Рок-н-ролл под Кремлем. Книга 4. Еще один шпион - Данил Корецкий

— Что там у тебя?

Айва сел, держа в руках какой-то пухлый сверток.

— Вот, там лежал… Бутылка за мотор закатилась, я не смог сразу найти, шарил-шарил… А там что-то мягкое, я и не понял сразу.

Вампирыч выхватил у него сверток, развернул. Что-то упало на пол с тяжелым металлическим стуком. Рыба первый успел, поднял. Это был нож в кожаных ножнах. Увесистая рукоять удивительно пришлась по руке, легла как влитая. Потом на свет показался черный, ромбический в сечении, обоюдоострый клинок с белой окаемкой заточки по краям. Самый настоящий боевой нож…

— Ни фига с-се! — прошипел Вампирыч и затряс свертком, как бешеный.

Это не сверток оказался, а комбинезон. Грязный, вонючий, весь заплесневелый, будто из помойки. Не разобрать, то ли камуфляжные пятна на нем, то ли говно размазано. И огромный, будто на лося какого-нибудь шили. Из него вывалился какой-то непонятный прибор, похожий на маску аквалангиста, и баллончик. Вампирыч повертел баллончик в руках. Выглядел он зловеще, под стать ножу: явно не дезодорант и не одеколон.

— Не трогай! — сказал Рыба. — Может, это отравляющий газ…

Он поднял прибор. Что-то типа лыжных очков — «консервов»: стекла слегка затемненные, широкая резинка с регулятором-застежкой. Только не лыжные, это точно. На верхней планке — кнопки с пиктограммами. И сбоку на дужках кнопки… Одну пиктограмму даже Вампирыч расшифровал сходу: кружочек с вертикальной линией внутри и надпись «on/off». Он жал на нее, жал, ничего не включилось.

— Где это было? — спросил Рыба.

Айва покосился на него как-то странно, Рыба посмотрел на свою руку и понял, что до сих пор сжимает нож, и даже выпускать его не хочется, до того приятно он сидит в кулаке.

— Вот тут, в самую щель заткнуто было, между полом и двигателем… Кто-то спрятал, видно.

Рыба заглянул с фонарем под этот мотор, потом под другой. Ничего больше не нашел.

— Мальчики! Но раз кто-то оставил здесь свои вещи, он обязательно за ними вернется, — сказала Пуля.

То-то и оно. Все посмотрели на валяющийся комбинезон. Его обладатель был выше Вампирыча почти на голову. И шире раза в два. И боевой нож впридачу…

Рыба обшарил все карманы — их там штук сто было, не меньше, на комбинезоне этом — нашел только моток лески и куски какой-то осклизлой плесени. Похоже, когда-то это было едой.

— Я думаю, все это валяется здесь давно, — сказал он. — Месяцы. Может, годы. Вряд ли кто-то вернется.

— Знать бы еще, кто это был, — сказал Айва и поежился.

— А кто? — спросил Вампирыч. — В смысле, кто это был?

— Диггер, наверное, — сказал Рыба. — Хотя… Вон, Крюгера взять, он с такими ножами в минус не спускается. У него таких нет просто. И очки эти с кнопками…

— Слушайте! — вдруг осенило Вампирыча. — Так ведь это барахло немалых денег стоит! Реально сотни долларов! Даже комбез этот — смотрите: и лейбы какие-то хитрые… «ю-эс-эй край прекишн», и… старый, сырой весь, а не рвется!

Он потянул, будто хотел разорвать комбинезон пополам, но у него ничего не получилось.

— Давайте загоним кому-нибудь! Мы это нашли — значит, оно наше! И нож этот, и очки с кнопками! Может, там видео какое крутят по этим очкам, я читал про такое! Блин!

Он закрутился ужом, глаза загорелись.

— Пуля! Ты ведь стирать умеешь? Во, выстираешь эту руину — в долю войдешь!.. — Он рассмеялся смехом абсолютно счастливого человека. — А то говоришь — гуляете без толку!.. С толком гуляем! С толком!

Но Пуля чего-то не обрадовалась.

— Ничего я такого не говорила, — ответила она неожиданно резко. — И стирать я ничего не буду. Сам стирай, если тебя из дома не выгонят. Хотя, если честно, я бы на вашем месте оставила все, где оно лежало, и свалила отсюда, и дорогу позабыла.

— Ты чего? — удивился Вампирыч. — Вот это все — бросить? Кинь дурное. Вот сейчас закинемся, пошарим часок-другой, еще чего-нибудь сыщем, вот увидишь!

— Я не пойду, — мотнула головой Пуля. — Я вам серьезно говорю. Мне не нравятся эти вещи. Я бы не связывалась.

— Да ё-мое! Как это не пойдешь?! Мы тебя сюда привели, показали секретное место, а сейчас — что? До свиданья, мальчики? Да ты знаешь, что за такое бывает?

— Бритвой по горлу, как говорится! — обрадовался Айва.

Тут Рыбу окончательно все достало. И неудобно жутко за Айву и за Вампирыча, и за все на свете, и еще злость такая взяла на саму эту Пулю — ну почему она, такая вроде бы неглупая, такая не похожая на прочих галок, смелая, красивая до мурашек по коже — почему она все-таки оказалась такой… ну, обычной дурой, короче? Чего ввязалась, чего приперлась сюда? Думала, тут модный клуб с дизайнерскими штучками? Все в одеколоне и гимны поют?

И Пулю тоже достало окончательно:

— Да что вы ко мне привязались! — звонко выкрикнула она. — Посвящение! Подземные готы! Романтика! А на самом деле то предлагаете по говну ходить, то намеки гадостные, то чужие вещи присваивать, а теперь, оказывается, я еще вам обязана?!

— Все! Хватит!! — во всю глотку гаркнул Рыба. Он даже рад был, что так получилось. — Пусть валит, если хочет!.. Блин!!. А если скажешь кому обо всем этом, то я…

Рыба попытался чего-нибудь такого придумать, но не придумал, слишком расстроился.

— Короче, и в самом деле: забудь сюда дорогу, Пуля. Все, гудбаюшки.

Пуля опять тихо выдохнула, будто сказала «а-а», только на этот раз у Рыбы возникло подозрение, что просто презрительно хмыкнула. И пошла наверх.

* * *

Кафе «Козерог» на Новинском бульваре. Просто — «Козерог». «Козер». «Рог». И уже слюнки текут, а пальцы рыщут в поисках прохладной, чуть влажной ручки пивной кружки.

Все просто. И чем проще, тем лучше.

Вот лопнувшие вдоль жареные сосиски. Вот горка зеленого лука, политая кетчупом. Отбивная «по-диггерски» — щедрый ломоть мяса в два пальца толщиной. Легчайшее пиво, после десяти бокалов которого аппетит не гаснет, а бурлит, скребет когтями по стенкам желудка и требует еще. Верткий как ртуть шеф-повар Матвей Хабибулович в своем застиранном фартуке. Тихая музыка, на которую внимания не обращаешь, но плывешь с нею по зеленым равнинам и холодным свинцовым морям. Диггеры — пьяные и трезвые. Много диггеров. Рогот диггеров. Байки диггеров. Зачарованная тишина, когда кто-то из «знающих» спустился на третий уровень и поднялся живой, и рассказывает о том, что видел… или, наоборот, ничего не рассказывает, молчит в тряпку, но — вот он сам! он там был, он частица этого!

Да, это было отличное диггерское место. «Козерог», «Козер», «Рог». Сейчас ничего этого нет.

Матвей Хабибулович уехал в 2005-м. Подписал десятилетний контракт с владельцами сетевого ресторана в Лос-Анджелесе, штат Калифорния. Так говорят одни. Другие говорят, что махнул на родину, в Узбекистан, и то счастье, что успел и что уехал сам, в смысле — живой. В первое не верится почему-то. Во второе — верится. Новыми владельцами «Козерога» стали братья Нохшоевы, к тому времени успевшие подмять под себя весь общепит на Новом Арбате и Новинском бульваре впридачу. От «Баррикадной» до «Смоленской» — все это практически была их, Нохшоевых, территория. Практически. А теперь и фактически. Хабибулович сдался последним.

Вроде бы как хотели братья сделать из кафе очередную «Жемчужину Востока»: шурпа, шашлык, танец живота. Подсчитали что-то, покумекали. Передумали. Решили оставить старое название и даже как бы дух сохранить. И даже усилить. Все, что было при Хабибуловиче простого, необязательного, неряшливого даже, как кухня в коммуналке, все это было вытравлено и выскоблено до синего мяса. Зал оформили в демонических красно-черных тонах, в пронзительном неоне, на главной стене против входа повесили огромную козлиную голову (с рогами, естественно). Официанты — сплошь природные блондины в глухом черном. Новые блюда: салат «Инферно», жаркое из козлятины «Вельзевул», коктейль «Слеза Аида». Завтрак — от 800 рублей, средний счет — четыре-пять тысяч. Большинству диггеров такая гульба не по карману, из «Козера» они свалили. Все. Или почти все.

«Козер» перестал быть диггерским местом. Зато откуда-то посыпались молодые люди со странными прическами, одетые в странные темные, пурпурные и розовые одежды, увешанные железом, кружевами и сетевыми платами: готы, эмо, химозники, киберпанки, дарк-панки какие-то, черт знает кто еще…

По большей части дети. Ну, в крайнем случае, юноши и девушки. Парадокс: чашка кофе за 270 рублей не казалась им чем-то запредельным.

Историй здесь не рассказывали. Иногда читали стихи. Ужасные. В смысле — плохие. И чтецы чаще всего были в дупель пьяны.

Иногда делали складчину и приглашали местную панк- или гот-группу, обычно кого-то из знакомых.

Но это — иногда. Все основное время преображенный «Козерог» оставался тусовкой. Готской, панковской. Сатанистской даже, как записано в докладе начальника районного ОВД о профилактике правонарушений.