Журнал Наш Современник 2006 #4 - Журнал Современник

Как и многие консерваторы, Тихомиров чувствовал необходимость иметь влиятельного покровителя. В 1889 году он записал в дневнике: “Я не деловой человек, в делах денежных и вообще материальных чувствую себя детски-беспомощным, и когда они плохо идут, я впадаю в уныние”. Отсутствие деловой хватки — характерная черта многих русских консерваторов. Их патерналистские чаяния часто переносились и на личную жизнь. В отличие от своих предшественников — славянофилов и охранителей — они не имели никаких доходов с поместий, а в отличие от своих либеральных современников — не могли вписаться в менявшиеся экономические отношения. Заботой Тихомирова становятся поиски постоянного и стабильного заработка. Он давно мечтал о службе. “Мне нужно служить… Да не будь я — я, не компрометируй меня служба в полиции — я бы м[ожет] б[ыть] предпочел полицию многим пунктам наблюдения. Но мне это не годится”, — писал он О. А. Новиковой еще в феврале 1890 г. В 1906 г. Тихомиров жаловался А. С. Суворину: “Смертельно надоело писать. Зачем мне Господь не даст канцелярского места: это мечта моя. Но, как все идеалы, остается неосуществимой”. Этим мечтам соответствует и запись в дневнике: “Мне бы лучшее лекарство было — иметь какую-нибудь верную пенсию”.

Возвращение Тихомирова в Россию и его становление как монархического публициста пришлось на период правления Александра III. Не случайно именно этого монарха бывший народник, некогда грозивший самодержцу, считал воплощением национального правителя. Тихомиров писал: “Император Александр III был не только выразителем идеи. Он был истинный подвижник, носитель идеала… В последние годы своей недолгой жизни он победил все и всех. Весь мир признал его величайшим монархом своего времени. Все народы с доверием смотрели на гегемонию, которая столь очевидно принадлежала ему по праву, чтo не возбуждала ни в ком даже зависти”.

Публикация Л. А. Тихомирова об Александре III “Носитель идеала” вызвала реакцию в кругах, близких к правительственным. А. А. Киреев писал Тихомирову о том, что “ее прочел государь и очень умилился, у него навернулись слезы” Не менее прочувствованными были и остальные отзывы. “Пришел я к гр. Аркадию Аркадьевичу Кутузову — все семейство встречает меня вопросом: читали вы статью Тихомирова в Моск[овских] Ведомостях “Носитель идеала”?.. — писал А. Н. Майков 3 ноября 1894 года Л. А. Тихомирову, и далее предлагал: — …надобно, чтобы ее прочли все — номер газеты пропадет, надобно ее напечатать особой брошюрой… надобно, чтобы идея эта вошла в общее сознание…”. Смерть Александра III стала для Л. А. Тихомирова личной трагедией. 11 октября 1894 г. он записывал в дневнике: “…в какую переломную, ни на чем не утвердившуюся минуту отнимает у нас Господь эту твердую руку. За 13 лет все успокоилось, т. е. затихло, все прониклось доверием к прочности существующего порядка… В таком спокойствии за последние 5-6 лет начинало уже кое-что и расти, но это самые ничтожные ростки. Уничтожить их легко… Теперь все зависит от наследника. Положит ему Бог взять верный тон — может все хорошо сложиться”.

На протяжении долгих лет работы на публицистическом поприще Тихомиров пытался достучаться до сознания “образованного меньшинства”. Он, знавший жизнь и “верхов” и “низов”, считал, что “человек нашей интеллигенции формирует свой ум преимущественно по иностранным книгам. Он, таким образом, создает себе мировоззрение чисто дедуктивное, построение чисто логическое, где все очень стройно, кроме основания — совершенно слабого”. В оторванности от народа он видел источник постоянного интеллигентского стремления к поучительству; “указывать на чтение книг как на средство выработки миросозерцания вообще можно, лишь не имея понятия о том, что такое есть живое человеческое миросозерцание, которое складывается прежде всего под влиянием личной жизни, а никак не книжек”. На протяжении долгих лет Тихомиров пишет об узком классовом духе интеллигенции, о ее замкнутости и изолированности. Вместе с тем Тихомиров отнюдь не был противником образования: “России был и остается нужен образованный человек, — писал он, — нужен был, нужен и теперь подвижник правды. Но это ничуть не значит, чтобы ей нужен был “интеллигент”, со всеми его претензиями на господство в дезорганизованной им же стране”.

Многим русским консерваторам начала XX века удалось отметить негативные стороны либеральной системы. Не был исключением и Тихомиров. “Партийные вожаки, — писал он, — получают значение каких-то своеобразных владетельных князьков или, точнее, олигархов. Главное официальное правительство страны ничто в сравнении с этими негласными владыками, создающими и ниспровергающими правительства официальные”. Однако при всем кажущемся могуществе демократия порождает крайне неавторитетный слой управленцев: “Патрициев, дворян служилых массы иногда ненавидели, но уважали и боялись. Современных политиков — просто презирают повсюду, где демократический строй сколько-нибудь укрепился”, поскольку правящий класс “вечно занят борьбой за власть, постоянно принужден думать о том, как захватить народ, сорвать его голоса, правдами-неправдами притащить его к себе, а не самому прийти к нему… Нет класса, живущего более вне народа, чем нынешние политиканы”. Апофеозом обмана и игры на низменных чувствах являются выборы, когда побеждают не столько самые лучшие, сколько самые беспринципные. “По части искусства одурачивать толпу, льстить ей, угрожать, увлекать ее — по части этого гибельного, ядовитого искусства агитации люди дела всегда будут побиты теми, кто специально посвятил себя политиканству”. Парламентаризм будет существовать до тех пор, “пока наконец не исчезнет под напором не общего презрения, давно уже достигшего полной степени зрелости, а движения, до сих пор оказывающегося невозможным по отсутствию личности, около которой могло бы оно сомкнуться”. Под этим движением Тихомиров понимал социализм.

Публикуя в 1884 году в “Вестнике Народной Воли” статью “Чего нам ждать от революции?”, Тихомиров доказывал, что абсурдно “толковать о деспотизме коммунистического правительства. Правительство, народом выбираемое, контролируемое и сменяемое, не может насильно навязывать народу благодеяния социализма или коммунизма”. Став монархистом, Тихомиров принялся доказывать нечто противоположное. Так, в работе “Социальные миражи современности” (1891), прогнозируя возможность практического воплощения в жизнь социалистической идеи, он стремился доказать, что новое общество обязательно будет построено на подавлении личности во имя государственных интересов: “Власть нового государства над личностью будет по необходимости огромна. Водворяется новый строй (если это случится) путем железной классовой диктатуры. Социал-демократы сами говорят, что придется пережить период диктатуры рабочего класса”. В своей работе Тихомиров указывал, что именно социал-демократическая партия имеет все шансы на установление в будущей России социалистического строя. И в этом он оказался прав.

Характерно, что Тихомиров пытался показать наличие в социализме положительных сторон, признавая благородное стремление утопического социализма к устройству более развитого общества. “Мы видим в рядах первых социалистов множество людей действительно высокой нравственности… В утопическом же социализме родилось первое стремление к уяснению внутренних законов общественности”, — писал он. В качестве неоспоримых заслуг социалистического учения Тихомиров выделял следующие: усиление коллективного начала; усиление общественной помощи личности; более справедливое и равномерное распределение. С точки зрения Тихомирова, социализм вовсе не был явлением, возникшим неведомо откуда. Именно усиленная эксплуатация в капиталистическом обществе “своими недостатками и злоупотреблениями создала социализм, который выдвинул много справедливого как протест против буржуазного общества…”. Тихомиров признавал закономерность возникновения социализма как протеста против безжалостной эксплуатации, считая, что “на почве крайней бедности и — слишком часто — прямого притеснения неизбежно должны были возникать революционные движения народных масс, в теории объявленных владыками государства, а на практике сплошь и рядом чувствовавших себя рабами”. Он отмечал, что, прикрываясь на словах рассуждениями о свободе и равенстве, буржуазное общество на практике привело к господству капиталиста над пролетарием, лишенным многих элементарных прав. В социалистическом учении он видел не только чисто экономическую подоплеку, но и стихийный протест масс против обнищания, законное желание людей улучшить свою жизнь. Не случайно Тихомиров считал, что государство обязано проявлять заботу о своих гражданах. Тихомиров задавался вопросом: “…каково положение человека, которого заработок если и позволяет жить кое-как, однако не дает никакого обеспечения? Потерял работу — и сразу очутился в положении бродячей уличной собаки, если не в худшем”, и считал, что социализм “…совершенно прав, взывая в этом случае не к простой филантропии, а утверждая, что общество обязано принять меры к изменению такого положения”. Новое социалистическое общество, по мнению Тихомирова, “будет держаться известной иерархией авторитетов, известной системой власти, которая точно так же силой, принуждением поддержит необходимые материальные и нравственные основы, а за нарушение принятых правил порядка и собственности будет так же карать, как ныне, — с той разницей, что все это будет строже, ибо если с нашей нынешней рыхлостью можно догнивать свой век, то с ней никак нельзя ничего основать, так что строители нового общества непременно должны будут его “пасти жезлом железным”, особливо на первых порах”.