Демитрикая 2: Тени прошлого - Андрей Ра

них.

Аска протиснулся в пробоину и коснулся борта вражеского корабля. Там, где прошлась его рука, сразу же занялся магический огонь, и даже плеснувшая на него вода не смогла затушить пламя. Но вот рука у заклинателя тут же развалилась и повисла мокрыми обмотками, под бинтами у него ничего не было. Теаромона широко раскрыла глаза от удивления. Слуга их заказчицы не имел плоти. Крепко выругавшись, мумия отскочил от края и собрал оставшейся рукой мокрые бинты.

— Рот захлопни, глупая баба, корабль чини, — сипло проворчал он ей и скрылся из вида.

Эльфийка собралась и поборола своё удивление, после чего принялась вдыхать жизнь в мёртвое древо корабля, упрашивая его зарастить свои раны.

Когда же дело было сделано, девушка помчалась наверх. Выскочив на палубу, она чуть не угодила под чей–то клинок, но тот был заблокирован подкованным сапогом. Джони схватил противника и, бросив того на палубу, переломил хребет противнику, прыгнув на него.

— Ушастая, чёрт тебя дери, второй раз уже должна будешь, — хохотнул он.

Здоровяк был густо покрыт чужой кровью, сам же на вид не имел ни царапины. Теа лишь отметила, что с врагами Джони привык расправляться с чрезвычайной жестокостью. Сейчас всем своим улыбчивым видом вызывал лишь страх. Мужчина совсем не походил на того неряшливого здоровяка в таверне, сейчас перед ней был убийца и садист.

Остальная команда уже расправилась с остатками нападавших и отталкивала от Вдовы подальше полыхающий в магическом огне корабль противника. Когда же прогремел взрыв третьего корабля, моряки победно взревели.

Теаромона взвизгнула от испуга, ей на плечо легла чья–то рука, но, обернувшись, она увидела хозяина.

— Неразумно здесь мерцать, — прошептала эльфийка ему.

— Хех, никто не заметил, Чаиночка моя, — усмехнулся он. — А колечко срывает мои действия от девятых. Но, кстати, третий корабль не моя заслуга.

— А чья же? — с удивлением вопросила эльфийка.

— Не знаю, может, твоего ангела–хранителя.

Спустя пару часов Морская Вдова была почти полностью восстановлена и легла на прежний курс. Теаромона устало упала на свою койку, она была истощена. Девушка дрожала и изнывала от желания, эльфийка потратила слишком много сил на ремонт корабля и излечивая сильно раненых. Хозяин вместе с Джони напивались с командой, празднуя победу и делясь впечатлениями. Стон Катьки только усилил её ломку. Похоже, избавившись от морской болезни, волшебница решила умерить своё магическое истощение с помощью одного из моряков. Теа чуть не заплакала, поняв, что начала ласкать себя сама. Может, ей тоже последовать примеру иллюзионистки и осчастливить кого–то из команды. Остроухая больно прикусила себе губу, изнывая от изнеможения. Если она сможет успокоиться и уснуть, то восстановит силы. Теаромона выругалась и прокляла слишком уж шумную соседку, как в дверь постучали.

— Войдите, — разрешила Теа.

Дверь открылась, и на пороге стоял Аска. Эльфийка быстро прикрылась покрывалом, понимая, что сама того не заметила, как расстегнула свою одежду.

Аска в два шага подошёл к ней и отвесил пощёчину. Эльфийка недоуменно посмотрела на него, но сразу же последовал второй удар. Теаромона ничего не успела понять, а слуга в бинтах уже схватил её за горло, приподнял и припер к стене. Закричать девушка не могла, тем более что истощение чуть не свело её с ума от действий незваного гостя, подняв градус возбуждения.

— Ты истощена, — сказал Аска прорезью в бинтах. — Боль и удовольствие две разных стороны одной монеты.

Он резко опустил её обратно в постель. Человек в бинтах навис над ней, не прекращая душить, но эльфийка почти не замечала этого. Слуга леди Престор был прав, столь грубое отношение заставляло разум девушки забиться в неистовом наслаждении. Хриплый стон вырвался у неё из груди, насильник прошёлся по телу девушки рукой и остановился между ног. Тело остроухой содрогнулось, и его начала бить мелкая дрожь.

— Нет, нет, продолжай, — неожиданно для себя взмолилась она, пержде чем стыд нагнал её мысли.

Теаромона приподнялась с ложа, но сильный удар по лицу отправил её назад. Пальцы, заключённые в бинты, крепко схватили её за волосы и потянули их вниз. Теа ахнула от боли.

— Пей, — услышала она и почувствовала, как рот наполняется холодной жидкостью.

Эльфийка дёрнулась от неожиданности и мелькнувшего страха. Но гость крепко держал её.

Она с сомнением посмотрела на Аску. Бросила взгляд на пузырёк, что был у него в руках, и засомневалась сильнее, уж больно жидкость была похожа на неприличную вещь.

— Пей, это поможет тебе, — сказал слуга заказчицы.

Теаромоне стало стыдно за свои мысли, но истощение, похоже, сильно влияло на способность здраво мыслить, а он своими действиями только распалил её желание. Девушка открыла рот, и тонкая струйка вязкой жидкости потекла из пузырька. Она была холодной со странным вкусом, но всего от пары глотков ей стало гораздо легче. Пересилив себя и выпив всё, остроухая почувствовала, как тепло приятным жжением наполняет тело и напряжённые мышцы расслабляются. Даже стоны волшебницы в соседней каюте уже не бесили. Аска отпустил её и направился вон из каюты.

— Спасибо, — тихо вымолвила эльфийка, борясь с приятной дрожью.

— Не благодари, ты должна быть в форме и трезвом уме, — с этими словами он хлопнул дверью.

Теа вновь осталась одна в темноте комнаты. Катька уже успокоилась, и воцарилась почти идеальная тишина, прерываемая лишь скрипом корабля, морем, смехом с палубы и грубыми по содержанию песнями. Различные мысли вновь роем напали на остроухую со всех сторон. Ей стало интересно, а если бы Аска захотел большего, отдалась бы она ему?

[1] Протаскивание под килём (килевание) — в эпоху парусных судов наказание, заключавшееся в протаскивании человека при помощи подкильных концов с борта на борт под днищем корабля.

Глава 4

Память

Верена потратила почти весь день на осмотр кладки наг. Её удивило то, как её питомцы смогли повторить инкубационный период с помощью пещеры, согреваемой разломами в земной толще. Правда, их метод заставлял некоторые яйца пролежать десятилетиями, если не больше, так и не вылупившись. Позже Левиафан признался, что сделано это было специально, чтобы решить проблему перенаселения в их убежище. Тоска всё же с гордостью отметила, что шестьдесят один процент кладки вылупился, но двадцать три процента уже окаменели по пока что неизвестной ей причине. Мёртвые кладки же, казалось, стали древними ископаемыми, счастливой находкой археолога, что пролежала в земле более миллиона лет. Внимательное изучение их и даже