Перстень Рыболова - Анна Сеничева

Мельком глянув на Рельта – видимо, встречались раньше – Дали недобро смерил графа глазами.

– Кто таков? – бросил он.

– Не трогай его, Асфеллот, – вмешался Рельт. Он кивнул на стражника. – Это я молодца твоего уложил. Да не насмерть – такую башку и ядром не пробьешь.

– Лжет, – сказал Леронт. – Моя работа.

– Будь по-вашему, – пожал плечами Дали и щелкнул пальцами, обращаясь к своим людям. – Взять обоих.

От входа уже торопились двое стражников.

Тут угольщик, спавший на бочке, встрепенулся, ощупью нашел на столе бутылку и, запрокинув голову, разинул рот. По стенке порожней бутыли вяло проползла одинокая капля и шлепнулась пьянчужке на нос. Угольщик уткнулся в бутылку осовелым глазом и потряс посудину.

– И-эх, судьба-злодейка! – вымолвил он и, размахнувшись, не глядя, метнул в сторону. А через мгновение снова спал непробудным сном.

Бутылка задела плечо Дали. Он резко обернулся и, на свою беду, наступил на хвост хозяйскому коту, спавшему у стены. Гнусавому воплю зверя вторил раскат за стойкой:

– Убийцы! Окорока бьют, Окорока моего! Да что же смотрите, люди добрые?! – и Таифа, схватив первое, что оказалось под рукой, ловко запустила в стражников.

На этот раз Дали увернулся не так удачно. Глиняная кружка, ударившись о стену в дюйме от его головы, разлетелась вдребезги, осыпав градом осколков. Стражники, увидев своего десятника с рассеченным в кровь виском, кинулись к нему, но тут же попали под огонь вилок, кружек и тарелок. Кто-то пустил им навстречу бочонок, и тот с грохотом свалил первого с ног.

Асфеллот вытер кровь и резким ударом свернул скулу на сторону шкиперу, имевшему неосторожность оказаться рядом. Тот полетел головой прямо на острый выступ в стене, но Леронт вцепился в его воротник и удержал на ногах. От неожиданной тяжести граф и сам покачнулся, и тут что-то обожгло ему бок.

Рельт отшвырнул кого-то ногой, кинувшись к Леронту.

– Эй, эй, чего затеяли, господин люмиец! – встревожился он. – Да пустите вы его, вцепились, как вор в чужой кошель! – Остролист вырвал бедного шкипера из сведенных пальцев Леронта, усадил на стул, как куль с мукой, и обернулся к графу.

Внезапно какая-то сила сжала его плечо и поволокла прочь. Рельт изловчился, глянув назад, и увидел большую ладонь с серебряным кольцом на безымянном пальце.

– А вам, ребятки, лучше убраться подобру-поздорову, – Таифа могучей дланью держала каждого за шиворот, и вела к стойке. – Остальные разберутся, кого схватят, того отпустят, рыба здесь мелкая. А ты у них на особом счету, по отцовой-то памяти…

– Матушка Таифа, – пробовал вывернуться Рельт. – А, матушка…

– Давай, давай, Остролист!

Перед Леронтом открылся черный проход. Таифа крепко ткнула промеж лопаток. Граф удержался бы на ногах, кабы не Рельт. Остролиста выпроводили следом, и люмиец кубарем покатился вниз, считая ступени.

– А что за честь мою вступились – благодарствую! – пророкотал сверху бас хозяйки, отраженный эхом. – Давно за старуху Таифу такой славной драки не было!

IX

– Встаньте с моей руки, Рельт.

– А, это ваша… Простите, – Остролист поднялся, а за ним встал и Леронт, держась за бок. – Тьфу ты, темно, хоть глаз выколи!

– Вы здесь раньше бывали? – граф ощупал холодные стены.

– Нет, бог миловал. Да что страшного, не мы первые, не мы последние. Славно отблагодарил я матушку Таифу за обед! – из-под ног с писком метнулась крыса. – Ого, вот из кого она отбивные лепит!

– Ваше остроумие делает вам честь, – буркнул Леронт.

Потайной ход из «Черной лисы» через кривые ступеньки, падения и ругань вывел к расселине, заросшей колючими кустами.

– Что-то такое я себе и представлял, – заметил Рельт, просовываясь через обломанные края трещины. – Идете, господин люмиец?

Леронт выбрался, щурясь на яркое полуденное солнце. Прямо перед ними высились развалины, заросшие черемухой. На веревке, натянутой меж двух деревьев, сушилось белье, а к уцелевшей стене был прислонен ржавый якорь.

– Покажите рану, – приказал Рельт.

– Ничего любопытного, Остролист, – Леронт, морщась, вытащил набухшую от крови рубашку из-под пояса. – Неглубоко задели.

– Все равно перевязать бы надо, не палец порезали, – Рельт огляделся вокруг. – Глянь-ка, а мы с Таифой, оказывается, соседи!

На углу улицы Цехов и Кривоезжего переулка притаилось заведение «Золоченый вертел», так хитро устроенное, что человеку стороннему его нипочем не найти.

В красивом доме, купленном когда-то у королевского казначея за цену баснословную, бывали купцы торговой сотни, главы ремесленных цехов, а подчас не гнушались заглядывать даже посланники. Кушанья подавали отменные, обхождение дворянскому под стать – прислуга делу училась в лучших домах. Однако местечко не без греха: кто бы здесь ни сидел, когда часы на башенке Мраморного дворца били второй вечерний звон (восемь часов по-нашему), посетители до единого покидали «Золоченый вертел», и парадный вход закрывался до утра.

Зато черные двери с Кривоезжего переулка открывались в эту пору часто, впуская новых гостей. Были гости большей частью зеленоглазы, а многие днем красовались в одежде городской стражи. Добрым людям ход сюда был заказан: с недавнего времени «Золоченый вертел» облюбовали десятники Лорана Ласси. Бывало, и сам он заглядывал, как вот нынче. Асфеллот явился в сопровождении двух родичей и, едва кивнув хозяину, поднялся наверх. Случись кому последовать за ним, да незамеченным притаиться у двери, можно было подслушать любопытный разговор…

…Лоран выхватил из ножен кинжал и метнул, не целясь. Клинок со свистом рассек воздух, точно серебряный шершень, и впился в черный круг мишени. Ласси посмотрел на дрожавшую рукоять, потянулся за вторым.

– Вторым ходом ушел, говоришь?

Дали коротко кивнул. Свежий шрам на его виске дернулся.

– А с другим что?

– Сцепился с брадобреем из какого-то подвала на рынке.

Ласси подошел к мишени и вытащил клинок.

– Как во всю эту историю затесался брадобрей?

– Князь твой натравил.

Из угла послышался легкий смешок.

– Такой же мой, как и твой! – грубо ответил Лоран. – Ну и ротозеев ты набрал, Дали. Пришлый лафиец вокруг пальца обвел! Ага, вижу, что это еще не все! Добивай.

– В «Черной лисе» устроили драку.

– А, вот где тебе досталось. Зачинщиков изловили?

– Нет.

– Вовсе прекрасно. – Лоран повернулся к нему и рявкнул: – В лицо хоть кого-нибудь увидел, прежде чем по лбу получил?!

Асфеллот криво усмехнулся.

– Один – сынок твоего приятеля Остролиста, а второго я видел первый раз. На лицо будто эреец. Очень похож.

– Ха! Ищи иглу в стогу сена! Здесь подданных его эрейского величества полно обретается, – проворчал Лоран. – На то и большой город. Какая, ты сказал, харчевня? «Черная лиса»? – уже спокойнее переспросил он. – Старуха Таифа держит, шкиперская вдова?

– Она самая.

– Проклятая баба! – выругался Ласси. – Руки опростаю от пришлых князьков, доберусь и до ее притона. Если все, то ступай. Ну что еще?

Дали сделал успокаивающий жест, и полез в карман. Лоран подозрительно следил за родичем, и удивленно приподнял бровь, когда тот вытащил за длинную цепь золотой медальон.

– Это Косой подобрал в брадобреевой лавке.

Ласси клинком подцепил цепь и положил себе на ладонь. Пропустил сквозь пальцы – она со звоном скользнула ручьистой струей, сплетенной из тончайших золотых нитей. Одно звено было разорвано.

Створку медальона покрывала филигрань в виде цветов и листьев, да такая искусная, что каждая прожилка на листе смотрела как живая. Лоран, рассматривая медальон, случайно повернул его под углом, и цветы сошлись в единый рисунок – ключ, вокруг которого заворачивалась узкая лента. Герб княжества Люмийский анклав.

Лоран брезгливо, как дохлую мышь, швырнул украшение на стол.

– У цирюльни подобрали? – спросил он. – Стало быть, его светлость потерял. Ну и что прикажешь мне с этим делать?

– Твоя воля, Лоран, – пожал плечами родич. – Мне он без надобности.

– Ступай, – махнул рукой Ласси.

Дали отвесил поклон сидевшему в углу:

– Удачного пути, – получил в ответ кивок, и вышел.

Лоран посмотрел ему вслед, потом перевел глаза на драгоценную находку.

– Расплавить бы это добро, да слить его светлости за шиворот, – мстительно сказал он.

– Брось, Змееныш, вещь чудная, – раздался мелодичный голос из угла. – Узнаю эрейских мастеров с их «живой филигранью». Лет двадцать назад такие еще делали, а нынче разучились.

Из угла поднялся Сен-Леви собственной персоной. Подошел к столу, взял медальон, перебирая плетеные звенья цепи.

– Что тебе с ним делать, говоришь? Я предлагаю тебе просто вернуть его князю.