В Восточном экспрессе без перемен - Миллз Магнус

* * *

Тем временем все дни свои я старался продвинуться с лодками, вот только работа постоянно откладывалась мистером Паркером. Казалось, вечно возникает что-то еще, более безотлагательное. Однажды утром, вскоре после того как я согласился строить швартовный плот, он объявил, что все материалы, что мне требуются, собраны внизу у мостков.

— Хотите сегодня начать? — спросил он.

— Можно, — ответил я. — Конечно, мне ради этого придется бросить пока работу с лодками.

— Это ничего, — сказал он. — До Рождества все равно еще не одна неделя.

Как скажет — так и сделаю, и немного погодя я оказался среди скопища нефтяных бочек и досок. Еще там имелась коробка длинных болтов, которыми все скреплять. Сборка составляющих в единое целое потребовала множества проб и ошибок, несмотря на мой тщательно отрисованный «чертеж», и работа эта заняла целый день. Законченный плот выглядел сравнительно крепким, однако будет он плавать или нет — вопрос. Я попробовал подтащить его к воде, чтобы проверить на пловучесть, но обнаружил, что он довольно тяжелый. Вообще-то даже приподнять его я мог с немалыми трудностями. Заблаговременно я об этом не подумал. Я как раз возился с лишними досками, стараясь сотворить из них нечто вроде слипа, когда кто-то подошел ко мне сзади и сказал:

— Вам тут подсобить?

То был старик, помогавший мне ремонтировать мостки.

— О, спасибо, — сказал я. — Мы вдвоем наверняка сможем спустить его на воду.

— Это вы сами построили, да? — спросил он, разглядывая плот.

— Ага, только что закончил.

— Того другого малого нипочем было б не застать за такой работой.

— Нет?

— Ни за что. Лишь прохлаждался целыми днями да с девчонками забавлялся.

— С какими девчонками?

— Со всеми, — сказал он. — С курортницами, с отдыхающими. Ни пальцем не шевельнул, только багром своим их цеплял.

— Хорошая же работенка у него была, — заметил я.

— Работенка? — рявкнул старик. — Это не работенка! — Он обогнул плот с другой стороны и нашел, где поудобнее взяться. — Так вы хотите, чтоб я помог, или нет?

— Да, пожалуйста, — сказал я. — Вы меня здорово выручите.

Я схватился за плот со своей стороны, и нам вдвоем удалось подтащить его к самой воде. Еще рывок — и он поплыл у мостков. Затем я его привязал и попробовал походить по настилу.

Устойчиво? — спросил старик.

— Да вроде ничего, — ответил я. — Да, я вполне доволен.

Я сошел на берег и принялся собирать оставшееся снаряжение.

— Хорошо вы тут потрудились, — сказал он.

— Спасибо.

— Я слыхал, вы завтра у нас работаете.

— Правда?

— С циркулярной пилой.

— А, — сказал я. — Э… ну да, верно.

— К восьми приезжайте.

— Ладно.

Очевидно, объявление мистера Паркера в «Газете торговца» вызвало какой-то отклик, однако я впервые об этом услышал. Несомненно, он планировал сказать мне об этом, когда ему будет угодно. Меж тем меня поразила мысль: похоже, я тут всегда обо всем узнаю последним. Даже старик знал раньше меня.

— Где вы живете, еще раз? — спросил я.

— В «Каменной усадьбе», — сказал он, показав через озеро. — Второй поворот налево.

— Понял.

— Пора нам уже весь этот лес напилить.

— Да.

— Полгода там уже лежит.

— Ну, — сказал я. — Завтра тогда и начнем.

Он кивнул и убрел к деревьям, не попрощавшись. Я прибирался дальше, а вскоре после подъехал на пикапе мистер Паркер.

— Значит, закончили? — спросил он, выходя из машины.

— Да, — ответил я. — Хотите испытать?

— Можно, наверно. — Он вышел на мостки и сделал было шаг на плот, но затем, похоже, передумал. — Не, поверю вам на слово.

— Вполне безопасно, — сказал я.

— Вполне вероятно, — ответил он. — Но нет смысла рисковать без нужды.

— Да, наверное, нет.

Я загрузил оставшиеся инструменты в кузов его пикапа и подождал, когда он осмотрит дело моих рук.

— Кстати, — наконец сказал он. — Завтра я вас опять снимаю с лодок, если не возражаете.

— О, ладно. Это зачем?

— У нас контракт на аренду циркулярной пилы, у Пиктолла. Работы на день, дров ему напилить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ага.

— Мистер Пиктолл хочет, чтоб вы к восьми подъехали. Только хорошенько там у него поработайте, нет?

— Изо всех сил постараюсь.

— Это хорошо.

Уже почти стемнело, поэтому мы сели в грузовичок и поехали во двор. Войдя к себе во флигель, я тут же заметил, что здесь побывала Гейл и забрала свою домашку по истории, которую я оставил на полке у двери. Вместо нее она положила тетрадь по геометрии вместе с запиской, где говорилось, что последние задания нужно сдать послезавтра. Мне пришло в голову, что Гейл уже начала злоупотреблять моими добрыми намерениями. Я не возражал против того, чтобы делать ей домашние задания: это было довольно легко и занимало меня после темна. Из этого получалось даже кое-что узнать. За последние недели я обнаружил, к примеру, что ее учительницу географии очень интересовал известняк. Вопросы о сталактитах, сталагмитах и карстовых воронках возникали регулярно, а любые ответы, включавшие в себя слово «осадочный» и «отложение», наверняка получали хорошие отметки. Учителя же по английскому меж тем завораживало понятие иронии. Вопросы об ироничности того или сего были у него или у нее дежурными. От меня требовалось лишь намекнуть в сочинении, что вымышленный персонаж такой-то, похоже, испытывает насмешки судьбы или обстоятельств, и в награду я получал под заключительным абзацем красную звезду и «оч. хор.».

Тем не менее я начинал постепенно осознавать, что Гейл наш уговор выгоднее, чем мне. В конце концов, ей нужно было только принести последнюю порцию домашки во флигель, и та делалась как по мановению руки, а у нее самой вечера оставались свободными для того, что ей нравилось. По крайней мере могла бы приносить ее, когда я дома. С другой стороны, надо признать — иногда я ловил себя на том, что мне с нею рядом трудно сосредоточиться. Если она сидела на тахте и ждала, пока я закончу, на ее домашнюю работу всегда уходило вдвое больше времени, поэтому, принося ее, когда меня нет, она, видимо, заботилась обо мне.

Я просмотрел упражнения по геометрии — все они казались достаточно незамысловатыми. На один вопрос Гейл уже ответила сама, и я с удовольствием отметил, что правильно — не считая ошибки в слове «гипотенуза».

* * *

Когда я поднялся наутро, мистера Паркера нигде не было, но дверь большого сарая стояла открытой, и трактор с циркулярной пилой был готов к выезду. Прибыв в «Каменную усадьбу» ровно к восьми, я почувствовал себя профессионалом. Это место совершенно отличалось от «Дома на холме» тем, что располагалось очень низко у подножья крутого склона. На участок можно было попасть по длинной глухой дорожке меж двух живых изгородей, и въезда этого я бы нипочем не нашел, если бы старик не сказал мне, что он второй слева. После четверти мили или около того дорожка закончилась на дворе фермы, над которым нависала пустошь. Как и ожидалось, дом был сложен целиком из камня. Должно быть, я уже привык жить наверху у мистера Паркера, поскольку это место показалось мне действительно очень низким и замкнутым со всех сторон. И очень сырым. День стоял пасмурный, но я не мог себе представить, что здесь как-то очень сияет солнце, даже летом. Повсюду голые валуны, почти все укутаны мшистым налетом, как будто никогда по-настоящему не просыхают. И конечно, озера отсюда не было видно совсем — только травянистые склоны, взмывавшие к тучам.

Человек, вынырнувший из дома встретить меня, являл признаки пожизненного обитания в тени. Вот я такой прибыл, полностью экипированный, чтобы выполнить для него некую важную работу, а он лишь мрачно показал на штабель древесины в дальнем углу двора. Затем глянул на часы — проверить, что я приехал вовремя. Несмотря на такое блеклое приветствие, однако, я решил все же попробовать завести с ним дружелюбный разговор. Выключив двигатель, я слез с трактора.