Афера - Стивен Фрей

В папке содержались исключительно ценные документы, полученные от Джереми Кейса. Они убедительно показывали, что высшее руководство «Пенн-мар» было прекрасно осведомлено о том, что токсичные отходы производства на уилмингтонском заводе переправляются на ферму Паркеров близ Сентервиля, штат Мэриленд. А всего семнадцать заводов, принадлежащих компании «Пенн-мар» в Соединенных Штатах и Европе, систематически отправляют контейнеры с токсичными отходами в неположенные места, выгадывая на этом десятки миллионов долларов. Ибо легальное захоронение таких отходов предполагает строительство специальных саркофагов и постоянный контроль над ними, а предприятие это дорогостоящее — миллионы опять-таки. Вот они-то и остаются на счетах корпораций.

Свидетельства поистине убийственные. Кейс передал списки незаконных захоронений и сотрудников «Пенн-мар», ответственных за противоправное размещение отходов; тут же приводились цифры, свидетельствующие о том, сколько именно денег ежегодно оседало в их карманах. Имелась даже памятная записка от сотрудника, отвечающего за перевозки, исполнительному директору компании. В ней говорилось об основных трудностях, связанных с незаконными операциями. Да, документ чудесный. Мечта адвоката, подумал Прескотт.

Информация, содержащаяся в этой папке, находилась в пакете, который Феникс Грей, убив Анвара Али, подобрал с тротуара рядом с торговым центром в Темпренсе, штат Мичиган, — эта информация нанесет смертельный удар компании «Пенн-мар», а стало быть, и нынешней администрации. Жаль, конечно, что пришлось убрать Джереми Кейса, который дал им в руки такое оружие, но тут уж ничего не поделаешь. Как говорит Резерфорд, ради достижения высокой цели порой приходится жертвовать людьми. Все нити, ведущие к ним, должны быть перерезаны.

Кто звонил Брэдли той ночью? Прескотт негромко рассмеялся. Он специально проехал на машине от Балтимора до Уилмингтона, чтобы позвонить из телефонной будки, расположенной рядом с химическим заводом. Таким образом, когда следствие будет проверять телефонные звонки на номер Брэдли, выяснится, что ему звонили из Уилмингтона. Это он тоже представит суду как свидетельство. Пусть косвенное, но на присяжных оно произведет впечатление.

Да, Прескотт сам сделал этот звонок, но лишь после того, как Резерфорд заверил его, что два контейнера с ясной маркировкой «Пенн-мар» легли на другие, немаркированные, контейнеры, уже находящиеся под землей. Люди с уилмингтонского завода никогда ни о чем не узнают.

Прескотт вновь рассмеялся, на сей раз громко. Резерфорд неподражаем. Как этому человеку удаются его штучки — загадка. Да, пожалуй, Прескотт и не хотел разгадывать ее. Грэнвилл оказался прав, ангажировав Резерфорда. Он, Прескотт, поначалу был против. Да и все остальные тоже. Но Грэнвилл не промахнулся. Такой человек им нужен.

Так же скептически отнесся Прескотт к плану, который предложил своим шестерым наперсникам Уинтроп два года назад. Он назвал его проектом «Плеяда», по имени группы семи французских поэтов XVI века, стремившихся возродить классические формы стиха. Теперь то же наименование относилось к группе семи выдающихся личностей. Грэнвилл любил это слово — выдающийся.

Все они сначала были скептиками. А теперь поверили. Они очень продвинулись, хотя раньше только тешились мечтами об этом. Теперь дело за Борманом.

— Тернер?

Прескотт поспешно поднял взгляд.

— О Господи, Шэрон, что вы здесь делаете так поздно? Ведь уже больше половины десятого.

Она застала его врасплох. Папка Кейса лежала на столе открытой, а Прескотт вовсе не хотел, чтобы Шэрон узнала о ее содержимом.

— Просто решила убедиться, что вполне готова к понедельнику. Ну и еще рассчитывала застать вас.

— Прекрасная ночь, верно? — Прескотт мотнул головой в сторону окна, выходящего на бухту, сверкающую в этот час яркими огнями.

— Прекрасная. — Шэрон, как он и полагал, посмотрела в том же направлении.

Прескотт быстро захлопнул папку и слегка подтолкнул ее. Она мягко спланировала на ковер позади стола.

— Слушайте, Шэрон, а отчего бы нам сегодня не побаловать себя хорошим ужином? Отметим долгожданное начало суда. Полагаю, можно с уверенностью сказать, что теперь уж наши соперники его не отложат — слишком поздно.

— Отличная мысль, Тернер, но я не смею лишать жену вашего общества.

— Она на даче. — Тернер улыбнулся. — А я на субботу и воскресенье остался в городе из-за суда.

— Ясно. — Шэрон почувствовала, как у нее подкашиваются ноги. — Что ж, это меняет дело. — Ей стало не по себе. В последние несколько месяцев, готовясь к процессу, они часто оставались наедине, но ни разу — за обеденным столом.

— Великолепно. Позвольте мне только доделать кое-что. Минута-другая, а потом я в вашем распоряжении. Пойдем в «Брасс элефант». Годится?

— Отлично. — Шэрон пришла в замешательство. Что это за папка, подумалось ей, которую Прескотт так ловко захлопнул и сбросил на пол?

Глава 12

Сидя за рабочим столом у себя в квартире, Фэлкон разглядывал доставленное оборудование. Барксдейл не обманул, его люди набили электроникой весь дом. Факс, персональный компьютер, монитор от Блумберга, самоновейший, сведения с биржи поступают через главную компьютерную систему банка мгновенно, ну и так далее. Банк обеспечил даже дополнительную телефонную линию, так чтобы не мешать Алексис поддерживать связь с ее салоном мод. Вероятно, у Барксдейла есть связи на самом верху Нью-Йоркской телефонной сети, обычно подключение нового номера занимает не меньше двух недель.

Фэлкон потер глаза и зевнул. Все эти два дня, субботу и воскресенье, он работал, не разгибаясь, и только вчера вечером Алексис уговорила его оторваться от стола и съездить куда-нибудь. Они отправились поужинать в «Генри энд», довольно экзотический ресторанчик в Бруклин-Хайтс, затем прогулялись по набережной Ист-Ривер, разглядывая залитый яркими огнями центр Манхэттена. Ужин Фэлкон проглотил, почти не заметив, что ест, прогулка ему не понравилась вовсе. Он был слишком поглощен другим. Впереди его ждала куча дел.

Алексис хотела после ужина заглянуть в клуб, чему Фэлкон сначала решительно воспротивился. Следовало возвращаться к столу. Они и так потратили драгоценное время на ужин. Первая встреча с немецкими инвесторами была запланирована на конец недели, и он явно не поспевал. По пути домой Алексис расхныкалась, жалуясь на то, что он совсем не обращает на нее внимания. Теперь-то Фэлкон понимал, почему у него так и не было в Нью-Йорке ни одного серьезного романа. Вместе с тем, ему не хотелось терять Алексис. Вот и пришлось неохотно уступить. В результате она продержала его в недавно открывшемся душном аргентинском клубе до четырех утра, флиртуя направо и налево и танцуя с кем попало. Такое в его присутствии Алексис позволяла себе впервые, и в конце концов Фэлкон, несмотря на сопротивление и визг Алексис, вытащил ее на улицу. По дороге домой в такси они не обменялись ни словом, да и поднявшись в квартиру, продолжали молчать. Алексис пошла в спальню и заперла за собой дверь, а Фэлкон растянулся на кожаном диване в гостиной.

Рубаха, брюки, носки, туфли — одежда кучей валялась рядом с диваном. Он остался в голубых трусах, чувствовал себя усталым и раздраженным, с похмелья болела голова. Фэлкон снова потер глаза. Ничего не скажешь, прекрасно начинается самая важная неделя в его жизни, неделя, которая, в конечном счете, может принести ему пять миллионов долларов.

В гостиную влетела Алексис.

— Я ухожу!

Фэлкон прижал ладони ко лбу. Голос ее пронзает мозг, словно лазерный луч.

— Валяй. — Выяснять отношения он сейчас не желал.

— Как это понимать — «валяй»? — Упершись ладонями в бедра, Алексис сверлила его взглядом.

Фэлкон опустил руки. В своей тесно облегающей блузе и короткой юбке Алексис выглядела потрясающе.

— Вот так и понимать — двигай, — спокойно вымолвил Фэлкон. — У меня полно работы, и на все про все четыре дня. Можешь не возвращаться весь день, да и большую часть ночи тоже. — Он величественно указал на дверь, будто приглашая ее проследовать в огромный бальный зал.

— Ух, как же я ненавижу эту твою покровительственную манеру, эту Фэлконовскую невозмутимость!

Он откинулся на спинку стула, скрестил на груди руки, поднял левую бровь и саркастически ухмыльнулся.

Алексис стремительно повернулась, схватила со стула записную книжку и запустила ею в него. Уклоняясь от летящего в него предмета, Фэлкон подался в сторону, вскочил и, не позволив Алексис выбежать из комнаты, схватил ее за локоть.

— Пусти! — Алексис попыталась вырваться, но тщетно. Он был слишком силен.

Фэлкон легко, как ребенка, приподнял ее с пола, швырнул на диван и, стиснув ладони, придавил их к подушке. Какое-то время Алексис еще пробовала сопротивляться, но потом, видя, что это бесполезно, сдалась.