Афины и Акрополь - Елена Николаевна Грицак

ощутить дыхание Парфенона, который часто сравнивают с живым существом. Массу здания и природу объединяет светотень, образуемая крупным чередованием освещенных колонн и мелким ритмом каннелюр отдельных стволов. Расположение на высоком месте включает в ансамбль колоссальную воздушную среду над землей и морем. В облачные дни все это пространство словно материализуется, разводы облаков образуют фантастический рисунок, в который вплетаются прямые линии Парфенона. Композицию органично завершает небо – лазурный свод, мягко контрастирующий с белоснежной архитектурой. Следуя девизу «Ничего слишком!», зодчие поместили здание на фоне невысоких гор, неширокой равнины и не очень далекого, но и неблизкого моря. Даже растительность, обычно буйная в южных краях, здесь не слишком яркая и негустая.

Северо-западный угол Парфенона

У древних посетителей полное представление о Парфеноне складывалось при взгляде от Пропилей. Выходя из темноты внутреннего портика, люди воспринимали храм как цельный объем, подойдя ближе, рассматривали две его стороны, а для обозрения главного фасада обходили храм снаружи. Культовые постройки классической эпохи возводились в форме периптера, или здания, окруженного со всех сторон колоннами. Сам термин в дословном переводе означает «оперение», вероятно, потому, что древние архитекторы сравнивали колонную обводку своих творений с перьями птицы. За наружной колоннадой возводились стены, защищавшие внутреннее пространство, – наос. В крупных постройках, к которым относился и храм Афины Девы, внутри находилась еще одна колоннада. Зодчие переносили форму периптера в интерьер, где устанавливали друг над другом два ряда колонн, причем верхние столбы по высоте уступали нижним, что снижало нагрузку на первый ряд опор.

Классический периптер Парфенона заключал в себе 50 каннелированных колонн, стоявших на прямоугольном подиуме длиной около 70 м и шириной немногим более 30 м. Здание дополняли два 6-колонных портика, расположенные с каждой короткой стороны. Восточный портик именовался пропаосом и служил входом в святилище. Аналогичная ему западная часть – постикум – по виду и значению походила на вестибюль.

Оба портика были ограждены металлическими решетками, укрепленными между колоннами и покрытыми тонким слоем золота. Подобно плану, ордерное решение Парфенона немного отличалось от традиционных схем. Одной из особенностей можно считать ионический фриз с изображением Панафинейской процессии, то есть со сценами небожественной тематики. Ни в одном из ранних храмов не встречалось зала перед наосом, который греки называли парфеноном, что в примерном переводе с греческого языка означает «обитель Девы».

Внутренний вид колоннады Парфенона

В древности нижние ступени подиума являлись фундаментом здания и были засыпаны землей. Таким образом, по сходству с другими классическими постройкам Парфенон стоял на 3-ступенчатом стереобате, а каждая из ступеней имела высоту более полуметра. Впоследствии, освобожденный от насыпи, он увеличился в высоту, сохранив пропорциональность и гуманизм. Последнее качество резко отличало греческие храмы от культовых сооружений Востока. Несмотря на грандиозность, эллинские святилища не вызывали чувства унижения, не подавляли своим величием, а, по словам Плутарха, «блистали цветом новизны, помогая человеку ощутить радость бытия, проникнуться дыханием вечной юности и обрести нестареющую душу».

Юго-западный угол Парфенона

Романтичную фразу Плутарха можно отнести и к материалу: пентелийский мрамор изменяет свой цвет под влиянием солнечных лучей, отчего каждая сторона Парфенона имеет неодинаковую окраску. В записках исследователя А. Бонара сказано, что «храм бывает, в зависимости от дневного освещения или от часов дня, то темно-коричневым, то серым, почти до черноты. Становится розовым в вечерней дымке или даже палевым со светло-коричневыми пятнами, но никогда не бывает белым. Его истинный цвет напоминает старинную кожу с коричневым оттенком».

Южная часть Парфенона

Изначально белоснежные фигуры на фронтонах и метопах резко выделялись на темно-красном фоне. Декоративный эффект усиливало синее поле фриза, а также окраска и золоченая бронза в отдельных деталях картин, например в конской упряжи, вазах, украшениях.

В каменоломне пентелийский мрамор сиял белизной и по чистоте цвета напоминал сахар. Кристаллическая, мелкозернистая, прозрачная поверхность камня позволяла взгляду проникать вглубь и зрительно создавать оригинальную фактуру. Внутри каждого куска имелись мелкие частицы металла. Кроме того, под действием солнца в этой породе развивались микроскопические мхи, благодаря чему камень окрашивался в желтоватый цвет.

С южной, постоянно залитой светом части храма он сохранил теплый золотистый оттенок, тогда как на теневой стороне приобрел серовато-пепельный тон.

Утратив яркость красок, сегодняшний Парфенон поражает зрителя удивительной гармонией линий. Пентелийский мрамор в кладке стен храма использовался в виде квадр – каменных блоков прямоугольной формы. В те времена греки все еще применяли циклопическую кладку в фортификации, но при возведении зданий уже давно руководствовались математическими законами. Принцип геометричности в мировую архитектуру ввели египтяне, употребившие правильные формы при строительстве пирамид. Однако у них строительные расчеты были связаны с землеустройством и носили прикладной характер в отличие от Греции, где геометрия быстро сформировалась в науку. От египтян были заимствованы ее основы и название, в переводе с греческого языка означающее «измерение земли».

Северная часть Парфенона

Знаменитый философ и математик Пифагор составил таблицу умножения и предложил коллегам десятичную систему мер. Собственно геометрию он дополнил теоремой о квадрате гипотенузы, впрочем задолго до того применявшейся в Вавилоне. Размышления эллинских мудрецов о свойствах геометрических фигур привели к открытию так называемого золотого числа 1,617, которым выражалось идеальное соотношение между высотой и шириной здания. Рассчитанный согласно этой цифре фасад храма на чертеже вписывался в прямоугольник, вертикальные размеры которого лишь немногим отличались от горизонтальных.

Предполагается, что при создании архитектурного ансамбля на Священной горе зодчие пользовались золотой пропорцией. Современные специалисты оценили ширину Парфенона в 100 греческих футов (30,89 м). Мнения относительно вертикальных размеров пока спорны, хотя, если верить известному российскому исследователю Н. И. Брунову, высота храма в местных единицах составляет 61,8. Значит высота трех ступеней основания вместе с колонной равняется 38,2 футам, а высота перекрытия с фронтоном – 23,6. Указанные размеры образуют ряд золотой пропорции: 100: 61,8 = 61,8: 38,2 = 38,2: 23,6 = 1,617. Ширина основания Парфенона (100 футов), возможно, являлась начальным горизонтальным размером, а его высота (6 футов) – начальным вертикальным. В более привычной метрической системе последняя величина равняется 1,85 м, то есть приблизительно составляет рост человека. Не случайно французский архитектор Виолле ле Дюк сравнивал красоту главного храма Акрополя с великолепием молодого, обнаженного, хорошо сложенного тела. Некоторые ученые заметили, что длина храма, протяженность холма перед Парфеноном и участка позади него соотносятся так же, как отрезки золотой пропорции. Подобным образом согласуются массивы скалы и здания