Черная Быль - Андрей Емельянов

- К кому что придет? – спросил Зендер, оглядывая нас. – Ко мне расстрел пойманного дезертира. Мне доверили убить его, после того, как тот пытался убежать в Зону с Периметра. Молодой совсем парень был, до сих пор иногда перед глазами у меня стоит во сне. Я после того расстрела как раз из Бундесвера и ушел – да не куда-нибудь, а сюда, в Зону. Здесь, наверно, и останусь.

Черный вздохнул:

- А ко мне Катаклизм. Возможно, Рельс, из-за которого весной все и началось. Хм, каламбур какой – и тут рельсы, и там Рельс. Я как-то необоснованно убил его. Просто вспылил, и вот – готовый труп. И что на меня тогда нашло?

- Не надо вспоминать плохое раньше времени, - сказал я. – А то еще приблизим плохую развязку.

Мы поднялись с корточек, закрепили оружие на рюкзаках так, чтобы тянуться до него было очень неудобно. После чего встали так: слева Черный, Зендер посередине, а я справа. И пошли, выстроившись в линию, так чтобы никто не наступил в аномалию первым. Однако в последний момент я заметил, что немец слишком ускорил шаг, и его нога ступила на шпалы между блестящими рельсами первой…

***

Сначала ничего не было. Мы прошли метров двести средним шагом, и никаких инцидентов не произошло. Станция виднелась все ближе, рельсы загибались и блестели, как и раньше. Я даже начал немного успокаиваться, но ненадолго.

Первым напало на Черного. Он вдруг замедлил шаг, остановился и стал бормотать. Он бормотал долго, прежде чем я смог понять, что он бормотал. Я подошел к нему, и услышал его слова: «Ныряльщик, почему ты уходишь? Ныряльщик, стой! Ты никуда не пойдешь! Я не пущу. Останешься в Зоне, как миленький, никуда не денешься». И дальше в том же духе. Взгляд его был отрешенным, движения вялыми и замедленными. Я стал дергать его за плечо, и вот, наконец, он очнулся.

- Что я говорил?

- Препирался с Ныряльщиком.

- Ладно, пойдем, нет времени.

Пошли дальше. Зендер что-то говорил по-немецки, что-то доказывал, с кем-то спорил. Потом вдруг стал размахивать руками. И при этом он не переставал идти. Вдруг, оборвав какую-то длинную немецкую фразу, произнес по-русски с чудовищным акцентом:

- Мнье… трудно… Нье могу… сопротивльяться… Помогьите мнье, пожальста… Я нье могу… Мьенья… утягвает…

И дальше вновь понес немецкие фразы, со злостью чеканя каждое слово. Я медленно, будто в дурном сне, протянул руку и толкнул его, но это не принесло никакого результата. Сталкер все говорил и говорил, все больше и больше утопая в пучине прошлого, его лицо все больше менялось, так что я его уже едва узнавал. Наконец, мне удалось столкнуть его на землю. Он упал, продолжая трепаться по-немецки. Я рухнул на него и стал раздавать пощечины: слева-справа, слева-справа. Наконец, он очухался, произнес: «Ворон» и потерял сознание. Ухватив его за руки, я потащил его, но после нескольких метров такого пути он очнулся и смог идти сам. Черный шел, не теряя сознания, молча, стиснув зубы. Мне же с каждой минутой было все труднее держаться. Воспоминание о злосчастном походе зимой прошлого года все глубже просачивалось в мое сознание. Я отбивался от него как мог, вспоминал другие события, однако как назло лезло все не то – Сфера переливается всеми цветами радуги, заманивая к себе. Сфера сменилась фабричным корпусом из красного кирпича в Темной долине. Вот из верхнего окна потянулся дымный след, и возле молочной цистерны вырос купол огня от взорвавшегося снаряда. Мне вдруг представилась воронка, в которой копошились бюреры. А за воронкой последовало другое воспоминание, то самое, самое тяжелое. Закрываю глаза и вижу перед собой…

***

… как стены воронки обрушиваются, погребая под собой общину бюреров. Малек смотрит на меня широко открытыми глазами и радостно кричит:

- Получилось, получилось! – чуть не прыгает от счастья. Еще бы, такая удача – три последних РГД и последний снаряд подствольника истрачены на обстрел воронки – и их всех засыпало землей. Бюреры мертвы – часть разнесло взрывами, остальных засыпало. Кое-где попадали бесформенные куски мяса, а внизу вроде кто-то еще шевелится. Странно, и откуда на Свалке появились бюреры?

С неба посыпался мокрый снег – в Зоне такое явление в это время бывает часто, так что ничего в этом особенного не было. Хотя приятно – снег, все же хоть что-то родное, утащенное в Зону с Большой Земли. Погода тут всегда не очень, но зима по крайней мере похожа на позднюю осень, хотя бывало и по-другому. Бывало, что снега в Зоне падало по колено, а бывало, что вообще ничего не падало с неба. Кто ж ее, Зону, рассудит?

По обоюдному согласию рейд был признан успешным. Две недели ползанья по грязи Болот и Агропрома принесли результат – три под завязку забитых контейнера того стоили. Жизнь новичка сохранена, а по возвращении ему, быть может, достанется настоящая кличка – не вечно же в Мальках ходить? Во время рейда Малек подучился, и я уже доверял ему обнаруживать легкие аномалии и подбирать некоторые артефакты – из тех, что часто встречаются и не требуют больших усилий по погрузке в контейнер. С Мальком мы поладили быстро, и скоро он уже не был глупым новичком, а стал почти настоящим сталкером. Почти, потому что опыта у него все же маловато. Впрочем, опыта он еще наверстает. А так, глядишь, может быть, будем вместе Зону топтать – благо Малек тут совсем недавно появился, и опасных знакомств завести не успел.

Впрочем, я быстро сообразил, что мои мысли приняли не тот оборот – размышлять об успешном возвращении в Зоне можно только после самого возвращения. Поэтому я быстро пресек все мысли о возвращении и сосредоточился на маршруте. Малек шел впереди, шел, уверенно обходя «электры», которых тут было достаточно много. Эту ложбину так и прозвали – Электрическая ложбина. Мы поднялись на пригорок и впереди, совсем недалеко увидели деревеньку в несколько дворов. Почерневшие дома вросли в землю и тихо гнили под радиоактивными дождями, а сам вид деревни внушал доверие и безмятежность.

Пройдя луг, разделявший деревню и ложбину, мы подошли к первому дому. Тут детектор Малька затренькал, и он ворвался в дом в поисках артефактов. Артефакты новичок нашел – за печкой был устроен небольшой бандитский схрон – две «медузы» и пять MP-5 с запасными магазинами. Грабить тайники сталкеров – последнее дело, а вот если схрон бандитский, грабить его не только можно, но и нужно. Известно, что один бандитский тайник с оружием – это несколько погибших сталкеров. Поэтому и существовало соглашение между одиночками – мстить бандитам посредством грабежа их тайников.

Выйдя из дома, мы направились вперед вдоль главной улочки. Покосившиеся дома слепо глядели на нас глазницами окон. Из одного из таких домов на нас вылетела плоть. Малек пугнул мутанта из своего потрепанного «Калаша» (сам я тратить патроны своего «Абакана» не хотел – да и новичку упражнение), и плоть, жалобно хрюкнув, бросилась в кусты. Преследовать ее мы не стали – зачем? Тварь эта пугливая, и если видит, что противник сильнее, тогда на рожон не лезет.

Вот уже был и край деревни. Два последних дома по обе стороны дороги как будто провожали нас. Вот мы миновали и их. И тут…

Нестерпимый свист в ушах. Тело перестает слушать приказы мозга и начинает подчиняться неведомому разуму. Руки сами собой бросают автомат на землю. Что-то разворачивает тело, и видишь – сгорбленная фигура в темном плаще с капюшоном выходит из-за угла. Сейчас твоя жизнь – в руках, а точнее, в голове этой твари. Что он захочет – то ты и сделаешь, и никуда не денешься.

Я видел, как Малек плетется нога за ногу в сторону контролера. Его автомат валялся на земле, а сам сталкер выглядел абсолютно безучастным. Он шел, как ходят зомби на Янтаре. А контролер уже ведет его куда-то, неизвестно куда, неизвестно зачем.

Контролер почему-то не взял меня под контроль полностью, я мог еще хоть как-то двигаться по собственной инициативе. Мои руки подняли автомат безо всякого моего участия и направили его на фигуру Малька. Однако я пересилил себя и направил ствол правее, туда, где из-за угла высовывалась фигура в темном плаще с капюшоном, надвинутом на голову. Я выстрелил и увидел, как из груди и головы контролера взметаются фонтанчики крови и мяса. Свист в ушах стих, контролер смылся. Малек лежал на земле лицом вниз. Из его ушей и носа хлестала кровь, волосы на голове стали седыми – а до этого ведь были черные как смоль. Я вытащил аптечку из рюкзака и заткнул ему уши и нос ватой. Ватки быстро покраснели, и мне пришлось их тут же сменить. Кровь не останавливалась, Малек терял сознание.

- Только не уплывай! – крикнул я. – Держись!

Наконец, кровь остановилась. Я спрятал аптечку обратно в рюкзак. Рюкзак Малька закинул себе за плечи, его автомат бросил в кусты. Я взял новичка на руки и понес. До первого блокпоста «Долга» отсюда было полтора километра по прямой, не считая аномалий. Хорошо хоть, их было мало, а благодаря тонкому слою снега их очертания были хорошо видны. Вскоре я дотащил Малька до блокпоста «Долга», положил на землю. Старший на посту сейчас был Гвоздь. Он подбежал ко мне и спросил: