Православное пастырское служение - Киприан Керн

Е) Стяжать исключительное терпение и смирение. Первое особенно необходимо при длительных и многолюдных исповедях, когда человек, не умеющий исповедоваться, начинает говорить вещи, не имеющие никакого отношения к исповеди, всякие житейские мелочи и подробности или, осуждая близких, о своих грехах не говорить ни слова. Второе, когда некоторые лица сами начинают поучать священника, указывая ему на его недостатки, облекая это в форму признания себя виновным в осуждении пастыря в том-то и том-то.

Ж) В деле сострадательной любви к кающемуся грешнику священник должен уметь все понять, чтобы все простить. Но вместе с тем пастырь не должен забывать того, что такое всепрощение не должно подавать повод к ослаблению нравственности верующих. Святоотеческое мерило — это "любить грешника, но ненавидеть грех." Поэтому священник должен знать границу своего сострадания, чтобы не давать повода грешнику и дальше продолжать свои погибельные привычки. Люди с "широкими" взглядами говорят: "Христос никого не осуждал, Он простил даже блудницу"; но они забывают, что Христос, прощая блудницу, сказал: "Иди и больше не греши." Пастырь поэтому должен помнить о своей отеческой власти решить, но и вязать, когда это нужно. Снисходя к слабости грешного человечества, он не должен искажать самого евангельского учения о грехе. Замечательно пишет митр. Филарет: "Снисхождение к преткнувшемуся и падшему надо иметь, но снисхождение к небрежному и коснеющему в падении имеет в обществе неблагоприятное действие, охлаждая ревность и распространяя небрежение. Надобно беречь каждого, но еще больше дух всего общества. Господь да наставляет соединять милость и истину" (Письма, 1883, стр. 2).

3. Внешние условия исповеди.

Они касаются литургических моментов этого тайнодействия и самых методов исповедания. В литургическом отношение священнику необходимо знать следующее:

A) Стараться больше развивать евхаристическую жизнь своего прихода. Частое причащение должно стать нормой, а не исключением.

Б) Исповедь не должна быть связана непременно с причастием. Можно исповедовать и не накануне причастия. Были и такие мнения среди пастырей и пасторалистов, чтобы люди, живущие строго евхаристической жизнью и часто исповедующиеся и причащающиеся, не непременно перед каждым причастием исповедовались.

B) Исповедь не должна быть ограничена только великопостным периодом года. Хорошо причащаться чаще, в каждый пост, большие праздники, по личным и семейным дням. Это разгружает священника от большого количества исповедующихся в Страстную и другие седмицы Великого поста.

Г) Многие советуют предварять исповедь соответствующим поучением. Проповеди о покаянии, но отнюдь не обличительные, а вразумляющие, должны чаще говориться, чтобы подогреть в верующих желание духовного возрождения.

Д) Решительно избегать общих исповедей, когда люди, стыдящиеся признаваться в своих грехах, выполняют только формальную сторону, без самообличения, а следовательно и без пользы для души.

Е) Перед исповедью прочитывать положенные молитвы. Не забывать читать и поучение Требника: "Се, чадо, Христос невидимо стоит пред тобою."

Ж) Прослушав исповедь и внушив ему то, что в данном случае пастырская совесть считает нужным, прочитать первую разрешительную молитву Требника: "Господи Боже спасения рабов Твоих...", ибо в ней-то и содержится прошение Богу о примирении грешника с церковью, о прощении ему грехов и даровании ему "образа покаяния." Вторая молитва "Господь и Бог наш Иисус Христос" есть по существу своему молитва даже и не православная. Она не известна ни грекам, ни единоверцам и в наших требниках ее не было в старое время. Она проникла к нам от Петра Могилы и носит в себе латинский отпечаток, приписывая прощение грехов священнику: "и аз, недостойный иерей, прощаю и разрешаю." К сожалению, большинство священников ее-то и читают, опуская существенно важную молитву первую.

В этом состоят главные литургические напоминания духовнику. Можно указать еще и на разности в нашем чине исповедания по сравнению с греческим. Там читается ектиния о прощении грехов, в обратном порядке стоят обе молитвы перед исповедью и совершенно особенные, у нас не существующие разрешительные молитвы. Греки тоже сохранили древний институт "покаяльных отцов," который мы забыли, но следы коего сохранились в требниках.

Славянский требник содержит пред главой 7-ой "о исповедании" особое Предисловие и сказание, "о еже како подобает быти духовнику." Кроме различных указаний увещательного характера, в конце этого Предисловия читаем: "Если кто без повелительной грамоты местного епископа дерзнет принимать помышления и исповеди, такой по справедливости достоин наказания, как преступник божественных правил, потому что не только себя погубил, но и те, которые исповедовались у него, остались не исповеданными..." Однако ни один священник Русской Церкви вот уже несколько столетий никогда не видел этих грамот от епископа, и ни один епископ у нас таковых полномочий духовенству исповедовать не выдавал.

Иное дело на Востоке. Греческий "Евхологий" содержит и особый чин "Последование, егда творит архиерей духовника." Содержание его таково.

По обычном начале, диакон: "Господу помолимся." Архиерей читает молитву: "Господи Иисусе Христе Боже наш, иже Петру и иным единодесяти учеником, апостольское и духовническое служение даровавый, решити и вязати человеков прегрешения повелевый, Сам и ныне раба Твоего (имя), от мене избранного, всякие же благодати исполненного, достойного и его апостольского и духовнического Твоего служения, через мое смирение покажи, во еже решити и вязати прегрешения недостойных. Яко Ты еси Податель благ и Тебе славу воссылаем..."

После этого читается Евангелие от Иоанна: "В первый день недели вечером..." (20:19 и след.).

Архиерей, по прочтении Евангелия заключает чин такой формулой: "Наша Мерность, Благодатию Всесвятого и Началовершительного Духа, проручествует (поставляет) тебя благоговейнейшего духовника (имя) во служение духовного отца (отчества), во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, аминь."

На Востоке и в старой Руси только таким образом рукопроизведенные в особое служение "духовного отчества" иереи и могли совершать исповедание приходящих к ним грешников. Этим не вводилось никакое умаление таинства Священства. Разумеется, что всякий иерей, законно рукоположенный, обладает сакраментальной властью вязать и решить. Но дисциплинарно Церковь это ему не дозволяет, пока он не приобретет достаточный жизненный и духовный опыт.

Конечно, большие пространства России, редкие приходы, большая духовная нужда, и в особенности ненормальные условия нашей жизни не могут удовлетвориться таким малым числом духовников, поставленных архиереями. Вот и случается молодым, только что рукоположенным иереям, без духовного опыта, врачевать застарелые болезни и становиться духовниками.

Это различие двух пастырских практик удивляет наших соотечественников при знакомстве с греческим обиходом. В 18 веке митр. Рафаил Заборовский высказывается отрицательно по этому поводу, говоря, что если священнику дозволяются все таинства, то почему запрещается одно из них. Однако следует сказать, что это даже не запрещение, а известное ограничение, сообразуемое с возрастом молодых иереев и их неопытностью, она характера дисциплинарного, а не сакраментального. По практике Русской Церкви и монашествующим иереям не дозволялось венчать браки, но посольские и флотские иеромонахи могли венчать.

Повторяем, что привлекает внимание запрещение нашего Требника исповедовать без особой грамоты от архиерея, когда такой грамоты никогда ни один русский священник не получал и не видал. Следовало бы в таком случае и в Требнике этого не печатать.

А в старой Руси такие грамоты давались. Надписание их из Сборника памятников по истории церковного права: "Письмо, которое дается священнику, когда его производят в отца духовного" ("Сборник памятников по истории церковного права," Петроград, вып. 1, 1914 г., стр. 49)

"Наше смирение, согласно твоему прошению, благословляет честнейшего в священноинокахЛОУбыть духовным отцом, чтобы принимать исповедь приходящих к нему христиан. Подобает такому духовнику не быть человекоугоднику, ни сребролюбивому, ни обжорливому, ни честолюбивому, ни гневливому, ни тщеславному, ни злопамятному, ни мстительному, но во всем быть кроткому, смиренному, ненавидящему призрачные блага мира сего, терпеливому, постящемуся, бодрствующему, поучающемуся всегда в Священном Писании, вникающему в Апостольские правила и в догматы Церкви, хранящему сердечную чистоту, милостивому, благоговейно совершающему священнические богослужения и таинства, чуткому к Божественному внушению, ибо таковым, по слову Господню, дается благодать разуметь тайны Царства Небесного. Он должен испытывать сердечное расположение людей, приходящих к нему, их согрешения и помыслы, и давать им советы согласно с установленными правилами, и одних обличать, а других миловать, всех же призывать ко спасению души. Поэтому пусть он, кого вяжет, а кого разрешает, согласно тому, что они заслуживают..."