На краю времени - Янина Жураковская

Агрессивные.

Жестокие.

Коварные.

Любопытные.

Хитроумные.

Отважные.

Гордые.

Верные только себе и своей крови.

Не приемлющие поражений.

Не прощающие слабости.

Не умеющие отступать и сдаваться.

Стальной клинок в чьей-то невидимой руке, разящий без промаха.

Так говорят ардражди. Правителям империи Велсс-та-Нейдд всё равно, кем были их предки до того, как первая 'Звездная ярость' вышла на орбиту Аргеанны. Они построили великую империю - этого достаточно.

Что-то знает Альд, но пока его не спрашивают, он молчит. А его новый Сердечник ещё слишком молода, наивна и беспечна и не знает, какие вопросы следует задавать. Пока не знает.

Все сходятся на одном: Звёздные Бродяги были народом воинов. А хороший солдат должен уметь подняться всякий раз, как его собьют с ног, спать на голых камнях с плазмоганом вместо подушки и невозмутимо жевать отвратительный белковый концентрат на завтрак, обед и ужин. Потому что в противном случае от солдата в нём останется одно название.

'Ничего лишнего' - было их кредо, и потомки Звездных Бродяг унаследовали его. Ардражди ценили комфорт и роскошь, но без всякого сожаления расставались с ними, чтобы месяцами не вылезать из тяжелой брони, давиться белковым концентратом и 'водой жизни' - раздвигать границы империи, усмирять бунтующие колонии и давать отпор соседям, которые только и ждали случая, чтобы отхватить кусок от большого имперского пирога.

Стиль ардражди - простота и предельная лаконичность форм: никаких лишних деталей и вычурности, монохромность и чёткость во всём. Имперский дворец Аргеанаполиса, который легко может вместить население небольшого города - воплощение этого стиля. Призванное олицетворять величие и славу Велсс-та-Нейдд гигантское здание больше чем на километр возвышается над поверхностью Аргеанны, двенадцать стройных башен вершинами пронзают облака. Вечно окутанный дымкой защитных полей, дворец, как гора, нависает над городом, загораживая небо. Его вид подавляет, парализует волю, заставляя людей чувствовать себя мелкими букашками рядом с логовом шхар-дракона и поскорее отводить глаза. А благородные ары, напротив, гордо вскидывают голову и расправляют плечи.

Лучший интерьер для ардражди - его отсутствие. Никаких нагромождений мебели (за которой так удобно прятаться ассасинам), никаких тяжелых драпировок или ниш со статуями (где превосходно размещаются термитные заряды). Простая отделка, функциональные элементы обстановки, одна-две картины или фрески. Правильно организованное пространство, говорят ардражди, прекрасно само по себе и не нуждается в дополнительных украшениях.

Ехидные гваньер на это замечают, что у ардражди даже дворец похож на пограничный блокпост... но только до тех пор, пока не вступают под его своды. По крайней мере, синеглазая девушка, что неторопливо куда-то шла в окружении плотного кольца охраны, прилагала невероятные усилия, чтобы держать лицо 'кирпичом', а не вертеть головой во все стороны, как деревенская дурочка, впервые выбравшаяся из своей глухомани в большой город. Получалось не очень. Всякий раз, когда она замирала от восхищения на пороге нового зала, кто-нибудь из идущих рядом людей мягко подталкивал её в спину.

Та, которую одни называли 'энорэ сай', а другие просто 'хозяйка', думала, что их дорога пройдёт по секретным ходам или тёмным тоннелям, увешанным паутиной, но у Альда были совершенно другие представления о безопасности. Или, быть может, он хотел развеять предубеждения своей хозяйки, столь поспешно обвинившей архитекторов ардражди в отсутствии воображения и вкуса. И наглядно продемонстрировать ей, что такое имперский дворец Аргеанаполиса. Кто знает, как понимал слова 'благополучие' и 'служение' древний искин.

Если это было его целью, своего Альд добился. Девушка знала, что и прежде видела дворцы и замки, как снаружи, так и изнутри, и, хотя не могла оживить в памяти ни одной картинки, была уверена, с аргеанским они не шли ни в какое сравнение. В голове упорно вертелись слова: 'лачуга', 'хибара' и 'развалюха'.

Дворец ардражди подавлял своим великолепием. Здесь не было бьющей в глаза роскоши. Ни драгоценных ковров на полу, ни тяжелых хрустальных люстр, нежно звенящих от любого дуновения, ни обилия дорогой мебели и произведений искусства, которые почему-то казались девушке необходимым атрибутом каждого дворца - только пространство и свет.

Но больше он ни в чём и не нуждался.

В одном зале свет, падавший сквозь огромные окна, превращал отполированный до блеска пол в озеро расплавленного серебра и зажигал разноцветные искры на мозаичном панно, выложенном на потолке. В другом утреннее солнце заставлял таинственно мерцать серо-зелёные стены, и из глубины камня проступали рисунки, созданные самой природой: бурное море, вздымающее валы, леса, шелестящие на ветру, неприступные пики гор. В третьем, чьи стены и пол были покрыты матово-серым камнем, танцевали десятки крохотных радуг и кружились крохотные золотистые мотыльки. В четвёртом солнечные лучи с трудом протискивались сквозь узкие бойницы, в зале царил полумрак, и тонкие синеватые колонны, уходившие вверх на немыслимую высоту, казалось, парили в воздухе, ничем не удерживаемые. И был ещё и пятый, шестой, десятый, двадцатый...

Залы, галереи, коридоры, по которым проходил маленький отряд, принадлежали, как любезно подсказал Альд, к так называемой открытой или общественной зоне дворца, и несмотря на раннее утро, здесь было достаточно многолюдно. Высокомерные придворные в причудливых одеяниях, вид которых то и дело заставлял девушку тихонько хихикать, члены имперского сената в коротких белых плащах, незаметная прислуга, вездесущая служба безопасности, военные, шпионы, посольские делегации самых разных рас и народов и многие, многие другие.

На Сердечник и сопровождавших её охранников по большей части никто не обращал внимания, но порой она чувствовала на себе любопытные и даже подозрительные взгляды. Её одежда разительно отличалась от той, что носили в империи, и хотя многие женщины ардражди заплетали волосы в косы, такой длинной не было ни у кого. Девушка не могла не отметить, что именно её прическа заставляет некоторых ардражди хмуриться и недовольно поджимать губы. Следуя мягким указаниям Альда, она то и дело прикрывала глаза и, сосредоточившись, бормотала вполголоса: 'Не стой, проходи. Здесь нет ничего интересного', хотя не слишком верила в успех.

То ли дар у неё действительно был, то ли работал как надо 'авось', на который она столь отважно полагалась, то ли - что вероятнее всего - Альд зорко следил за ней, прикрывая и аккуратно расчищая дорогу, но в открытой зоне маленький отряд передвигался почти без помех. В прицел камер он не попадал, а возможные 'хвосты' отсекались при смене уровня. К тому времени, как начался целенаправленный спуск вниз, Сердечник успела привыкнуть к лёгкости, с которой удавалось избегать неприятных встреч с патрулями, и думала только о предстоящей беседе. Она совершенно не представляла, о чем можно говорить с человеком, который, судя по обмолвкам её охранников и неохотным ответам Альда, был редкой сволочью. Просить его? Уговаривать? Угрожать? Связать, скрутить и трясти до тех пор, пока не поклянется исполнить всё, что она хочет? С каждой ступенькой вниз последний вариант казался всё более и более привлекательным - слишком мало времени у неё оставалось.

А потом везение кончилось. От лифтов пришлось отказаться и, спускаясь по лестнице, хитро спрятанной за перегородками, они лоб в лоб столкнулись с патрулём. Альд успел бросить предупреждение за несколько секунд до зрительного контакта, и девушка даже моргнуть не успела, как двое телохранителей прижали её к полу, прикрывая своими телами, оставшиеся вскинули оружие - и четверо людей в форме имперской гвардии без звука повалились на пол.

Когда ей позволили встать, Сердечник не сразу поняла, почему телохранители ненавязчиво пытаются загородить ей обзор, и даже немного рассердилась на них и Альда, мягко советовавшего отвернуться и 'не расстраивать себя по пустякам'. В этот момент ей подумалось, что свободный стиль общения - не такая уж хорошая идея. Но напускной гнев моментально схлынул, когда, отступив в сторону, она увидела лицо одного из убитых: изумлённо приоткрытый рот, широко распахнутые остекленевшие глаза, удивлённо приподнятые брови... и крошечная дырочка над переносицей - чтобы не привлекать внимания, солдаты воспользовались бесшумными игольными пистолетами.

Жуткое осознание, что из-за неё только что убили четырёх человек, накрыло её, словно гигантская волна цунами. Она почувствовала, как тело охватывает дрожь, стены и лестница куда-то поплыли, и ей пришлось схватиться за плечо стоявшего рядом парня, чтобы не упасть. В глубине её сознания чей-то голос истерически завизжал, но тут же - баммм!! - словно бы захлопнулась тяжелая дверь, отсекая все крики и вопли.