неприятность с циркулярной пилой. А потом дверь сарая открылась и вошел мистер Паркер.

8

— Дождь прогнал? — спросил он.

— Да… В общем, нет… Как бы, — ответил я.

Он улыбнулся.

— Так что?

— Вы, значит, с мистером Пиктоллом не разговаривали?

Улыбка исчезла.

— Нет, я только что вернулся. А что?

— Ну, у меня, похоже, небольшая неприятность с пилой.

Он бросил взгляд на трактор.

— Что за неприятность?

— По-моему, ее заело.

— Но вы же обошли ее всю с тавотным шприцем, нет?

Теперь мистер Паркер принялся осматривать пилу внимательнее. Он положил руку на диск лезвия и попытался крутнуть, но тот шевелиться отказался.

— Нет, простите, — сказал я. — Забыл.

Он резко повернулся ко мне.

— Забыли? Как вы могли забыть, я же показывал вам не раз и не два?

— Не знаю.

Прошел миг, за который я уже приготовился к тому, что мистер Паркер сейчас выйдет из себя. Вместо этого он лишь вздохнул и покачал головой.

— Батюшки, ох батюшки, ох батюшки, — сказал он. — И что же нам с вами делать?

Я стоял молча, пока он дальше осматривал ущерб. По всем признакам действительно заело подшипники. Я неотчетливо задавался вопросом, сколько будет стоить их замена и сколько времени она займет.

— Мистер Пиктолл немного расстроился, потому что я не закончил работу, — наконец осмелился выдавить я.

— Ну еще бы, — сказал мистер Паркер. — И я, конечно, не смогу теперь выставить ему полный счет.

— Да, наверное, нет.

Он опять вздохнул.

— День немного потеряли, нет? К счастью, к пиле прилагался запасной комплект подшипников. Вы же и эти портить не станете, надеюсь?

— Нет-нет. Конечно, нет.

— Значит, я вам так скажу — попейте чаю и приходите, мы ее починим.

— Ну да. Э… а как же мистер Пиктолл?

— О нем не беспокойтесь.

— Ладно… спасибо.

Я вышел из сарая и направился через двор, чувствуя себя вполне бойко. Казалось, все сошло мне с рук довольно легко. На полпути к флигелю я вспомнил, что в котельной у меня сушится одежда, и свернул ее забрать. Уже стемнело, и я, подходя к двери, заметил, что внутри горит свет. Не задумываясь, я вошел и увидел, что там в одном белье стоит Гейл.

— Ой, простите, — сказал я, пятясь на улицу.

— Все в порядке, — сказала она. — Заходите, если хотите.

— Вы уверены?

Ага, это ничего.

Я вошел и принялся собирать одежду с рамы для сушки, на которой теперь висела почти вся школьная форма Гейл.

— Под дождь попала, — улыбнулась она. — Посушить вот надо.

— О… ну да. Э… а у вас халата разве нет или чего-то?

— Оно того не стоит, — ответила она. — Еще минут десять, и все готово.

— Да, — сказал я. — Тут довольно жарко, верно?