Чекисты - Юрий Герман

Поразмыслив над возникшей ситуацией, Дмитрий Бутов решил, что вернее всего отправить жену на Вологодчину, к ее состоятельным родственникам.

Жена не возражала, но, тревожась за мужа, пыталась уговорить и его поехать с нею.

— Зачем тебе рисковать в Питере? Там спокойно будет, сытно, а кончится вся эта кутерьма — и вернемся вместе домой…

Но у Бутова были иные планы на сей счет, да и вообще он, капитан лейб-гвардии Преображенского полка, не считал для себя возможным отсиживаться в провинциальном захолустье.

Отправив жену, в первый же субботний вечер Бутов направился в Преображенский собор, где у него было назначено конспиративное свидание с генерал-майором Шульгиным. Надо было посоветоваться, получить кое-какие рекомендации. Аресты, произведенные ЧК, существенно изменили обстановку в городе. После молебна, поровнявшись с генералом, Бутов сразу заговорил о главном:

— Вы осведомлены о постигшем нас несчастье?

— Да, братец мой, — вздохнул Шульгин, — лютуют чекисты. Держаться надо, не падать духом, осторожность, конечно, усилить…

— На днях отправил супругу в провинцию и с тех пор дома не появляюсь…

— Правильно делаешь. Береженого бог бережет…

— Быть может, вернее податься к Каледину? Люди там нужны…

— Нет, не вернее, — сказал генерал Шульгин. — Работа для тебя есть. Завтра заходи ко мне, поговорим…

Новый начальник Парголовского участка охраны Финляндской железной дороги взялся за работу с большим усердием. Инструкции соблюдал неукоснительно, был требователен, даже придирчив, нерадивых, по его мнению, энергично заменял другими людьми. Короче говоря, действовал с должной начальнической хваткой.

Поселился новый начальник на Финляндском вокзале, в загнанном в тупик вагоне. Жил строго, интересовался лишь служебными вопросами, почти никого у себя не принимал.

Только по субботам собирались у него прежние друзья, засиживались допоздна за преферансом. Приходили обычно братья Всеволод и Дмитрий Кожины, а также бывшие офицеры Вадим Сухарьков и Игорь Орлов, устроенные им на службу в охрану. Играли по маленькой, больше для развлечения. Завсегдатаем этих субботних вечеров вскоре стал и Михаил Серегин, новый работник охраны. «Свой человек, можно ему доверять», — говорил о нем друзьям новый начальник охраны.

Николай Антипов, член президиума Петроградской ЧК, получив из канцелярии долгожданную справку, быстро прочел ее и, вполне удовлетворенный, распорядился вызвать нужных ему сотрудников.

На Гороховую, 2, как и многие другие, Николай Кириллович пришел, имея за плечами немалый стаж революционера-подпольщика. Член партии с 1912 года, слесарь Адмиралтейского завода, он испытал и аресты, и царскую ссылку. После победы Октябрьской революции, на II съезде Советов Антипов был избран членом ЦИК.

Справка, которую доставили ему из канцелярии, посвящалась закулисной контрреволюционной деятельности белого подполья в Петрограде.

«В отношении Д. Д. Бутова, — говорилось в справке, — установлено, что это бывший капитан лейб-гвардии Преображенского полка. Участвовал в нелегальных сборищах офицеров гвардейских полков, тесно связан с известным эсером-террористом Филоненко. Кроме того, Бутов является родственником Михельса, одного из руководителей белогвардейского заговора, раскрытого в начале 1918 года. По месту постоянного жительства значится выехавшим в Вологодскую губернию. Под чужим именем служит на Финляндском вокзале, там и жительствует в вагоне».

В тот же день Антипов проводил инструктивную беседу с Кузьмой Ивановичем Сергеевым, сотрудником оперативного отдела ЧК.

— Итак, отныне вы не Сергеев, а Серегин, — сказал в заключение Антипов. — И не Кузьма Иванович, а Михаил Иванович. Бывший фельдфебель Сызранского пехотного полка, георгиевский кавалер, по характеру ревностный служака. Улавливаете свою задачу?

— Конечно! Главное, в доверие побыстрее войти.

— Но явным белогвардейцем себя не показывайте, — продолжал Николай Кириллович, — контрреволюционных разговоров не заводите. Важнее всего присматриваться повнимательнее, прислушиваться… Думаю, что поработаете с пользой для дела…

Кузьма Сергеев был не новичок в ЧК и уже выполнял довольно рискованные задания. Начальник оперативного отдела Васильев, предложивший его кандидатуру, отозвался о нем коротко и ясно: «Этого хоть в штаб Деникина внедряй — не провалится».

План чекистов оправдал себя. Вскоре стало известно, что реакционные элементы, окопавшиеся на Финляндском вокзале, связаны с неким Сергеем Антоновичем Бутвиловским, что с его помощью налажена нелегальная переправа офицерских кадров в Псков, в распоряжение немецких оккупантов.

Установить, кто такой Бутвиловский, большого труда не составило. Это был бывший флотский офицер, лейтенант, сынок крупного помещика. Проживал Бутвиловский в Кронштадте, но в начале 1918 года был демобилизован и якобы уехал к своим родственникам в Литву.

Проверка в адресном столе, естественно, результатов не дала: на жительстве в Петрограде этот офицерик не значился.

Когда Антипову дали коротенькую справочку о Бутвиловском с приколотой к ней фотокарточкой, взятой из флотского личного дела, Николай Кириллович заметил: «Наверняка в нелегалах ходит. Надо его хорошенько поискать в Питере…»

Спустя несколько дней была получена информация о посещении Бутовым и братьями Кожиными одной квартиры на Сергиевской улице. Хозяйкой квартиры была известная танцовщица Вера Данилова. Вместе с ней, как выяснилось, жил ее любовник Сергей Антонович Антонов. Познакомилась она с ним будто бы в ресторане гостиницы «Медведь», где Антонов снимал номер. Этот Антонов на самом деле был Бутвиловским.

Вслед за тем чекисты выяснили, что Бутвиловский под той же вымышленной фамилией является председателем правления кооператива «Мирный труд».

Возникла эта подозрительная контора месяца полтора тому назад в небольшом полуподвальном помещении на углу Графского переулка и Троицкой улицы. Устав кооператива гласил: комиссионная торговля носильными вещами и предметами домашнего обихода.

Первое же ознакомление с «Мирным трудом» настораживало. Не говоря уже о Бутвиловском, и все другие члены правления кооператива оказались личностями довольно колоритными.

Член правления Антон Куртен на самом деле был Георгием Коттеном, сыном барона, приверженным к спекулятивной деятельности и финансовым аферам. Другим членом правления был полковник царской армии Василий Гейман. Еще в конце 1917 года он занимался вербовкой белого офицерства в войска Каледина, причем и на этом деле сумел погреть руки. Чекистам стало известно, что калединская контрразведка обвиняла Геймана в присвоении денежных средств.

Были все основания подозревать, что «Мирный труд» всего лишь прибежище для белогвардейского подполья.

Чекисты стали готовиться к ликвидации осиных гнезд на Финляндском вокзале и в лжекооперативе Бутвиловского — Антонова. Но в последний момент Бутвиловский неожиданно исчез из Петрограда…

У станции Торошино патрули пограничной охраны заканчивали проверку документов.

В плацкартном вагоне среди немногих пассажиров выделялся хорошо одетый молодой человек лет тридцати. Сидел у окна, никакого беспокойства не проявлял.

По требованию патруля пассажир этот предъявил паспорт, выданный Германским консульством в Петрограде на имя Иоганна Киттеля. Как и положено, на паспорте имелась виза Комиссариата внутренних дел Петроградского Совета на право выезда за границу и обратный въезд в Советскую Россию. Словом, все было в порядке.

И тут произошло неожиданное. Сидевший поблизости невзрачного вида пассажир вдруг заявил во всеуслышание:

— Да он же, товарищи, русский, я его знаю!

— Вот оно что! — насторожился старший патруля. — Придется вас задержать…

— Позвольте! — возмутился Киттель. — Вы что же, больше верите этому негодяю, чем паспорту Германского консульства?

— Пройдемте, комиссар во всем разберется.

— Но я дипломатический курьер, личность неприкосновенная! Вы будете за это отвечать!

Старший патруля снова взглянул в паспорт.

— А этого в паспорте не сказано. Как же так?

— Произошла досадная ошибка…

— Вот и придется ошибку исправлять, — сказал пограничник, засовывая в сумку загранпаспорт.

— Что за произвол! Какой-то сумасшедший наговорил вам ерунды, и вы верите ему…

— Спокойно, господин, — прервал старший патруля. — Прошу следовать с нами…

Под вечер, в канун первой годовщины Октябрьской революции, Антипов возвращался на Гороховую с операции по ликвидации нелегального склада оружия в эсеровском клубе на Заставской улице.

Как обычно, он заглянул вначале к дежурному ЧК, а там ожидала его лаконичная телеграмма: