К-9: Право на счастье - Диденко Александр

Проклятые мухи!

Не одна и не две – десятки кружились вокруг, ждали, когда грибная жижа испарится, и набрасывались на обрубленные пеньки, стоило Хауку отойти к новой четверке. Над срезанными чуть раньше уже висело жужжащее марево, разбитое на подсвеченные точки-тельца. Не самое приятное зрелище. Воздух будто дрожал от мерного гула, такого громкого, что оставалось лишь удивляться, как Хаук его не заметил.

Кажется, когда-то Бабай говорил, что если сильно увлечься, можно проспать апокалипсис… Кто бы мог подумать, что можно настолько увлечься грибами.

Вздохнув, Хаук выключил очки. Теперь это были просто защитные стекла без всяких графиков, систем и навигации. Ни ночного режима, ни теплового, ничего. Зато и помех нет.

Бороться с такой тучей тварей не было никакого смысла. Обремененный идиотским заданием высотник мухам вовсе не нужен – грибы, лишенные теперь своего основного оружия, куда интересней. Но помехи на главных устройствах делали Хаука слепым и глухим. Без развитого толком чутья он мало что мог. Вот и пришлось уступать поляну тварям, а самому тащиться на другую сторону облюбованного грибами холма. Там они почему-то росли выше и реже. Слишком много было таких, собирать которые уже поздно. С другой стороны, мешок полон наполовину, и Хаук должен справиться до того, как проклятая мошкара захочет добавки.

Или нет.

Первых мух Хаук снова проигнорировал, лишь отмахнувшись от пары самых настырных. Дождался, когда их станет чуть больше. Специально не двигался к новой четверке и не трогал последний, самый большой и совершенно негодный для сбора «палец». Осталось только подгадать момент.

Темное жужжащее облако то собиралось плотней, то распадалось на точки. Оно дышало, танцевало под неслышную мерную музыку, под свой собственный ритм и такт. Огромное живое нечто. Завораживающее. Жирное. Мерзкое.

Хаук дождался очередной «сходки», наклонил гриб и что есть силы надавил на шляпку.

Попал.

Бело-зеленая струя кислоты – особо злой у старых грибов – угодила точно в центр мушиного облака. Зашипела рассерженной змеей и вдруг вспыхнула голубоватым пламенем.

Секунда. Другая. Короткий судорожный вдох.

Ветер швырнул в лицо обугленные скорлупки – все, что осталось от целого роя мух.

– Ниче так… – ошарашенно выдал Хаук, стряхивая с себя пепел пополам с хитином. – Это они че?

Такого яркого во всех смыслах эффекта он не ожидал. Хотел припугнуть, чтобы отстали. Но уж точно не устраивать массовые сожжения…

«Кислота хорошо горит, если правильно поджечь, – довольным голосом учителя объяснил наушник. – Ты молодец. Оригинально. Много я видел, но вот обстрел мух из грибов – впервые!»

– Иди к черту, – тут же обиделся Хаук. Учитывая характерную форму «пальцев» и их другое название, столь же ходовое, но не столь цензурное, сожжение мух смотрелось и вовсе шикарно.

«Это действительно хорошо, чего ты? Я бы перестрелял слабыми или кинул гранату. А ты избавился от проблемы, предупредил новую, да еще и не тратил боезапас. Считай, экзамен пройден».

– Но я же… ни о чем подобном не думал, – буркнул Хаук, осознав, что его хвалят на полном серьезе. – Шугануть хотел. И все.

«А не важно. Сделал-понял-запомнил. Сам факт того, что ты предпочел «шугануть» не оружием, ставит тебя на ступеньку выше. У «внешних» далеко не всегда есть время думать. И тогда главным фактором становится то, как мы действуем. Вот тут и решается: потратишь ты последнюю обойму сейчас, или она спасет отряд в будущем. Это ясно?»

– Куда уж яснее…

Мимолетный испуг попрощался легкой дрожью в ногах и ушел восвояси. Хаук выпрямился, с хрустом размял шею, снова включил очки – они тут же откликнулись ставшей привычной статистикой.

– Я тут это, уже много набрал…

«Полный мешок. Без поблажек».

В голосе учителя, как всегда, ни капли сочувствия.

А мешок тем временем уже ощутимо оттягивал плечо. Стоило задуматься об усталости, как она радостно откликнулась по всему телу. Хаук, может, и стал выносливей после всех своих тренировок, но время брало свое. День уже клонился к закату. Желто-зеленая степь приоделась в багряный и желтый. Несколько минут яркого великолепия – и все краски пожрут ненасытные сумерки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Странное, романтичное настроение. Душа наслаждается каждым мгновением этого вечера. И в то же время ищет угрозу. Или ждет? Неясную. Незаметную. Замершую на пороге, ждущую приказа невидимого командира, имя которому Пустошь.

Вечер запутался в низких кустах, и Джей на их фоне стал едва различим. Жужжание мух давно исчезло из воздуха. Звуки были вокруг, но сейчас притих даже ветер, и степь накрыло саваном тишины.

Хаук закрыл глаза. Глубоко вдохнул. Медленно выдохнул.

Разнотравье готовилось к ночи. Запахи изменились, стали тяжелее, будто даже их клонило в сон после длинного жаркого дня. Эта тяжесть успокаивала. На какое-то мгновение забылись рожицы и грибы, забылись мухи и разговор с Джеем. Забылось, стерлось из памяти все.

Мир вокруг стал четче.

Даже сквозь закрытые веки Хаук видел каждый гриб, каждую травинку, каждую неровность или затерявшийся камень. Песня ветра стала яснее. Чутье… ответило не страхом, нет. Каким-то особенным знанием. Вокруг были мелкие неопасные существа, грызуны, про которых Хаук уже начитался за последние дни. Они занимались какими-то своими мышиными делами и совершенно не волновались о незваных гостях. Из этого равновесия выбивались лишь Хаук и Джей. И еще неясный шум где-то у подножья холма. В своем странном сосредоточенном умиротворении Хаук услышал его почти сразу. Что-то знакомое выбилось из звуков Пустоши и тут же заставило насторожиться.

Шурх-шурх.

Остановка.

Шурх-шурх. Шурх-шурх. Шурх-шурх.

Топ.

Высушенная солнцем земля выдала чей-то легкий шаг вернее травы. Хаук открыл глаза и тупо уставился на незнакомца. Легкая поджарая фигурка. Странная одежда. Хрупкие мальчишечьи плечи и невысокий рост.

– Джей… Тут… ребенок?

«Что?»

Одно слово. Одно простое слово, но Хаука вдруг сковал неясный ужас. Чужой. Потому что впервые он услышал в голосе учителя такой искренний страх.

«Без резких движений. Включи щит. Отступай ко мне. Не провоцируй».

Набор команд, которые Хаук считал вовсе не нужными. Девочка это или мальчик – черт разберет. Но разве его нужно бояться? Малыш наверняка потерялся, напуган и сам.

Хотя ведет себя так, будто он тут хозяин, на территорию которого забрался кто-то чужой, незнакомый и интересный. Стоит и смотрит. Чуть наклонил голову. Аккуратно, несколько дергано, помахал рукой…

Хаук ответил.

Очки послушно приблизили картинку, позволив разглядеть несмелую улыбку в ответ. А потом их накрыло едва заметной пеленой защитного поля.

– Слушай, он безобидный. Она. Ни оружия, ничего.

«Подчиняйся и отступай ко мне. Спиной. Медленно».

– Да иду я! Но это правда просто ребенок! И ей походу досталось. Не одежда – сплошное рванье. Да еще и босая… Не можем же мы бросить её тут?

«Я разберусь. Делай, как сказано.»

Странно, но голос Джея стал лишь еще напряженней. Слова звучали рвано, будто он выплевывал их через силу. Хотя учитель, должно быть, даже не говорил. Беззвучно шевелил губами, помогая мыслесвязи, как сейчас Хаук. Пришлось заткнуться и подчиниться.

По лицу девочки скользнуло удивление. За ним и обида. Она еще раз помахала рукой и даже что-то крикнула. Но Пустошь забрала слова себе, позволив различить лишь звонкий голосок. Добрый. Задорный.

– Говорю же, она не…

Перед глазами мелькнула вспышка. Хаук тяжело приложился затылком, сапог учителя вдавил в землю – не встать, как ни старайся. Джей не разменивался на слова, по-простому поставив ногу на грудь. Стальную. Ощущения – блеск.

И стоило бы возмутиться.

Если бы землю в шаге от головы не взрыл новый выстрел.

Вспыхнул, но выдержал щит Джея. Еще раз. И еще. Всей энергией защищая лишь грудь. Стоять столбом на открытой местности – безумие! Но Хаук знал, что учитель не отступит ни на шаг. Из-за него, да. Потому что вокруг ни одного толкового укрытия, а за ближайший валун нырнула девчушка. Да так резво, что Хаук этого не заметил.