Чужая мечта - Дмитрий Бондарь

Заканчивали поздний ужин мы с Корнем вдвоем и молча. Навалилась усталость последнего дня, и обоим было о чем подумать.

Корень расплатился со Скуллом, оставил ему обещанный проводнику аванс, и мы пошли устраиваться на ночлег.

Место нашлось в каком-то железнодорожном контейнере, обитом снаружи гофрированным картоном. Такой же картон был постелен на деревянных лежаках, подушками послужили наши жесткие рюкзаки. Перед входом несколько сталкеров жгли костер.

Не раздеваясь и не снимая обуви, повалились на пустые лежаки. Сон пришел сразу, тяжкий, мутный, глубокий и беспокойный одновременно.

В Рыжий лес. Начало дороги

Сработал будильник, встроенный в ПДА, и пришлось просыпаться. Петрович лежал на своей лежанке, пялясь в низкий потолок контейнера. Я сел, зевнул, потянулся и сказал:

— Доброе утро, Петрович! Пошли, босс, на учет к коменданту вставать. А то без его черных меток не выпустят с территории.

Корень все так же молчал. Черт его знает — что ему за ночь придумалось, но разговаривать он явно не был расположен. Кряхтя, он поднялся, взял рюкзак за лямки и куда-то побрел. Вот уж никак от него не ожидал! Такой всегда активный, даже в приступе ярости — неисправимый оптимист, сейчас он был похож на старого еврейского ростовщика, какими их изображают на средневековых гравюрах: сгорбившийся, злой, какой-то весь нелепый. Такого Корня я еще не видел.

— Эй, Петрович! — Я догнал его, — что случилось?

Не останавливаясь, он посмотрел на меня. Белки его глаз были розово-красными, веки опухшими, под глазами мешки едва не больше его круглых щек, ставших вдруг рыхлыми и обвисшими. Кожа бледная, на носу появилось множество больших черных точек. Проросшая щетина завершала видимый этап перерождения преуспевающего банкира в охотника за сомнительными сокровищами. Он быстро и хрипло дышал, неглубоко, часто и широко открывая рот, пытаясь проглотить больше воздуха. Сердце прихватило?

— Старый я стал, Макс. Скоро ведь шестьдесят уже, а я все как мальчишка в казаки-разбойники играю. Не пойму, что на меня нашло там? Разве плохо мне было в моем банке? Зачем я здесь? — Он надолго закашлялся и сплюнул себе под ноги сгусток мокроты с явными вкраплениями крови. — Вот, — добавил виновато, — десны распухли, протез давит, кровь пошла.

Я его совсем не узнавал: от этого человека мне пришлось прятаться в таких местах, на которые по телевизору-то смотреть страшно! А он просто старая развалина!

— Что Макс, поверил? — он улыбнулся, но как-то вяло, одними губами. — Это от водки плохой. Давно уже. Как выпью — болею. Печень, возраст. Мысли глупые. Это даже хорошо, на самом деле, чтоб от реальности не отрываться. Только больно очень… Но мы еще повоюем! Мы их всех в бараний рог….

Он остановился, сел на асфальт.

— Сейчас, отдышусь… Что-то неправильно, Макс. Не так что-то. Тошнит и голова разламывается. Как будто не спал всю ночь. Ты иди к коменданту, поговори там, пусть мне тоже отметку поставят. Я сразу на блокпост подойду.

— Петрович, может, тебе таблетку выпить? — Я растерялся, увидев его таким, и не мог понять, что делать.

— Нет, спасибо. Скоро пройдет. Ты иди, иди. Белыч ждать не будет.

Я машинально кивнул, соглашаясь.

— Ну, я пошел?

— Да, Макс, иди. — Он махнул рукой.

Часто оглядываясь, я пошел в комендатуру. Пока он не скрылся за корпусом ангара, он все так же сидел, подобно рыбе хватая ртом воздух. Только инфарктов-инсультов нам и не хватало! Как с ним теперь идти-то? Если это похмелье — то не дай мне бог такого!

Какое в задницу похмелье! Он же просто облучен! Что там у нас при легком поражении? «…выявляется через три часа после облучения в виде неявной тошноты, головной боли, общей усталости, рвоты…». Оно. Надо бы одежку его проверить, снятую с бандитов. Если он больше сотни рад за сутки собрал, дело может кончиться быстро и печально, а мне его к Зайцеву приволочь нужно. И что характерно — непременно живым.

В комендатуре все оказалось быстро и просто: то толстое тело, ночью спавшее под форменной панамой, утром стало упитанным комендантом, который быстро и деловито осведомился — с какого поста нас доставил Дон, узнал наши ФИО и внес их в картонный гроссбух, пожелал счастливого пути и занялся своими делами. Получив у его помощника отметку в ПДА, и дополнительный ретранслятор в виде USB-устройства, похожего на очень миниатюрную «флэшку», я направился к месту встречи с проводником.

К моему немалому удивлению и Корень и Белыч были уже на месте. С ними рядом, спиной ко мне, стоял еще один сталкер. Подойдя ближе я понял, что это кто-то из долговцев с блок-поста.

— А вот и Макс! — радостно воскликнул Петрович.

На его лице все еще оставались следы недавней сцены, но выглядел он гораздо лучше.

— Привет, племяш! Представляешь, таблетку мне дали! Съел — и никакого похмелья! — Ага, как же! Морда зеленая, глаза красные. Просто образец благополучия. — Смотри, чего нам Белыч принес: вот тебе ПНВ, пользованный, но во вполне приличном состоянии; вот фонарь, от динамо подзаряжаемый; вот обрез, стрелять приходилось?

— Немного.

— Вот к нему дробь разная, три десятка. Вот эту часть провианта и медикаментов — тебе в рюкзак. Мы свое уже уложили.

— Не много? Здесь же полпуда!

— Запас карман не тянет.

— Только сматывать удочки мешает. — Я присел над своим рюкзаком и стал раскладывать припасы по отделениям.

— Отметки получил? — Осведомился долговец, глядя в свой ПДА. — Ага, вот вижу — прописали в сеть. Авгур — это ты?

— Ага.

— А почему один?

— У нас прибор один, — ответил ему Петрович, показывая мне за спиной свой волосатый кулак, — это какое-то нарушение?

— Да нет, вроде. Один так один. Проходите.

Мы гуськом потянулись друг за другом. Проводник занял место в голове нашей куцей колонны, Петрович замыкал ее. Минут через пять ему надоело молчать.

— Белыч! — Позвал сзади Корень.

— Чего?

— Понять не могу, как связь здесь работает. ПДА эти. Ни одной вышки с антеннами не видел. Не может же быть у них мощность как у стационарных радиостанций?

— Да нет, конечно, не в мощности дело. Просто в каждом устройстве встроен ретранслятор. И абоненты связываются друг с другом транзитом через других, пассивных абонентов. Может быть, сейчас кто-то на связи висит через ваш или мой ПДА. Если места людные — связь отличная, устойчивая и канал широкий — хоть видеофильмы пересылай. А если зайти куда-нибудь, где людей мало, то и связь будет соответствующая. В глубоком рейде или в подземелье на внешнюю связь вообще рассчитывать нечего — только внутри группы. Слышал я, что «Долг» собирался финансировать установку ретрансляторов — тех же ПДА, только ничейных, персонально ни к кому не привязанных, но уперлось дело в источники питания.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});