Подселенец - Марк Элгарт

Оно, конечно, для Облома зона — это дом родной и знакомых там куда больше, чем на воле. Но тринадцать лет — это тринадцать лет. Когда тебе уже под полтинник, читай: пожизненное. А если и выйдет он когда-нибудь, что вряд ли, что от былого Серёги останется-то? Разве только невезение… Нет, сам-то Облом давно уже смирился с тем, что ласты он за колючкой склеит, но хотелось ему перед смертью вольным воздухом ещё немного подышать, на мир без решек посмотреть.

Случай неожиданно представился. Каким макаром этих дагов на "Семёрку" занесло, чёрт его знает. Сразу видно было, что бандюки серьёзные, держались замкнуто, о себе не распространялись, но и в чужие дела не лезли. А раз так, пусть живут, дикие ж люди, дети гор, таких задевать — себе дороже встанет.

Сам ли Хозяин или кум с председателем местного колхоза (или как они там теперь называются) тогда договорился, сейчас уже не определишь. Но только вывезли как-то Серёгу и дагов этих четверых свинарник в какой-то деревне ремонтировать. Совсем, что ль, с глузду съехали, а может, Хозяин подшутить так хотел, кто знает? Облом-то по жизни в отрицаловке, а даги — на них только глянь, сразу понятно: эти люди работать не будут. Вот если завалить кого, другое дело. И завалили, кстати.

Серёга тогда сразу, как к свинарнику подъехали, у колеса присел на корточки, типа, понаблюдать, а даги солдатикам-конвоирам объяснять чего-то принялись. Бойко так, с кавказским темпераментом. А те "акээмы" на них наставили и ржут — акцент-то у дагов уж больно смешной. А даги ещё сильнее орут, жестикулируют, типа, не будут они для свиней дом строить. А вэвэшники ещё сильнее ржут, блин, прямо как фрицы в фильмах про Великую Отечественную, и дулами в дагов тыкают. А потом, как-то сразу, уже не ржут, а лежат. И лица у них смотрят уже куда-то в район собственных лопаток. Ой, бля…

Даги же оперативно так с солдатиков мёртвых гимнастёрки стаскивают, на себя примеряют, ну и автоматы, конечно, не забыли. Потом на Облома посмотрели, нехорошо так. Серёга же лицом полное участие выразил, типа: "А что вообще за проблемы, братья? Или мы не вместе?" Те кивнули.

Только чурбаны — они чурбаны и есть. А может, это Серёгино заразное невезение свою роль сыграло. Но недалеко они ушли. Нет, план неплохой был: на автозаке до областного центра рвануть, а там с оружием, да если людей знаешь, по идее, затеряться — минутное дело. Но Серёга нутром уже чуял, что дело это не минутное, а тухлое. Первый же блок-пост тридцатилетних "вэвэшников" с такими типичными мордами "кавказской национальности" если и не сразу изрешетит, то глубоко задумается. Потому изобразил он приступ дикого поноса, попросился в кусты и соскочил с обречённого автозака. Даги его и искать не стали особо — тайга кругом, считай, пока Серёга к людям-то выйдет, да пока мусора его повяжут, они давно в облцентре на хате водовку пить будут да баб щупать.

Может, первый раз тогда Серёге за всю жизнь и повезло, потому как уже через тридцать километров накрыли дагов наглухо. Сначала вертушка какая-то на горизонте нарисовалась, типа, пожарная, но за автозаком следовавшая, как пришпиленная. А на следующем же гаишном посту встретили фургон лобовым огнём аж из пятнадцати стволов. Перестарались, как обычно, но в таком деле, конечно, лучше перебдеть, чем недобдеть. Автозак с дороги съехал, в ближайшую сосну капотом упёрся и взорвался, как китайский фейерверк. Это уже позже криминалисты всякие по фрагментам тел определили, что одного пассажира не хватает.

А Облом тем временем на юг пробирался. Сначала пару дней по лесу блуждал, потом на избушку какую-то вышел, то ли лесник там жил, то ли егерь, кто знает. Хозяев дома не было, в любом случае. А вот тушёнка была. И двустволка на стене. А к ней патроны тоже быстро нашлись, потому как не прятал их никто: на кухонном столе пара коробок валялась. Дальше идти уже повеселее стало.

Ещё через день к речушке какой-то вышел. Ну, тут уж совсем хорошо: наши-то речушки все в одну впадают, в матушку-Волгу, а там и цивилизация не за горами.

В облцентр Серёга решил не соваться. Город, конечно, большой, затеряться там легче, но и мусоров на каждом пятачке больше, чем в каком райцентре в РОВД. Решил он прорываться в свой родной Петров. Нет, пусть и невезучий, но Облом не дурак был, понимал, что именно там его в первую очередь встречать и будут. Но, как говорится, дома и стены помогают, да и друзья там какие-никакие остались. То, что поймают его со временем, у Облома сомнений не вызывало, но уж больно хотелось перед отсидкой по родным улицам походить, корешков старых увидеть… Воры — народ сентиментальный.

Добирался до города родного не очень и долго, видать, у фортуны, твари такой, впервые за много лет совесть взыграла, решила она Серёге поблажку дать. Где пешком, где на попутках, но продвигался Облом к Петрову довольно быстро. Один раз только чуть неприятность не случилась: сел тогда Серёга на местную электричку, точнее, "дизель". И вовремя увидел через дверь, как в соседнем вагоне мусора народ шерстят, документы проверяют. Пришлось прямо на ходу прыгать из тамбура. Но опять-таки "дизель" — не электричка, большую скорость развить не может по определению, так что даже без синяков обошлось…

Худо-бедно, но добрался Серёга до Петрова. А там — засада. Хорошо ещё, на бывшем колхозном, а сейчас вещевом рынке выцепил Серёга старого другана Валю Перца. Тот и сообщил, что ищут Облома по всему городу не по-детски, все блатхаты уже прошерстили и под колпаком держат. Так что стоит Серёге туда только сунуться…

Тот же Перец посоветовал пока у шмары одной перекантоваться. Баба, конечно, вообще беда — на всю башку больная, но менты к ней не суются почему-то. Тоже вариант.

Очень скоро понял Серёга, почему мусора в хату к Светке не лазят. Очень просто: сифака боятся. Облом уж сам до чего голодный до бабского полу после зоны, но и то на Светку бы не позарился. Хоть с тремя гандонами. Так и дал ей сразу понять.

Пару дней у неё попрятался, потом решил в город наведаться. Не без пользы. Ещё одного знакомца старого повстречал, быстренько с его помощью двустволку на макаров махнул, с ружьём-то по городу не особо побегаешь, да?

А вот на обратном пути, когда он уже на хату возвращался, прозвенел у Сереги в голове звоночек такой тревожный, шестым чувством ещё у людей называемый. Заштопался Облом, привстал возле соседнего дома у стеночки, закурил неторопливо, а сам по сторонам позыркивает. Ну, точно, ёпть… Так и есть, сидят у Светкиного подъезда на скамеечке чеканашки какие-то, портвешок разливают. Только разливают как-то подозрительно: разговоров за жизнь не ведут, только по сторонам поглядывают как-то неспокойно. Что ж, подождём, понаблюдаем.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});