Увидеть солнце - Сергей Москвин

— Куда тебе?! Вон, она тебя уже оприходовала — бутылкой по башке!

В ответ раздался удаляющийся хохот сразу нескольких глоток, после чего всё смолкло — очевидно, преследователи отошли на достаточно большое расстояние. Полина облегчённо выдохнула, и Сергей почувствовал, как расслабились её напружиненные мышцы. В темноте он не видел её лица, но, судя по горячему дыханию, оно находилось совсем рядом.

— Ты… Ты просто… Необыкновенная! — прошептал Сергей в темноту. — Как тебе удалось?…

Она завозилась: то ли хотела отодвинуться от него, то ли, наоборот, прижаться теснее.

— Без химки это оказалось нетрудно. Главное, было не столкнуться с тем же патрулём, да здешних сосок не рассердить, чтобы со злости не сдали конкурентку.

«Сосок? Это она про здешних проституток, что ли?»

— В общем, пробралась на станцию. Прошлась по торговым рядам, присмотрела торгаша с колёсами. Ничего такой мужичонка, шустрый. Всё по руке меня гладил, да за ворот норовил заглянуть. А я ему плечико показала…. В общем, пока он меня глазенками щупал да слюни пускал, я у него с прилавка упаковку веронала и тиснула. Потом в бар зашла, бутылку браги купила. Пришлось пожертвовать пятью патронами. Заодно проверила, как мужики реагируют. Нормально реагировали. Один в подол вцепился, не отпускает, да к своему столику тащит. Ну, я ему наплела, что сейчас дозу приму и сразу вернусь.

— Подожди, — растерялся Сергей. — Ведь в Союзе запретили продавать дурь.

Полина в ответ хмыкнула:

— Тем, кто с эсесовцами договариваться не умеет. А те, кто вовремя отстёгивает, торгуют, как и раньше. У них и клиентов больше стало — конкуренции-то нет.

Серёге оставалось только молчать, да мотать на ус: перед ним открывались всё новые и новые подробности сибирского «благополучия».

— В общем, сыпанула я в бутылку снотворного, — увлечённо продолжала Полина. — Рот себе этой сивухой прополоскала, чтобы запах чувствовался, и к камерам. Построила вертухаю глазки, он меня в свой закуток и уволок. Только пить отказался. Я, говорит, на посту. Пришлось приложить его бутылкой. Зря только всю пачку веронала перевела, мог бы ещё пригодиться.

— Да! Кстати. — Полина снова завозилась, задрала подол майки, оголив впалый живот, и вытащила из-за пояса свой метательный нож и старый, но надёжный ПМ. — У твоего вертухая отобрала.

Она сунула оружие в руки Сергея:

— Держи и больше не теряй.

Сергей восхищенно уставился на девушку.

— Не потеряю. Клянусь! — Он вдруг вспомнил, что так и не поблагодарил Полину за своё спасение. Обнял её одной рукой, в другой так некстати оказались возвращённый ею нож и трофейный пистолет, прижал к себе и, ткнувшись губами в рассыпавшиеся по лицу волосы, прошептал: — Спасибо тебе за всё.

Девушка вздрогнула — Сергей почувствовал, как по всему её телу пробежала дрожь, подалась навстречу и впилась губами в его губы. Во рту снова появился привкус крови — видимо, Полина нечаянно задела какую-то незатянувшуюся ранку, но боль и кровь только обострили внезапно нахлынувшие чувства. Солоноватый вкус крови смешивался со сладким ароматом её губ…

Исчезло всё: туннели, люди, монстры. Остались только они вдвоём. Весь мир принадлежал им! И в этом мире было можно всё. Нахлынувшая волна наслаждения подхватила Сергея и понесла, постепенно вымывая из его сознания все прочие мысли, кроме одной-единственной, вспыхивающей ярким светом в его мозгу при каждом движении тела:

«Я люблю её! Я всё сделаю для неё! Я люблю!»

* * *

— Так бы лежала и лежала, — прошептала Полина, нежно касаясь губами его щеки.

Сергей вспомнил, как недавно в тюремной камере думал о том же самом. Воспоминание было не самым приятным. Он завозился, потревожив прижавшуюся к нему девушку.

— Надо найти какую-нибудь одежду. Ты совсем замёрзла.

— Подожди. — Полина остановила его и, ещё теснее прижавшись к груди, положила голову на его согнутую в локте руку. — Помнишь, ты рассказывал о моём имени? Что оно означает?

Сергей улыбнулся:

— Полина — значит «Солнечная».

— Солнечная, — мечтательно повторила она. И хотя Сергей не видел в темноте лица девушки, не сомневался, что она тоже улыбается. — Как красиво. Когда я была маленькая, отец называл меня: «моё солнышко».

Полина всхлипнула. Сердце Сергея всё сжалось.

«Сейчас расплачется», — подумал он и, чтобы этого не случилось, твёрдо сказал:

— Всё. Пошли.

— Да, — согласилась Полина. — Хватит воспоминаний.

Отодвинувшись от него, она расправила смятую майку, протиснулась к отверстию и мягко спрыгнула на пол. Следом наружу выбрался Сергей. Он хотел отдать девушке свой комбинезон, чтобы она хоть немного согрелась, но этого не понадобилось. Полина подошла к ближайшей мусорной куче и, сноровисто раскидав её, к удивлению Сергея, вытащила оттуда свой автомат, а следом за ним рюкзак и завязанный в узел комбинезон. Однако! Оставалось восхищаться её предусмотрительностью.

Полина проворно натянула химзу, зачем-то снова взглянула на щель в стене, откуда они только что выбрались, и, видимо вспомнив о чём-то хорошем, улыбнулась:

— Мы с тобой как коты.

— Кто?

— Коты, — повторила Полина. — Были до Катастрофы такие маленькие зверьки, вроде крыс, только гораздо меньше. Жили под землёй в норах, там же и трахались.

Последнее слово резануло по ушам. Сергей никогда бы не назвал так грубо то, что сейчас между ними было. Он считал, что и Полина это понимает, но она ничего не поняла. На душе сразу стало гадко и противно, будто туда выплеснули ведро помоев.

— Мы все как коты, раз живём в норах под землёй… Ладно, это всё чушь. Ты готова? Надо идти. Только вот куда?

— Есть предложения? А то, если честно, возвращаться обратно на Сибирскую у меня нет никакого желания. — Девушка продолжала шутить, хотя в их нынешнем положении не было ничего весёлого.

— Пойдём на Проспект, четвёртую станцию Союза, — решил Сергей. Пожалуй, сейчас это был единственный выход. — Надо найти переход. Он должен быть где-то рядом.

— Рядом-то рядом, — усмехнулась Полина. — Вот только нас там не ждут. Все переходы на Проспект контролируют патрули сибирского гарнизона.

Об этом он не подумал.

— А-а, как же тогда? — растерялся Сергей.

Полина помрачнела.

— Есть один путь. Вот только…

— Какой?! — схватился за её предложение Сергей.

— Поверхность.

— Я готов! — тут же рубанул он.

Полина скептически взглянула на него, поморщилась, но затем всё-таки кивнула:

— Ладно, тут недалеко. Может, и доберёмся.

Приняв решение, она больше не колебалась и, поманив за собой Сергея, сказала:

— Пошли. Здесь за поворотом вентиляционная шахта. И ещё! Наверху будет не до разговоров, поэтому условимся сразу: делаешь всё, что я скажу. Не переспрашиваешь, а сразу выполняешь. Если, конечно, хочешь остаться в живых.

Глава 7

Дойти до цели

Чтобы отметить удачное завершение дела, Дрон зашёл в бар. Руки не дрожали. Сисястая дурёха Сью — надо же было такое себе погоняло выдумать! — и её жадный дружок, трупы которых он оставил на съедение крысам в заброшенном туннеле, перед глазами не маячили. И вообще он чувствовал себя отлично. В кармане лежали три сибирских паспорта с подлинными печатями Союза и всеми положенными секретными знаками, выписанные на разные имена, а также сто пятьдесят сэкономленных на этом деле из-за жадности Сью и её подельника патронов.

Усевшись за барной стойкой, Дрон не без удовольствия наблюдал, как толстяк Корма смешивает для него в жестяном стакане с завинчивающейся крышкой заказанный коктейль, когда в бар ворвался один из местных стражей порядка, которых даже на самой Сибирской за глаза называли эсесовцами. Дрон понятия не имел, откуда взялось такое название: то ли от сокращения СС — Сибирский Союз, то ли от сочетания «страж Союза», но ему было плевать. Эсесовец подскочил к стойке, жадно выхлебал стакан подслащённой воды, которую на Сибирской пили все без исключения, а Дрон на дух не переносил, и объявил, что «ублюдок, которого сегодня выловили на блокпосту, только что сбежал».

Сообразить, о ком он говорит, было не трудно. Кроме сопляка Сержа патрульные никого не задержали — девчонке удалось улизнуть. А теперь оказывается, что и сам Серж сбежал от них. Настроение сразу испортилось. Захотелось дать в рыло эсесовцу, а заодно и толстозадому увальню Корме, но Дрон заставил себя выслушать откровения стражника до конца. Оказалось, что Касарина вытащила из камеры всё та же девчонка: оглушила бутылкой охранника и спёрла у него ключи и оружие. Эсесовец попытался повесить на бармена пособничество: якобы тот специально снабдил девчонку бутылкой, которой та отоварила охранника, хотя даже дураку было ясно, что это полная чушь. Ничего, кроме дармовой выпивки, стражник от Кормы не добился, но, похоже, ему именно это и было нужно. Потом эсесовец свалил, довольный собой, а Дрон погрузился в размышления. Требовалось хорошо обдумать создавшееся положение и решить, что предпринять. Причём, и то и другое нужно было сделать срочно.