Помни об алиментах - Бетани Тру

– Только ни говори, что она тренировалась в каком-нибудь большом вонючем ручье, – пошутил Лукас.

Дилани рассмеялась. Это не было на нее похоже. Обычно она ощетинивалась, когда кто-то отпускал подобные шуточки. Но с Лукасом было иначе. Хотя они с ним выросли в совершенно разных условиях, это не мешало Дилани ощущать какое-то родство с ним.

Наконец была еще пятилетняя Эшли.

– Пятилетняя?!

– Мамина последняя уступка, папин последний шанс. Он еще раз хотел попробовать родить мальчика, – рассказала Дилани семейную шутку.

– Полагаю, Эшли еще не продемонстрировала свой талант.

Дилани кивнула.

– Но, по-моему, в ней есть понемножку от каждой из нас. Личико как у ангела, острый ум. Когда папа хочет наказать ее, она королева трагедии. Для нее расплакаться легче, чем вот это. – Дилани щелкнула пальцами. – Она все делает с удовольствием. Вот она с папой смотрит передачу по телевизору или во дворе играет в мяч. Но пройдет два часа, и вот она уже помогает маме печь печенье. Она чудесный ребенок. – Дилани подняла глаза и увидела, что Лукас пристально смотрит на нее. Опять. Каждый раз, когда она поднимала глаза, он так на нее смотрел.

– Что?

– Не могу привыкнуть к тому, что ты так красива. – Лукас взглянул на часы. Он не мог поверить, что прошло столько времени. Они проговорили всю ночь. Лукас Черч приехал домой к красивой женщине и… просто разговаривал.

– Уже поздно, – сказал он без всякой связи с предыдущим. Он не хотел, чтобы Дилани вспоминала о времени. Он не хотел уходить.

– Полагаю, тебе пора.

– Да, надо идти. Сейчас, – сказал он, но даже не попытался встать с дивана.

Дилани взяла из его руки пустую пивную бутылку.

– Ты выпил. Думаешь, тебе стоит вести машину?

Что-то в ее глазах сказало ему, какой она хочет услышать ответ.

– Ты права. Мне не следует садиться за руль. – Лукас замолчал. Он не доверял словам, которые могли вырваться у него. Когда дело касалось Дилани, его мозг становился абсолютно непредсказуемым.

– Можно вызвать такси, но было бы глупо платить дважды, а ведь утром тебе придется возвращаться сюда, чтобы забрать машину, – резонно заметила Дилани.

– Ты права. – Он понял, что, если не скажет хоть что-то, она будет говорить без конца.

– Или…

Ее «или» было двусмысленно, и Лукас не знал, что она скажет дальше.

– Ты мог бы… – она сосредоточилась на вытаскивании чего-то, видимо, ворсинки из пледа, укрывающего ее ноги, но если это и была ворсинка, то невидимая, – остаться здесь. – Дилани наконец закончила фразу.

Лукас сосредоточился на ее словах, на ее поведении, на ее лице. Она же избегала смотреть на него.

– Ты уверена? Мне бы не хотелось причинять тебе неудобства.

– Нет, все будет в порядке. Правда, у меня еще нет мебели в гостевых спальнях. Джей-Ди не был слишком щедр в своей финансовой помощи.

Лукас кивнул.

– Есть этот диван, но на нем тебе будет не очень удобно, – сказала Дилани. – Ты такой высокий, что ноги будут свисать.

Он кивнул.

– Похоже, у тебя не найдется места, где я смог бы притулиться.

– Есть моя кровать. Она огромная. Просто королевская. Я не сознавала, насколько она большая, пока мне не пришлось самой менять на ней простыни. Знаешь, как трудно одной менять простыни на такой большой кровати?

Она опять не могла остановить поток слов, что говорило о ее волнении.

– Так что у нас будет полно места. Мы можем лечь с разных сторон и даже не будем знать, что другой лежит рядом. Я сплю очень спокойно.

Лукас потер руками лицо. Она, можно сказать, умоляла его провести с ней ночь. И он больше всего на свете хотел бы остаться. Но он не мог причинить Дилани боли. А Лукас знал, что никакого развития отношений не будет. Он не встречался с женщинами, имея серьезные намерения. Да он и вообще не встречался. Он знакомился с женщинами, занимался с ними сексом и уходил. Завтра ему нужно будет уйти. Но сможет ли он?

– Дилани…

Она быстро опустила глаза и вспыхнула.

– Это была дурацкая идея. Тебе, наверное, нужно домой.

Лукас поднял ее подбородок двумя пальцами.

– Дело не в этом. Просто… Мы играем с огнем. Мне ужасно хочется остаться здесь сегодня, но если я это и сделаю, я лягу на диване. Я не могу спать с тобой.

Она сглотнула и попыталась опустить голову, но он ей этого не позволил.

– Я говорю серьезно. Я не могу спать с тобой… В смысле спать. Если я лягу в одну постель с тобой… – Он не мог даже договорить, боясь реакции своего пениса. – Я не могу контролировать себя, находясь с тобой. Я не смогу не прикоснуться к тебе. Последние несколько часов и так были достаточной мукой. – Лукас выбрал этот момент, чтобы подвинуться, дать себе больше места в брюках, ослабить усиливающееся давление.

Взгляд Дилани опустился вниз, привлеченный его неистовой эрекцией. Она прикусила губу.

– Даже сейчас я могу думать только о том, как я хочу тебя. – Его голос был резким и хриплым. Он взъерошил рукой волосы.

– Я тоже хочу тебя, – сказала Дилани. Она потянулась вперед и слегка поцеловала его в губы. Его ответ был немедленным и гораздо более страстным. Он положил руку на ее затылок и притянул к себе, продолжая поцелуй. Ее руки вдруг оказались везде: они теребили его волосы, ласкали его грудь, расстегивали его ремень. Лукас отстранился, выругавшись себе под нос.

– Я сделала что-то не то? – спросила она, ее веки отяжелели от страсти.

– Я не хочу, чтобы ты думала, будто это единственная причина, почему я привез тебя сегодня домой.

– Ш-ш…

И прежде чем он смог снова отстраниться, Дилани уже оказалась у него на коленях, обнимая его, целуя его с отчаянной страстью. Она не собиралась облегчать ему уход. Она стонала, продвигаясь выше на его коленях, пытаясь уничтожить всякое остававшееся между их телами пространство. Лукас неожиданно осознал, как идеально их тела подходят друг другу. Как будто Дилани была давно потерянным недостающим кусочком головоломки, который он наконец-то нашел.

Его руки исследовали нежные изгибы ее тела. Лукаса завораживала ее чарующая фигура. Он слегка провел рукой по ее затвердевшему соску и, когда она выгнулась, застонал, низко и гортанно, не отрываясь от ее рта. Когда их поцелуи стали жарче, он почувствовал, что Дилани расстегнула его рубашку и ее маленькие руки, горячие и нежные, исследуют его грудь. Она вздохнула, поцелуями поднялась от его рта к уху, спустилась по шее на грудь, следуя за полосой шелковистых черных волос, исчезающих за поясом. Она стала неловко расстегивать его молнию, а он не мог ни говорить, ни смотреть на то, как она занимается этим, зная, что взорвется. Откинув голову назад, Лукас прислонился к спинке дивана, пока она искала его член. Затем она нашла его и крепко взяла в руки.