Дороги богов и демонов - Константин Андреевич Чиганов

щеки заметно ввалились, под темными глазами легли тени и они казались несоразмерно огромными, волосы, всегда аккуратно уложенные, спадали на плечи черными волнистыми потоками. Старый знакомый не узнал бы ее в толпе. Илья пока не понимал причины, но не сердечные дела так повлияли на девушку. Отношение к нему, кажется, не изменилось, несчастное или счастливое чувство к кому-нибудь он определил бы с маху: в сверхсознательной сфере оно имеет особый «вкус», так что влюбленных Илья мог определять со спины и в темноте. Болезнью также не «пахло» от Вики. Тогда что? Беда с кем-то из близких? Илья снял куртку, пощупал тяжелую пластмассовую кобуру на боку и вздохнул. Лучше, если неясностей между ними будет поменьше.

Девушка уставилась во все глаза, когда он сел на белую кухонную табуретку.

— Вот видишь, я сменил место работы. Нет никакого криминала — у меня разрешение. — Ему, после пережитого, странным казалось долго говорить о таких пустых, глупых вещах, как разрешение на оружие и своей непричастности к бандитскому племени. Впрочем, в последнее она и не поверила бы, немного зная Илью.

— Я не имею права тебе рассказывать обо всем, но теперь я дома, я свободен как ветер, и, кажется, материально вполне обеспечен. Что у тебя?

— Ты меня поразил. — Она грустно покачала головой, отчего темная масса волос колыхнулась в беспорядке и снова упала на плечи. Илью пронизало чувство, похожее на жалость, он недовольно засопел. — Я думала, что тебя знаю, и вот ты явился обросший, грязный, на колене дыра, пистолет на боку, и не хочешь говорить, где был и что делал. Я плохо разбираюсь в людях, наверное, но я никак не ждала от тебя…

— А, да я и сам не ожидал. Я только вернулся из поездки. («Каким способом и куда я ездил, лучше не говорить» — он неизвестно почему поморщился).

— Ладно, — она подала ему чашку. — Я тебе верю и не расспрашиваю. Черт с тобой. А со мной все хорошо. Живу помаленьку.

— Врешь! — Илья пожевал губами. Ложь он теперь тоже отличал мгновенно.

— Ну и вру! — легко согласилась она. — У меня ощущение, словно ты видишь меня насквозь. Не очень приятно. Но помочь мне ни ты, ни кто-то еще не сможет, просто… нехорошо со мной что-то. — Последние слова она произнесла как-то по-детски, словно жалуясь и одновременно радуясь возможности хоть немного облегчить бремя души.

— Если не знаешь, с чего, начни с начала, я всегда так делаю.

— Хорошо. Я попробую.

1 4

Ветер ударил в стекло сильнее. Откинул форточку с громким хлопком. Торшер с зеленым абажуром покачнулся и мигнул. Вика отложила книгу на диван и подошла к окну. Слабо вскрикнула.

— Понимаешь, мне показалось, что там, на уровне пятого этажа, кто-то есть. Что-то белое, блестящее в темноте и с красными глазами. — Она поправила волосы без нужды, Илью поразило, какой слабой и тонкой стала эта рука, хотя и сохранившая изящество и белизну. «Да что это с ней?»

— Ты веришь?

— Ну, я сам как-то видел на балконе домового, и ничего.

— Вот… А дальше я, по-моему, потеряла сознание. Я уж не знаю, как. Сроду не была кисейной барышней.

— Я знаю. Дальше! — Виктория была хорошей спортсменкой, лихо водила машину и метко стреляла: когда-то всему этому обучил ее отец, отставной военный.

— Потом я увидела сон, а в нем — тебя. Будто я уже не совсем я, и вот здесь, под правой ключицей, это я отчетливо помню, у меня кто-то свернулся и теперь живет. Кто-то, кого нельзя выпускать наружу. И если он, или оно выйдет, начнется невообразимый ужас. Я лежала в гробу в какой-то церкви — не церкви с колоннами, как покойница. И тогда подошел ты, постоял и ударил меня ножом, сюда. Я хотела сказать «спасибо», но ты не слышал. И, кажется, плакал.

— Кинжалом. Старинным, с желтыми камнями на рукояти. — Она ничего не ответила, только поглядела с нескрываемым ужасом. Илья готов был испугаться выражения ее глаз. Колодцы на тот свет, а не глаза.

— И потом меня начали мучить боли в плече и нелепые страхи. Например, я боялась войти в лифт или пройти под аркой ворот. Ну и тому подобное… Потом… потом однажды ночью, ты уже давно уехал, со мной заговорил голос. Я подумала, что начинается раздвоение личности.

— Гм.

— И тогда я жутко испугалась. Еще мне казалось, что у тебя на дороге стоит кто-то могучий, не злой, а, как бы сказать, абсолютно равнодушный. К чужой жизни и смерти. Почти божество, если оно может не знать ни любви, ни милосердия.

— Ты ошиблась. Но спасибо за заботу. Так голос…

— Голос тихий, но вполне реальный. Нет, он не убеждал, что я святая Бригитта или должна зарезать свою бабушку. Он вначале убеждал не поддаваться панике, вести себя как обычно. Потом начал туманно намекать на какую-то награду, которой он меня удостоит за послушание. И что у меня будут невероятные для человека возможности… очень ласково и… вкрадчиво, что ли. Я чушь несу, да? Илья?

— Не думаю. — Собачье племя! Как же он не подумал сразу. Ведь что-то от нее явственно исходило. А теперь ее сны, предчувствия. «Может, она меня втайне любит?» Илья не ощутил почти ничего при этой мысли: он был занят сложным и непривычным делом. Он сканировал девушку в паранормальном сенситивном диапазоне, стараясь делать это незаметно.

Сперва показалось, что он тонет в ее глазах, потом его словно понесло вверх, над столом с чашками и белым электрочайником. Чужие воспоминания, события, страхи, радости, страсти. Невозможно описать это лишенному дара видеть человека изнутри. Не было понятия недозволенного. Теперь стеснительность, стыд, нескромность — казались столь же нелепы тому, кто перестал быть человеком, как и «въездная виза» для того, кто мог шагнуть в любое место любого из сотен миров.

Да, она его любила. «Насколько надолго? — произнес некто язвительный и мудрый внутри Ильи. — А когда она узнает о тебе больше, если узнает, как ты поступишь?» Кроме того, она обладала теми же способностями, что проклятый старик нашел у Ильи. В потенциале. Но личные переживания прервал резкий, слегка гнусавый, но от этого совершенно не забавный голос:

— Теперь я и она одно. Пошел вон, глядящая обезьяна!

Мозг Ильи ударило холодным током, он мешком рухнул обратно в свое тело. Чайник на столе подпрыгнул, чайная ложечка из чашки Вики под ее пронзительно пустым взглядом взлетела вверх и узким концом едва не вонзилась Илье в ухо. Если бы не выучка у Отшельника, он не успел бы