Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 29
Монти
Монти усердно жевал. Когда еда во рту заканчивалась, он вновь набирал на вилку мяса, картошки, вареной моркови. Надо продолжать. Если он перестанет жевать, то расплачется. А плакать не хотелось, тем более – перед сестрами. Особенно после слов мистера Доусона, что Монти скоро станет единственным мужчиной в доме. Нижняя губа задрожала. Почувствовав сверлящий взгляд тети Мод, мальчик быстро зацепил на вилку кусок тушеного барашка, положил в рот и сосредоточился на же- вании.
– Папа уже умер? – заблестели от слез глаза Барби. – Он отправился на небеса?
– Почему он так свистит и хрипит? – прошептала Эльза, гоняя по тарелке кучки остывшего картофельного пюре.
– Не играй с едой, Эльза, – сказала тетя Мод. – Эти звуки издают его легкие.
– А кем станет папа, когда умрет? – спросила Барби.
– Не говори чепухи! С Эрнестом все будет хорошо, – заявила тетя Мод, но у нее было такое обреченное лицо и такой неестественно бодрый голос, что Монти понял: она врет.
– Можно нашим новым папой станет мистер Доусон? Он лучше, чем другие крестные, и всегда приносит мне подарки.
Барби отодвинула тарелку.
– А что на сладкое?
У Монти дрогнули плечи. Ему невыносимо захотелось помолиться. Если он сейчас же не помолится, то начнет плакать, и прощай, мужество!.. Он вскочил со стула и убежал наверх.
– Не хочешь десерта? – крикнула вдогонку тетя Мод, но он уже взлетел по лестнице.
Оказавшись в своей комнате, Монти захлопнул дверь, сложил руки и молча зашевелил губами, умоляя Господа не допустить папиной смерти. Он обещал сделать все, что угодно. Все-все. Отдать свои игрушки бедным детям. Подарить коллекцию марок участникам церковного хора. Никогда не забывать молиться. Монти остановился и подождал немного. Грозившие вырваться из груди рыдания утихли. Небо было цвета ежевичного варенья с пробегающими там и сям желтыми масляными полосами. А вверху пылало солнце. Он почувствовал присутствие Бога. Господь там, в небе, смотрит на Монти оранжевым глазом.
Монти распахнул окно и упал на колени. Он никогда не чувствовал такой близости к Богу. С неба спускались алые, золотые, пурпурные ленты света – словно сияющие лестницы, ведущие ко Всевышнему.
– Пожалуйста, Господи, пусть папа останется жив!
Внезапно Монти почувствовал потребность оказаться в каком-то святом месте, где можно услышать ответ Бога. Он пробежал по коридору мимо отцовской спальни, откуда несло дезинфекцией и болезнью, вниз по лестнице и выбежал на улицу.
– Ты куда? – крикнула вслед Ида.
Монти бежал всю дорогу до церкви, чувствуя, что за ним наблюдает пылающее око Бога.
На церковном кладбище царила тишина. Ровные ряды могил успокаивали. Солнце закатилось, и краски на небе побледнели. Божественный взгляд пропал, возбуждение Монти утихло. Он пошел меж надгробий, ища спокойное местечко для молитвы. В тишине было слышно, как стонут и ворочаются под землей мертвые. Даже чувствовалась легкая дрожь, когда они крутились в своих гробах. Воздух будто отяжелел от толпящихся в нем душ. Небо погасло, голые руки покрылись мурашками.
– Монти! Монти!
Он повернулся. Петляя между могилами, к нему бежала мама в фартуке. Он упал в ее объятия, и они крепко прижались друг к другу.
– Ты должен быть смелым, Монти. Самое главное в жизни – мужество.
– Главнее, чем Бог?
– Да. Пойдем. Ты ведь не хочешь ночевать здесь с призраками?
По дороге Монти обернулся и посмотрел на небо. Око господне исчезло – даже следа не осталось.
Викерс-стрит, 8
Ноттингем
10 июля 1908 года
Дорогая Элизабет!
Мы пережили ужасное время! Эрнест тяжело болел, и я была слишком занята уходом за ним, чтобы написать тебе.
Он перенес страшно тяжелую двухстороннюю пневмонию. Врач сказал, что он, вероятно, болел несколько недель. Я видела, что он неважно себя чувствует. Но когда доктор сказал, что он был на волосок от смерти, я испугалась. Да ты ведь знаешь Эрнеста: он делал вид, что все в порядке.
Врач прописал ему отдых, свежий воздух, легкие физические нагрузки (короткая прогулка и нетяжелая работа в саду) и пинту молока в день.
Я решила вновь посвятить себя семье. Я хочу быть лучшей женой и матерью, поэтому прекратила связь с мистером Доусоном и переписку с Отто. Пока Эрнест дома, я не могу рисковать – вдруг ему попадутся на глаза безумные письма Отто? Я страшно благодарна Отто за то, что он разбудил мой свободный дух и открыл мое истинное «я», однако сейчас я должна приложить все силы, чтобы поставить на ноги Эрнеста.
Мне предложили перевести на немецкий язык ирландского поэта Йейтса, в сотрудничестве с одним выдающимся ученым. Надеюсь, что смогу отвлечься, и прошу тебя воздержаться от новостей о Мюнхене. Все должно остаться в прошлом.
Твоя любящая сестра Фрида
Викерс-стрит, 8
Ноттингем
20 июля 1908 года
Милая Мод!
Наконец я набрался сил, чтобы взяться за перо. Хочу поблагодарить тебя за все, что ты сделала в трудное для нас время.
Фрида ведет себя безупречно. Она прислушивается к каждому слову доброго доктора Меллорса и даже записывает все в блокнот, который завела специально для этой цели. Мне чрезвычайно отрадно видеть ее преданность.
Я намерен найти для нас новое жилище, более просторное, с большим садом для детей, с электрическим освещением и французскими окнами, которые так любит Фрида. Я знаю, что ей понравится обустраивать новый дом, особенно если там будут французские окна. Конечно, это лишь до тех пор, пока мы не переедем в Кембридж. К сожалению, доктор считает, что в течение некоторого времени я не смогу вернуться к работе, так что Кембриджу придется подождать.
Мне не терпится вновь взяться за книгу. Я уже придумал название: «Романтика слов». Тебе нравится? Слово «романтика» происходит от старофранцузского «романс», что означает рассказ в стихах, а до этого из поздней разговорной латыни, romanice scribere – писать в римском стиле.
Очень надеюсь, что, пока ты гостила у нас, Фрида не просветила тебя по поводу идей некоего доктора Фрейда. Если она упоминала о бессознательных силах или подавленных желаниях, умоляю тебя немедленно выбросить из головы нелепые идеи, которые не в состоянии постичь неподготовленный ум. Слава Богу, эти идеи ограничены Мюнхеном. Не могу представить, чтобы они получили распространение у нас – мы, англичане, для этого чересчур благоразумны.
Мод, позволь тебя кое о чем попросить. Не знаю, заметила ли ты, находясь у нас… Несомненно, ты была занята детьми и руководила Идой и миссис Бэббит… Фрида помимо того что начала курить перестала носить корсет
- Секрет книжного шкафа - Фрида Шибек - Прочие любовные романы / Остросюжетные любовные романы / Русская классическая проза
- Соперница королевы - Элизабет Фримантл - Историческая проза / Исторические любовные романы / Прочие любовные романы / Русская классическая проза
- Старость Пушкина - Зинаида Шаховская - Историческая проза
- Нация прозака - Элизабет Вуртцель - Разное / Русская классическая проза
- Мария-Антуанетта. Верховная жрица любви - Наталия Николаевна Сотникова - Историческая проза
- Глотнуть воздуха - Джордж Оруэлл - Историческая проза
- Запах любви и крепкого кофе - Луис Шульга - Короткие любовные романы / Русская классическая проза
- Нахимов - Юрий Давыдов - Историческая проза
- Очерк жизни Эдгара По - Константин Бальмонт - Русская классическая проза
- Леди Элизабет - Элисон Уэйр - Историческая проза