Человек из Скотланд-Ярда - Фрэнсис Фрем

— А почему бы и нет? Если эта бедная старая душа не имеет в жизни другого утешения.

У мистера Пинкертона был очень острый слух, но тут он еще больше навострил уши.

— Разве она была стара? — спросил он безразличным тоном.

— Я подразумеваю старую леди.

— А-а, — рука мистера Пинкертона начала немного дрожать. — А она, наверное, была странная, да?

Миссис Хоуэй кивнула.

— Да. Никогда носу не высовывала из дома, сидела там с утра до ночи, с тех пор как переехала туда. Примерно через день после ее приезда пришел мужчина с кошками в корзине.

— Это были, конечно, ее кошки.

— Да. Стоило 30 шиллингов в неделю прокормить их.

— Как звали старую леди? — храбро спросил мистер Пинкертон.

— Я никогда не слышала ее имени. Все «она», да «она». Так ее называли тут. И кошки! Дюжины их! Она выходила из дома один раз в неделю. Мисс Портер говорила — в театр.

— Интересно, в какой театр она ходила на этой неделе?

— Ни в какой. По крайней мере я этого не видела.

— Да мимо ваших окон никто не смог бы пройти так, чтобы вы этого не заметили, — с одобрением произнес мистер Пинкертон и встал, чтобы откланяться.

Было уже начало четвертого, когда он ушел из дома портнихи. Он знал теперь две вещи: первое — в доме мисс Портер жила женщина. И второе — миссис Хоуэй не знала, что мисс Портер и ее жилица покинули дом.

Выйдя на улицу, он увидел знакомую тележку — белую с красным. Это была тележка молочника. Подождав, пока хозяин вернется, он спросил, не знает ли тот, надолго ли уехала мисс Портер.

— На две недели, — ответил молочник. — Позавчера она сказала мне, что они уезжают на две недели. В следующую пятницу я должен оставить им две кварты молока. Мисс Портер говорила, что собирается избавиться от нескольких кошек. Но старая леди не должна при этом присутствовать. Так что после возвращения им понадобятся только две кварты вместо четырех.

— Странно, — сказал мистер Пинкертон рассеянно. — Они хотят убить таких прекрасных кошек…

Он с беспокойством почувствовал, что в голове его начала зарождаться какая-то мысль, но в этот момент он еще никак не мог ее сформулировать.

— Именно это я и сказал мисс Портер. Но она ответила, что они стареют. Старая леди тоже. Говорят, что одной из их кошек уже 17 лет. И стоит она 100 фунтов. Представляете!

— Здесь много детей, которые могут выпить 2 кварты в день, — утешил молочника Пинкертон и направился к подземке.

Он чувствовал себя совершенно несчастным. Кое-что он узнал, но что в этом толку? Молочнику можно верить. А мисс Портер, без сомнения, могла иметь сестру. И мистер Пинкертон увидел, что вся тайна Чок-Фарм-Роуд, над которой он столько трудился, может кончиться тем же, чем и началась — смертью нескольких кошек.

На половине пути домой, в вагоне, мистер Пинкертон вдруг вскочил со своего места с нечленораздельным криком, чем до смерти перепугал мальчика, сидевшего напротив, на ближайшей остановке он вышел и перешел на другую сторону улицы. Через полчаса он предъявлял свой просроченный билет у входа в Британский музей. Без четверти шесть он вышел оттуда, задыхаясь и шатаясь.

4

Инспектор Булл провел изнурительный и достаточно безрезультатный день, расследуя как можно деликатней и полней финансовое и социальное положение разных людей.

Когда он сказал Дебенхэму, что ему кажется, будто идет по пути, осторожно проложенному для него кем-то, он сам еще не вполне верил в это. После своей поездки в Гилдфорд он убедился в этом. Кто-то, может быть, Симон Крейки, а может быть, кто другой, сознательно и хитро прокладывал не очень заметный след, чтобы направить по нему инспектора Булла. Более того, это делалось с дьявольской изобретательностью. До сих пор — никаких ошибок. Инспектор Булл погрузился в размышления.

Еще в Гилдфорде Булл почувствовал что-то странное в этой на вид простой, но в действительности очень запутанной игре в кошки-мышки. В своей роли кошки он шел по лабиринту, держась за нить, другой конец которой был у мышки. Мышка знала все ходы и выходы из лабиринта, и инспектор Булл с беспокойством думал о том, что, пока он вслепую прощупывал свой путь, мышка может привязать свой конец где-нибудь к столбику и просто уйти домой. Если бы он видел какой-то смысл во всем этом, все было бы не так безнадежно. Должна же быть цель, причина всех этих маневров! Кроме того, инспектор Булл понимал, что ум, который работает против него, был очень острый и хитрый. Порой у инспектора возникало чувство бессилия. Однако вера в методы Скотланд-Ярда не покидала его. Лично он мог потерпеть неудачу. Скотланд-Ярд — вряд ли. Так что болезненно, но методически инспектор Булл продолжал свою работу.

В полдень, перед тем как покинуть Гилдфорд, он узнал одну, казалось бы, незначительную новость, и только через несколько дней выяснилось, что она послужила прояснению целого ряда существенных обстоятельств. Теперь он знал, что загородное поместье Барретов располагалось на 15 миль к югу от Гилдфорда и что Сильвестр Кернс (он же Симон Крейки) купил соседнее с ним имение. От директора Среднего и Южного банка он узнал, что мистер Баррет унаследовал 80 и 90 тысяч фунтов, которые были помещены так, что сейчас он имел уже значительное состояние. Мистер Баррет во всем скуп, деньги тратит только на мебель и не позволяет своей жене держать лошадей.

Инспектор Булл нашел некоего Сомса, жена которого служила в загородном поместье Барретов. От нее он узнал, что мистер Баррет подвержен приступам холодной ярости, во время которых он просто страшен.

Обычно мягкий и податливый, он бывал так ревнив, что миссис Баррет просто боялась смотреть по сторонам.

Миссис Сомс рассказала об одном инциденте. В рождественских живых картинах мистер Баррет был одет пастухом. Его жена приняла за него другого пастуха, и вышел скандал. Миссис Баррет, наоборот, была прирожденная леди. Она была бедна, когда выходила замуж, и с тех пор, кажется, сделалась еще беднее. Согласно сплетням, она занимала деньги, чтобы делать ставки на скачках, но ей не везло. Она всем нравилась. Деньги она зарабатывала тем, что за приличную сумму вводила в высшее общество американцев и с рекламной целью демонстрировала на бегах свои наряды. Одно время ходили слухи, что ее интересуют мужчины более молодые, чем ее муж, но, зная его характер, ее не осуждали.

В поместье Кернса, Кобхэм-Парке, инспектор Булл нашел кое-что интересное, если и не очень важное. В комоде одной из спален лежало мужское белье — рубашки, носки и т. д., причем каждая вещь имела знакомую метку «С.К.» Пижама, которой уже пользовались, была повешена в шкаф. По тому, как была застелена постель, видно было, что ею тоже пользовались. На столике у кровати лежал номер журнала «Город и деревня», тот же, что был найден в ящике конторки Давида Крейки. Значит, Симон Крейки действительно останавливался на ночь в Кобхэм-Парке. Агент не знал, когда это было. Он дал, по его словам, мистеру Кернсу ключ от дома месяц тому назад. Уже несколько месяцев он считался владельцем этого поместья. Бумаги, подписанные накануне, были простой формальностью в отношениях между агентом и владельцем.

Вернувшись в Лондон, инспектор узнал кое-что о мистере Тимоти Уэллсе: он имел прибыльную практику и вдобавок порядочный доход. Все знали о его связи с Франшетт Дюпре, так как они этого не скрывали. По общему мнению, мистер Тимоти Уэллс был холодным и расчетливым дельцом.

Следующим в списке Булла стояли Лейтоны. Старший Лейтон предпочитал жить в своем клубе, а не в семье. Он любил дочь и сына, но, очевидно, не выносил жену.

Тагерт Лейтон имел репутацию многообещающего молодого человека, умного и энергичного. Он блестяще окончил Оксфорд. В следующие выборы он собирался выставить свою кандидатуру в парламент. До сих пор ему как-то удавалось избегать мамаш, считавших его выгодным женихом. Молодые люди в наше время должны быть осторожны! Несомненно, он ожидал лучших вариантов. Инспектор Булл отправился в Редклиф-Корт для того, чтобы начать все сначала. Как он сказал сам себе — начать там, где должен был начать в прошлый четверг в 12 часов дня. Его старый учитель в полиции говорил:

— Бойся женщин в доме, где произошло несчастье.

И действительно, он знал много случаев, когда голубые, полные слез глаза обманывали закон и губили молодых детективов. Когда совершается преступление, первый вопрос, который задает себе детектив: «Кто и каким образом выигрывает от этого?» В данном случае выиграла Диана Баррет. Выиграла 5000 фунтов. Какой еще выигрыш планировался для нее, инспектор Булл не знал, хотя и напрягал свой мозг изо всех сил, чтобы понять странное дело с «услугами» и освобождением Дианы от долга. Во всяком случае, необходимо было узнать, что делала Диана Баррет во вторник, когда предположительно был убит Симон Крейки в доме мистера Артурингтона.