К-9: Право на счастье - Диденко Александр

– Я думал, искатели не бывают Командующими, – только и ответил Хаук.

– Фил – вне-боевой центр. И центр, скажу тебе, умелый. Ему почти семьдесят! Я доживших до таких лет знаю только двоих. При этом Фил до сих пор «внешний».

– Ого! Так если он настолько крут, почему его не стоит слушать? И это. Слышу я о нем, если честно, впервые.

– Потому что собственного отряда у него никогда не было. Скажем так: Фил прекрасно знает, как выжить в Пустоши. Одному. Но не знает, как выжить всем вместе. Он мастерски умеет использовать обходные пути, прятаться и делать ноги. А вот лицом к лицу с опасностью стоять не способен. Если его отряд влипал в незапланированную мерзость, выживали единицы. Пару раз только сам Фил. Именно поэтому он искатель, а не центр по основной. Хреновый лидер, с ним не ходят. Но это старательно умалчивается. Я сам его знаю скорее как простого ученого. Так или иначе, опыт у него действительно огромен, а знаний хватает. И использовать их по делу определенно стоит.

Отвечать Хаук не стал. Просто кивнул и принялся тихо собирать вещи. Оно к лучшему: дело даже не в том, что самому Джею было брезгливо окунаться в переплетение нитей, решающих жизнь под куполами, а в том, что вспоминать о законах общества в Пустоши не стоило вовсе.

Глава 10

Норники – замечательные существа. Полезные. Вовсе не из-за мяса, меха, ядер или чего-то еще: норники – одни из немногих обитателей Пустоши, которых не надо убивать ради добычи. Эта мысль поднимала Хауку настроение несмотря на все «прелести», ожидавшие впереди.

Так же, как зеркальники в пустыне, норники могли спасти жизнь. Зверьки предпочитали селиться над подземными реками и отличались при этом исключительной брезгливостью: из их «колодцев» можно было пить без фильтрации. Низкий уровень пустынки в воде вредил организму не так сильно, а все возможные неудобства меркли в сравнении с мучительной смертью от жажды.

Добывать выбранную норниками воду тоже было легко. Твари строили небольшие деревушки – именно так говорил Джей – и рыли себе один колодец на всех.

Но на этом единство странного общества заканчивалось.

«Живи сам и не лезь к другим» – эта фраза лучше всего описывала поведение тварей. Если что-то случалось с одним, остальные не спешили на помощь: они не защищали норы друг друга, не отличались каким-то вниманием к потомству и уж точно не были образцом «вечной любви». Зато вставали единой армией против любой угрозы колодцу или городу в целом.

Хаук не находил логичного объяснения такой избирательности. Но раз твари еще не вымерли, их образ жизни вполне реален. Люди норников не убивали, естественных врагов было не так уж и много – шестилапые зверьки отличались ловкостью и скоростью. Норники входили в число быстрейших не только в степи, но и во всей Пустоши. Этот простой факт тоже поднимал настроение: зная учителя c его способностью устраивать «дополнительные проверки», Хаук искренне радовался, что норников ловить не придется вообще. Совсем не хотелось что-то изобретать против чужой скорости, ума или живучести.

Вокруг царило привычное степное безмолвие.

Джей как всегда велел думать-вспоминать, и Хаук послушно вылавливал в хаосе мыслей строчки книг, отзвуки лекций, рисунки и прочие клочки полезных знаний. Вдруг что-то упустил?

Спокойный пейзаж вокруг помогал сосредоточиться на важном. Запахи здесь тоже изменились: вместо ковра из цветов – высушенные солнцем широкие листья и редкие низенькие кусты-колючки. Где-то на горизонте темной полосой виднелись горы. Правда, эти было бы вернее назвать высокими холмами. Хаук помнил их на карте. С той частью степи граничила Сабля – вытянутый к морю кряж, напоминающий по форме клинок с огрызком-рукоятью.

За мыслями Хаук не заметил, как мир вокруг опять стал четче. Здесь грызунов почти не было. По-видимому, огромные листья им чем-то не нравились или просто сама поляна не подходила для нор. Зато под высушенной солнцем зеленью, в островках перегноя и влаги, хватало насекомых. Крупных насекомых. Хаук поймал взглядом мохнатого паука, юркнувшего в тень из-под ног Джея; двух почти сливающихся по цвету жуков, чей-то хвост…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Хвост, к слову, был настроен враждебно. Хаук чувствовал напряжение, нечто похожее на злость или обиду. Еще он точно знал, что существо не маленькое, а целиться будет в шею. Вот, сейчас. Когда они с Джеем пройдут чуть дальше, оставив тварь за спиной, а еще две или три подберутся поближе.

Прыжка Хаук не увидел и не услышал. Просто знал, что он сделан. Что коричневая стрела длинного тела летит точно под затылок.

Разворот тоже вышел сам собой.

Хаук не помнил, как активировал ядро и обнажил клинок. Только удивленно моргнул, когда сталь не почувствовала сопротивления от ударившего по ней пепла.

Джей успел раньше.

– О? – учитель качнулся в сторону. Еще одна тварь промахнулась, извернулась в полете, плюхнулась в листву – и тут же исчезла среди теней. – Тут еще двое.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.