Небесные ключи - Дара Богинска

ногу, ха! Что ж, тогда ничто не помешает ему утопиться совсем.

Что за мысли, Колючка?

Спасало то, что они преодолели переход за один день. Один же? Закат никак не исчез за склонами, только приобрел фиолетовый густой оттенок, и ориентироваться по времени казалось невозможным. После тьмы подземелий негаснущий свет тревожил едва ли не больше, чем первопричина его появления. Если бы не культя вместо ноги и ноющие ребра, тяжелые думы свели бы Джо с ума. Как хорошо, что люди скорее животные. Когда капкан откусывает твою лапу, боль вытесняет все чувства, кроме нее.

Боль — ревнивая тварь.

Они разбили костер в тени под клювом каменного ястреба, и Джо уснул тут же, стоило коснуться головой локтя, даже не потребовался тот отвар, что давала южанка. Он заметил сквозь шоры ресниц, как Чонса окунает бинты в кипящий котелок. Смену повязок ключник уже не почувствовал.

Когда Джо очнулся, след южанки уже остыл.

— Куда делась ведьма? — прохрипел он. Чонса дала ему миску и упала рядом. Она ожесточенно потерла лицо шестипалыми ладонями и зевнула.

— Не знаю. Ушла. Оставила нам котелок и немного еды.

— Паршиво выглядишь, — в миске оказалась похлебка из грибов и корений, как и все прошлые дни до этого, каша с ягодами закончилась уже давно.

Малефика хмыкнула, обняла колени и уставилась в тлеющий костер. Джо не мог отвести от неё взгляд. Свет причудливо падал на лицо северянки, ключник заметил и залом губ вниз, и мелкие морщинки в уголках глаз, делающие Чонсу похожей на лесную кошку. Сейчас, с каменистой серой крошкой в волосах, она выглядела старше своих лет, но все еще казалась Джоланту красивой. Как-то странно, непривычно — малефика уж точно не была похожа на героинь рыцарских песен, за которых короли могли развязать новую войну.

Ключник поспешно отвел взгляд.

— Я плохо сплю с тех пор как… — она болезненно поморщилась, щурясь на шрам в небе. Глаза у девушки были красные и слезились. Джо передал ей еду. Чонса приняла миску и начала прихлебывать без аппетита.

Звонко пели поблизости мелкие птицы, затихнувшие, когда в небе закричал тетеревятник. Должно быть, сейчас рассвет.

— Надеюсь, скоро отдохнем в трактире. Скоро же?

— До Ан-Шу сутки пути.

Слух Джоланта резануло непривычное шорское название. Как будет «Новый Шор» на их языке? Он забыл. Что значит «Ан-Шу»?

В задумчивости он снова начал разминать больную ногу, мышцы бедра ныли, похожие из-за спазма на морские узлы.

— Сутки пути или сутки ползком?

Чонса вяло пожала плечами.

На дорогу ушло двое суток. Чонса улыбнулась, завидев мерцающий вдалеке огонек света. В то, что человечество все еще существует, верилось с трудом. Джо помнил, что было до отчаянного прыжка в реку, не мог выкинуть это из головы, сколько бы не старался. Может, те твари не смогли преодолеть Южные склоны? Может, наелись бринморской плоти и залегли в спячку, как летучие мыши в пещерах?

Ан-Шу, внезапно вспомнил Джолант карту, «Небесная ладонь». Бринморцы переиначили шорское словечко в «Аншур», но звучание все равно осталось непривычным.

Постепенно появлялись следы человеческого пребывания: тропы, мусор, охотничья стоянка из шалашей, пялок для сушки звериных шкур, глубоких ям-коптилен, и мостки там, где разливались широкие ручьи.

У Джо болело всё тело. Чонса шаталась.

— Ещё немного, — сжалилась девушка, когда ключник не выдержал и попросил остановку.

Немного — это ещё пара часов, и из фиолетовой тьмы проступили очертания домишек. Их было немного, но по сравнению со звенящей тишиной пещер звук чужого голоса, детского смеха и блеянья лохматых овец был подобен песне. Дальше — выше по зеленому склону — виднелось большое поселение с каменными домами.

Трактир стоял с самого края Ан-Шу, где обычно стоят хижины деревенских знахарей. Джо едва успел заметить пару человек, темноволосых и быстрых. Они спрятались, как мыши, стоило путникам появиться на горизонте, и с интересом следили из-за приоткрытых дверей.

По привычке Чонса натянула на лицо капюшон. Когда она попыталась открыть дверь в трактир, она оказалось запертой.

— И кто закрывает дверь в трактир?! — недоумевала девушка. Джолант проверил, вдруг ошиблись? Но нет, все как говорила в пещерах Нанна — деревянная табличка с хвойной веткой и кружкой, есть даже надпись на бринморском — «Еловый грог». Они были на месте.

— Шорское дружелюбие! — прокомментировал Джо, сползая плечом по бревенчатой стене. Он научился кое-как держать равновесие, опираясь на палку, но спина от постоянного напряжения окаменела.

— Мы все еще в Бринморе, если Нанна не солгала нам.

— Выглядит как Шор, пахнет как Шор и называется как Шор… — пробубнил в ответ ключник и грохнул по двери кулаком.

— Иду, иду, — захрипело изнутри.

Им открыл огромный, бородатый и похожий на вепря мужик. Бринморец на вид. Задержался на пороге, разглядывая странников, но молча подвинулся и дал пройти.

В трактире было неожиданно людно и тоскливо — кажется, воодушевившись наступлением конца света, публика пила не просыхая и теперь пребывала в тяжком похмелье. За столами уныло потрошили алую соленую форель, макали жирные куски в томленый лук, и пахло это так замечательно, что Джо согнулся от воя своего желудка. Бывалого вида полная девица, отдыхающая на коленях второго звероподобного мужика (охотника, должно быть, судя по звериной шубе и украшениям из костей и клыков животных), приподнялась им навстречу и провела к единственной свободной лавке. Охотник проводил их недружелюбным взглядом.

— Где ближайший монастырь? — допрашивал её по пути Джо, — Нам нужно отправить гонца или голубя в столицу. Срочное дело!

Его плащ испачкался и порвался. Жёлтый цвет ткани потерял насыщенность, стал песочным, а без Кости мира только малефика рядом была символом того, что он ключник. Чонса, впрочем, не вмешивалась. Села и начала разминать шею и ноги, постанывая. Служанка не отвечала, а когда открыла рот, издала невнятное мычание, гулкое и низкое, которое самую малость напугало Джо. Чонса, заметив это, ухмыльнулась.

— Она глухонемая, — ворчливый трактирщик подошел к столу и грохнул тарелки, полные рыбной каши, — Есть только это. И грог.

— Дайте угадаю — еловый? — Чонса положила острый подбородок на гамак пальцев.

— А то ж, —