Художник кошмаров 3 - Владислав Андреевич Бобков

к Безымянной.

Потянулись напряженные минуты, пока первое творение думала. На заднем фоне продолжало идти сражение и всё ещё умирали люди, но в великом плане вещей, жизнь одного высшего, была важнее большей части тех, кто там сражался.

Нити связи напряглись и стабилизировались — Безымянная приняла предложение.

Это не значило, что все обиды были забыты, но начало было положено.

Глава 14

— Освободить. — один приказ и Йонга медленно подымается.

Выглядел он очень плохо, тем не менее это ничуть не помешало бы ему продолжить сражаться. Прочность и жизнеспособность тел высших практиков была аномально высока. Но Безымянная не торопилась продолжать схватку.

— И что теперь? — едко спросила она, вытирая текущую изо рта Йонги кровь. Волосы-щупальца устало колыхались. — Какие будут приказы, «Создатель»?

— Первый приказ, — меня ничуть не задело её отношение. — Прикажи своим войскам прекратить атаку и отойти. Я со своей стороны прикажу сделать то же самое. Пора закончить это безумие.

— Хорошо. — буркнула черная слизь, и Йонга с места прыгнул на несколько сотен метров в сторону боя.

— Что стоим, кого ждём? — я нахмурился, глядя на ошеломленно переглядывающихся высших. Кажется, они всё ещё не могли поверить, что всё происходящее было взаправду. — Трубите отход!

Был ли у меня страх, что Безымянная обманет, и я потеряю столь удачную возможность с ней покончить? Естественно. Но без доверия не было никаких шансов, на мирное продолжение наших отношений.

Поведя себя в этой ситуации как взрослый, я должен был продолжать подавать пример, всё сильнее и сильнее повышая ставки.

Жизнь довольно сложная штука и частенько у нас нет возможности сделать всё самостоятельно, от чего приходится доверять чужим людям. Это трудный путь, но необходимый, если хочешь добиться чего-то большего.

— Я горжусь вами, — ко мне подошла Лилит и остальные мои творения. Ранее они были спрятаны подальше от поля боя, чтобы Безымянная не сумела их использовать, как заложников. — Сегодня вы стали лучше, чем были прежде. Страх, что всегда туманил вам глаза и мешал жить, теперь всего лишь препятствие, а не непроходимая стена.

— Она всё ещё может нас предать и убежать, чтобы потом попробовать что-то ещё, — невесело заметил я, вполне допуская такое развитие событий. — Поэтому на твоем месте я бы поскорее вернулся обратно в бункер. Она может появиться в любой момент.

— Дело не в этом, — Лилит улыбнулся, собираясь уходить. — Я много говорила с Тошики и Баалом о том, какими вы были, когда они только появились в вашей жизни. Будь вы прежним, то Безымянная была бы убита здесь и сейчас. Вы бы не стали думать о пользе её силы или возможности исправить старые грехи. Она бы умерла из-за страха, но сейчас это не так.

— На удивление, в её словах есть какой-то смысл. — коротко кивнул Баал и уже собирался уходить, как замер, не в силах поверить в то, что чувствует. Наконец он медленно развернулся и недоверчиво посмотрел прямо на меня.

— Почему? — всё же спросил он, когда окончательно убедился, что это не иллюзия, и я не собираюсь ничего менять обратно.

— Потому что так будет правильно.

Что я сделал? Просто убрал ту смертельную привязку, что всё это время была, словно ярмо, накинуто на Баала. Теперь он был так же свободен, как и Лилит со Светоносным.

— Давно пора. — независимо фыркнул Баал и тут же поспешил уйти, но меня то не обманешь!

Я ухмыльнулся, жалея, что здесь не существует фотоаппаратов. Вид смущенного и покрасневшего Баала был тем, что стоило бы запомнить.

«Впрочем, ничто не мешает мне нарисовать портрет». — благодаря улучшенной памяти я мог перерисовывать свои воспоминания с поразительной точностью.

Рядом с тупым стуком приземлилось тело Йонги, от чего меня немного шатнуло от воздушной волны. Безымянная как всегда была в своём репертуаре.

— Всё, войска Гору отошли на свои позиции, — отчиталась Безымянная. — Пострадало не так много, поэтому ничего с твоими дражайшими человечками не случилось.

— А Йонга нас всё ещё слышит? — этот вопрос меня довольно сильно беспокоил. — Он может вырваться из-под твоего контроля?

— Нечему вырываться, — губы Йонги ухмыльнулись, а глаза вспыхнули красным. Очевидно, Безымянная решила взять полный контроль. — Теперь он навечно заперт в своей любимой картине. Так сильно хотел получить её силу, что нечаянно сам стал ей, ха! Если хочешь, могу как-нибудь принести картину, сможешь полюбоваться на него. Теперь он плавает в крови среди всех тех, кого он скормил полотну. Под конец он и вовсе слетел с катушек и принялся скармливать ей почти всех, кто был во дворце. Когда я захватила его тело и смерти прекратились, все были так счастливы, что им было плевать на любые изменения и странные решения.

Я не мог не почувствовать иронию от произошедшего. Тот, кто готовы был жертвовать другими, сам стал жертвой.

— К слову об этом. Как твой контроль над кланом? Есть что-то, о чём я должен знать прямо сейчас?

— Да не сказала бы, — легкомысленно махнула рукой первое творение. — Семью этого жадного до силы идиота я подчинила в самом начале, а затем уже перешла на ключевых командиров и чиновников. Конечно, контролировать такую толпу народу очень сложно, но и я не та, что была прежде. Подожди, ты же не хочешь, чтобы я их всех отпустила? — очевидно, это развитие событий не особо ей понравилось.

— Нет, мои возможности по посвящению неофитов Кошмару сильно ограничены, так что лучше я приберегу их для кого-то сильного. Будет лучше, если клан Гору будешь контролировать именно ты. Однако хочу оговорить сразу, ты не станешь захватывать новых «кукол» в свою свиту.

— Ну-у-у, Созда-а-атель, — заканючила Безымянная, но если она хотела вызвать жалость, то ей явно не стоило делать это в теле Йонги. Вид жуткого высшего, что заламывает руки и извивается, чуть не заставил меня опорожнить желудок. Невольно в голове появился образ другого существа, любящего розовое, чьё имя не стоит произносить вслух. — А вдруг кого-то из них убьют?

— Убьют, так убьют. Ещё один повод тебе лучше о них заботиться, — безжалостно отрезал я. — Кроме того, у тебя их и так много, поэтому умей довольствоваться тем, что имеешь.

— Хорошо, — надулась Безымянная, но тут же встрепенулась. — Ты так и не рассказал мне, что с тобой стряслось. Конечно, что-то я сумела узнать из памяти Йонги, но многое осталось не ясным. Как ты превратился из той размазни, что полола рисовые поля, в того, кого я наблюдаю сейчас? Тебя же не подменили, нет?

— Я уже жалею, что решил извиниться, — вздохнул я.

— Как мило отвратительно, — я вновь не заметил, как Светоносный приблизился. — Эй, игрушка, неужели тебя не коробит, что тот, кто предал, вновь отдает тебе приказы, будто так и надо? Будто какого-то жалкого извинения достаточно, чтобы исправить всю ту боль, что он принёс?

— Кто это? — всякая улыбка покинула губы Безымянной, когда она серьезно посмотрела на насмехающегося ангела. — И не думай, что я забыла, как ты меня жёг тем светом. Ещё раз будешь указывать мне, что делать, я превращу твою жизнь в ад.

— Ад, — покатал на языке это слово Светоносный. — Было бы не плохо вновь его увидеть.

— Эта моя головная боль, а по совместительству более-менее удачный эксперимент по уничтожению Таймин. Не обращай на Светоносного внимания, после устранения золотоволосой он перестанет тратить наше время. И да, той самой Таймин. Теперь она избранная Светом и наша самая огромная проблема. По словам разведки, она уже возглавляет мощную партию в секте Золотого пути. И её группа имеет все шансы продолжить свой стремительный рост.

— А я смотрю, малышка Таймин не тратила время зря, — услышав про будущую роль Светоносного, Безымянная потеряла к нему всякий интерес. — Многое из памяти Йонги я не смогла ассимилировать, но вроде бы он что-то слышал и про твою вторую подружку?

— Да, Лиан сейчас по другую сторону баррикад в Кайодзи. Она стала избранной Тьмы, поэтому тоже очень заинтересована в убийстве Таймин. Более того, ранее, до её связи с Тьмой, у нас была договоренность о союзе, но…

— Но ты не знаешь, насколько она после посвящения изменилась, — закончила Безымянная. О Кошмар, воистину, я даже немного рада, что к тебе присоединилась. Столько событий намечается. Не то, что та скука ранее.

— Слушай… — я замялся, вступая на довольно неловкую территорию.

— М-м-м?

— Признаться, не знаю,