Руны поднебесья - Мари Мишель

обмозговывая, что делать дальше…

«Надо во всем признаться Юрину Георгию Юрьевичу и его дочери, даже если он не убережет Мальвину, зато она убережет свою компанию в целости и сохранности, держась подальше от этого подлого недочеловека! А после он уедет, куда глаза глядят, и фамилию поменяет на Иванова! Не отец он ему вовсе! Маму жалко, всю свою жизнь на монстра истратила, на высокомерного супостата! И, собственно, все! Может потом его жизнь закончится, а может начнется заново…» – уяснил он для себя.

День погас. Антон лег на одеяло, уставший и обессиленный, свернулся калачиком… «Завтра он поедет на отцовскую встречу, Мальвина проговорилась, где они встречаются. Вот и встретится он со своим отцом глаза в глаза! Встретится…, встретится…, встретится…» – заснул обессиленный Ивушкин каким-то тяжелым, нездоровым сном.

33

Утром занялся рассвет и солнце, обласкивая каждую травиночку, каждый лепесточек, вселяло в них свою жизненную силу. Кучерявые деревца, покачивались в такт ветру, любуясь малооблачным небо, пока бугристые огромные тучи не надвинулись на солнце.

Солнечные лучи разбудили Антона. Лицо землистого цвета, впалые щеки и глаза.

«– Что? Сколько времени?» – спросил он самого себя. «– Двенадцатый час! Эй, собирайся быстрее! Ты должен успеть поставить своего отца на место!» – подгонял сам себя Ивушкин.

Он собирался невпопад, думая, что ему одеть. Собрав кое-как свой внешний вид в целостность, он выметался на улицу. Усевшись в машину, он жадно поглощал воздух, стараясь собраться и сосредоточиться, доехать внимательно и никого не сбить на самом деле. Прибыть к часу он успеет.

В «Ресторане на Болотном» с видом на Москву-реку, заняв серые бархатные кресла, за столиком у окна, собрались участники важных переговоров.

– Здравствуйте, Георгий Юрьевич, вы не один, с прекрасной спутницей? – поприветствовал Марат Филимонович, условно-желательным тоном, своего бывшего друга и будущего делового партнера по бизнесу.

– Мое вам почтение, это моя дочь, Мальвина. Она руководит компанией и мне помогает в делах, – представил умеренно-учтиво Георгий Юрьевич свою дочь.

– Очень приятно, познакомиться, Мальвина. Мы с вашим папой учились в одной армянской школе, в старших классах… Не рассказывал он вам, как мы школу прогуливали? – оживленно повел он разговор, искушенными глазами водя по партнеру и его дочери.

– Нет, папа не вдавался в такие подробности, – не сильным голосом сказала Мальвина, перебирая в цепкой памяти, не отец ли Антона сидит перед ней?

– Прошу заметить и поправить…, костры жгли, а прогуливать, не прогуливали…, – заступился за себя отец Мальвины, немного посмеиваясь и его глаза засветились по-молодому.

– Я шучу. Конечно нет, – вежливо отступился Марат Филимонович. – Школа не простила бы нам прогулы, а потом мы оба уехали в Москву, где наши параллельные дороги разошлись и затерялись на какое-то врем, – немного вдался он во вспоминание ведя красными губами и черным усом, – но это в прошлом, а теперь мы решаем будущее, так что я вас благодарю, что пришли и рад встрече…

– Спасибо, взаимно, – следила за ним дочь Георгия Юрьевича, догадавшись. Перед ними сидел Ивушкин старший.

– Вы что-нибудь будете заказывать? Тут подают прекрасную утку, в маринаде, – располагал своих гостей Марат Филимонович, мужчина, впитавший в себя благородную кровь Армении.

– Прошу вас…, утками в своей жизни, я и без того сыт, – изящно свернул в сторону Георгий Юрьевич. – Просто кофе, двойной, черный и о деле…

– А Вам Мальвина?

– Мне тоже кофе, но со сливками…

– Официант. Три кофе, два черных, одно со сливками… – Со сливками, знаете оно может и вкуснее, но не переношу лактозу…, – тянул Марат Филимонович кота за хвост, зачем-то. -Значит Георгий Юрьевич, вам требуется финансовая поддержка, – перешел к важному разговору Марат Филимонович, – но в новые кредиты вы лезть не желаете, так как имеете старые задолженности…

– Да, так и есть…, – подтвердил Георгий Юрьевич, с натугой. Просить не хотелось, но обстоятельства требовали что-то делать.

– Оно и правильнее, в наше время, – согласился Марат Филимонович, знаток бизнеса, содержательно-серьезным голосом вещая дальше, – с банками связываться, остаться без штанов. Грабительские проценты, судебные иски и отбирают все подчистую, если не чище – оставляют банкротом.

– Принесли им кофе и Марат Филимонович пригубил, возвращаясь к разговору:

– Но, у меня к вам немного другого рода предложение, что, если вашу компанию, оформить как мою дочку… И активы целы, и компания работает, без всяких рисков… Объединиться мы всегда успеем, хотя с моей точки зрения это даже неправильно… Сильная сторона поглотит более мелкую компанию. Не вижу выгоды… Высокие затраты… Брать на себя ваши долговые обязательства совсем не перспективно… Я просто не готов вкладываться в такую же систему, как моя, а помочь вам сохранить, то, что вы сейчас имеете, это уже другое… Превращаясь в мою дочку, вы сохраните свое спокойствие и обеспечите себе процветание. И если вы не сможете выправить ситуацию в течении, например года, то ваша компания достанется мне…, – закончил Марат Филимонович, деликатно, толкнув сою речь по-простому.

– Ну как же, Марат Филимонович…, – предоставилось слово Георгию Юрьевичу, в голосе у него чувствовались ноты неуравновешенности. – Превращаться в дочку, не вижу необходимости, это даже хуже, по моему мнению, чем объединяться. Хоть слияние и не совсем достойный выход, но есть крайняя мера, прибегнув к которой я смогу выправить ситуацию, за счет расширения деятельности и качества предоставляемых услуг. Дочка же предусматривает превратить высшее звено в обычный аутстаффинг. Это как обратиться из бабочки в уродскую гусеницу. Мне не позволяет это сделать мое собственное достоинство. Проще тогда выставить компанию на торги, и выйти из игры окончательно, – перевел дух Юрин Георгий Юрьевич, отпивая кофе, заключив:

– От вас я просил конкретно финансовой помощи, и не без основательно, надеясь на доверие и понимание старинного школьного друга…

Марат Филимонович призадумался, устремившись глазами на тихую, но быструю Москву-реку.

– Всем привет! – раздался глухой голос Антона.

Совещающиеся подняли на него глаза, в замешательстве, дивясь, каждый по-своему.

– Антон, сынок, ты зачем пришел? – нелепо спросил Марат Филимонович, не соображая, зачем он тут?

– Антон? – изумилась Мальвина, окончательно сложив двух людей в единое родство.

– Сейчас объясню вам, зачем я тут, – взбудоражено вымолвил Антон, постукивая зубами, и схватив отцовское кофе, допил его неуважительно.

– Не завтракал! – оправдался он, за свои бескультурные манеры, ворвавшись с речью, со всей горячей откровенностью:

– Знакомьтесь, мой отец, Марат Филимонович, а я его безбашенный сын, который день и ночь развлекался как мог, гоняя иногда, участвуя в ралли, ради адреналина, по городу, – глаза у Антона почернели, лицо разъяренно покраснело и потеряв нужную сдержанность, он напирал своим голосом далее:

– У отца свои интересы, у меня свои. И вроде никто никого не трогает,