Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Карта мира продолжала мерцать, приглашая к участию в глобальных событиях. Светофорова отлепилась от Обмылка и обратилась к приплясывавшему Голлюбике с упреком:
– Ты погорячился, старшой. Они хотят участвовать в миростроительстве, это естественно. Имеют право. нас предали, понимаешь? По незнанию, по недосмотру, но – предали.
– Кто имеет право? Они? Да спрячь ты ножи, – разозлился Голлюбика, имея в виду наждака, и ножи исчезли так быстро, что никто не успел заметить, куда. – Они не могут рулить. Они одно заладили – разрушить.
– Это не вина, это беда, – наставительно напомнила Вера. – Ей, между прочим, можно помочь. Все необходимое есть в аптечке. Послушай, Ярослав! Сколько лет ты бьешься с Неправдой? И только ради того, чтобы в свой звездный час соблазниться? Мы с ними находимся в одинаковом положении. Давай установим настоящий паритет, а право рулить ты завоюешь в честном поединке…
Голлюбика рассерженно утерся рукой: с его усов капала кровь.
– Как будто поединок был нечестным, – проворчал он. – И что же будет, если он победит? – Ярослав качнулся к Обмылку, который теперь сидел смирно и растирал себе руки, сколько хватало восстанавливавшихся движений. Руки медленно оживали. – Дадим ему рулить? Чтобы на планету сошла ночь? Нам никто не поручал и нас никто не выбирал передавать ему руль, товарищ светова, – от волнения Голлюбика заговорил маленькими буквами там, где это не полагалось. – Не было такого приказа.
– Но ведь и ты потянулся к штурвалу не по приказу, – резонно заметила Вера. – Если бы все вышло по глупому приказу, Центр уже лежал бы в руинах, а там, наверху, воцарилась анархия. Здесь не Добро и не Зло, здесь Равновесие. Бог смотрит на нас и ждет нашего выбора. Мы отступим от казенщины и сделаем по совести, и будет либо Свет, либо Тьма. Мы избраны судьбой, командир. Неужели ты этого не чувствуешь? Другого такого случая не представится. Сегодняшняя встреча не случайна, от нее зависят судьбы…
– Да мне-то что, – сдался Голлюбика и фыркнул. – И с чего я распереживался? Все равно его не возьмет! Все равно по-моему будет! Наша всегда верх брала, возьмет и теперь!
Обмылок, явно несогласный с прогнозом погоды, молчал, боясь нового приступа болей.
– Так что же – подлечим ему мозги? – Вера Светова, не дожидаясь ответа, повернулась к проему, через который ее отряд проник в Святая Святых. – Я схожу за аптечкой, – сказала она решительно. Света Верова чувствовала, что больше не нуждается в командирском одобрении.
– Иди-иди, – сумрачно рыкнул Голлюбика, продолжавший оценивающе рассматривать выздоравливающего Обмылка. В его собственном мозгу нарисовалась картина будущего поединка Пересвета с Челубеем, здесь и сейчас. Правда куется не только на небесах, но и в преисподней.
Лайка и Зевок жадно следили за действиями светофоровой. Вера преломила ампулы, наполнила шприц и приблизилась к Обмылку. Двойник, темная ипостась Голлюбики, опасливо шевельнулся, готовый выбить лекарство из Вериных рук. В пяти шагах от них разгоралась перепалка:
– Подлянка будет, старшой! – пророчествовал Зевок. – Не давайся! Вспомни про их ножи!
– Угомонись ты, придурок, – огрызалась Лайка. – Они нас вылечат. Больше не будет больно, понимаешь?
– Сейчас, жди, – Зевок не верил и готовился защищаться.
– Заткнись, тебе сказано, – вмешался Наждак. – Сейчас как огурчики станете… с какими сразиться не стыдно…
А Вера Светова подступала, держа наготове ампулы. Голая площадка, залитая светом ламп; голая точеная фигурка со строгим лицом античного юноши и со шприцем в руке напоминали безвкусный многозначительный коллаж, посвященный гибельным путям цивилизации. Подобные коллажи создают претенциозные пьяницы в шарфах и беретах, ютящиеся в так называемых студиях, заполонившие разные антресоли, предпочитающие однополую любовь к таким же бесполым, как они, существам; все они почему-то именуют себя сюрреалистами, авангардистами, но, стоит делу зайти о свете и тьме, как фальшивая позолота слетает, и вот в зубах у античного юноши возникает уздечка, которая при близком рассмотрении оказывается резиновым жгутом – ближе к реальности, друзья, долой надуманную бездарность. Вера Светова ступала кошачьей поступью; выражением глаз она показывала, что делает доброе и бескорыстное дело.
– Зарежет, старшой, не подпускай! – взмолился, заламывая руки, Зевок. – Отравит!
Ни слова не говоря и даже не останавливаясь, Вера Светова взмахнула шприцем и демонстративно вонзила иглу в собственное предплечье слоновой кости. Обмылок и Голлюбика невольно прислушались, ожидая хруста; светофорова на ходу ввела себе кубиков пять из десяти. Она продолжала идти.
– Ну и что? – не успокаивался Зевок. Он не заметил, как Наждак зашел сзади; тот, сработав мгновенно, взял его горло захватом. Теперь из отряда склепков только Лайка сохраняла боеспособность; Зевок застыл, зная, что дернись он – и свет для него умрет; Обмылок же еще не до конца оправился от парализующего удара. Ярослав Голлюбика удовлетворенно констатировал:
– Итак, ребята, вы видите, что мы тут не шутки шутим. Правота придает нам силы. Оставим каверзы и подвохи на долю ваших магистров и чародеев. В шприце – наше безопасное ноу-хау, у ваших такого нет. Снимает гипноиндукцию на молекулярном уровне, нейтрализует порчу и наговор, ликвидирует сглаз…
– В глаз? – встрепенулся Обмылок. – В глаз? Почему – в глаз?
– Я согласная. – Лайка, чей светофорный путеводительный разум учился вовсю, благодаря чему она все сильнее склонялась к позиции противника, проводника мудрых и благолепных решений, подошла к Обмылку и доверчиво села рядом.
– Молодец, сестричка, – похвалила ее Вера Светова. Никто не заметил, когда она успела выплюнуть жгут и перетянуть им расслабленное плечо Обмылка. – Рука-то получше? – заботливо спросила светофорова с видом истинной сестры милосердия.
Обмылок, поддаваясь обаянию и ласке, кивнул.
– Почти прошла.
– Вот и славно, – игла вошла в белый обмылок плеча, покрытый липким и, по безжалостному замыслу Нора, ледяным потом.
– Уравняем шансы, – Наждак залихватски подмигнул из-за левого уха Зевка, который предусмотрительно откладывал сопротивление. Чугунный ошейник сжимался при малейшем рывке.
Вера Светова подула на ранку, ободряюще улыбнулась и отправилась за новой порцией.
– Эй! – окликнул ее Голлюбика. – Товарищ Светова, обожди! Может быть, остальным не надо? Дуэль-то наша!
– Это бесчеловечно, – нахмурилась Вера, и Ярослав, видя, что она сделалась мрачнее тучи, устыдился. – Всякая тварь стонет и изнемогает под игом, – рассуждала Света Верова, отворачиваясь от командира. Она грациозно вышагивала, удаляясь к проему. – Это не дело!
Больше никто не спорил. Пятью минутами позже агенты Нора были обработаны и ощущали угрюмую, робкую радость: отныне они могли без помех помышлять о мелком бунте, не страшась ужасных судорог и корчей.
– Доволен? – поинтересовался Наждак, разжал локоть и вытолкнул Зевка вон. – Молись, чтобы старшой – наш старшой, – уточнил он, – победил. Замолвлю словечко, возьму тебя на оклад, в гараж. Нареку тебя братом; сочиню, что ты приехал из деревни…
Обмылок успокоился настолько, что взялся расхаживать взад и вперед, что-то соображая.
– Как будем драться? – вдруг спросил он. – Стрелять с десяти шагов?
– Никакой стрельбы, – отрезала Вера. – У меня не полевой госпиталь.
Голлюбика в последний раз приценился к двойнику, подумал.
– Чего мудрить? Арм-реслинг – вот самая простая и надежная процедура. Бескровная, показательная, с убедительным результатом.
– Идет, – согласился Обмылок и стал озираться в поисках опоры. – На что локти поставим? На колесо?
– Нет, неудобно. Принеси бомбу, – приказал Ярослав Наждаку. – Символично получится.
– А не?… – тревожно взметнулся Наждак.
– Не дрожи, – усмехнулся Голлюбика. – Сколько раз ты ее стукнул, пока по колодцам лазал?
– Вот я и говорю, – недовольно пробормотал Наждак, однако повиновался и приволок рюкзак с диверсионной начинкой.
– Садимся по-турецки, друг против друга, – прикинул Ярослав. – Работаем на счет «три».
Когда противоборствующие стороны заняли положенные места, происходящее стало казаться странной смесью научной фантастики, былинного эпоса и спортивного состязания. Две обнаженные фигуры, мужиковато-бородатые, с хитрыми глазками, расположились в непосредственной близости от судьбоносного колеса, разделенные взрывоопасным рюкзаком. За их спинами, по двое на каждую, томились другие мужчины и с ними – женщины; тоже обнаженные, тоже атлетически сложенные, как будто прибыли из прогрессивного будущего нагишом, не зная местных пуританских обычаев, или позировали для голографического информационного выпуска с дальнейшей отправкой в глубокий космос, где потрясенные братья по разуму склонят свои водянистые головы перед величием земной цивилизации. Над ними же взволнованно играл огнями полигонистый полуглобус, выпячивая таинственную и непредсказуемую страну, надежду и совесть языков.
- Завтра будет среда - Елена Травкина - Современная проза
- Парижское безумство, или Добиньи - Эмиль Брагинский - Современная проза
- Пять баксов для доктора Брауна. Книга четвертая - М. Маллоу - Современная проза
- Вечный жид - Михаил Берг - Современная проза
- Дикие животные сказки (сборник) - Людмила Петрушевская - Современная проза
- АРХИПЕЛАГ СВЯТОГО ПЕТРА - Наталья Галкина - Современная проза
- Паразитарий - Юрий Азаров - Современная проза
- Милицейское танго (сборник) - Горчев Дмитрий Анатольевич - Современная проза
- Праздник похорон - Михаил Чулаки - Современная проза
- Селфи на мосту - Даннис Харлампий - Современная проза