Тайна опустевшего причала - Максим Шахов

В этот момент в дверь негромко постучали. Талеев, кряхтя, выбрался из-за стола. Небось опять уборка номеров. Черт, забыл вывесить табличку «Не беспокоить». Он чуть приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Так и есть: там стояла голубоглазая блондинка с ведром и шваброй в руке. С очаровательной улыбкой она затараторила на английском.

– Ноу, ноу, ничего не надо!

Девица продолжала стрекотать, указывая на ведро.

«Где они только находят таких… привлекательных? – подумал Гера, невольно окидывая взглядом прямые белые волосы ниже плеч, рельефную грудь, чудом не вываливающуюся из глубокого декольте, длинные стройные ноги, пикантно прикрытые черной мини-юбкой и белым накрахмаленным передничком. – Как же она в таком прикиде собирается уборкой заниматься?» Появилось смутное желание на практике лицезреть этот процесс.

– Ну… если вы так настаиваете…

Талеев широко раскрыл дверь и слегка посторонился. Уборщица элегантно проскользнула мимо него, обдав ароматом великолепного парфюма и мимолетно задев его плечо своей выдающейся… э… грудной формой. Гера потянул носом воздух…

Стоп! Такого просто не может быть! Он запомнил этот запах, хотя и столкнулся с ним всего один раз. Духи «Caron,s Poivre» – «Корона пряностей» – аромат «унисекс» состоит из смеси черного и красного перца, кориандра, карри, гвоздики и тмина. Очень специфичный! Стоимость маленького флакончика – 2000 долларов. Уборщица, говоришь?!

– Ну-ка…

Из короткого коридора Гера шагнул в гостиную. Там никого не было, зато в душевой журчала вода. Он рывком распахнул дверь… Девица устанавливала свое ведро под струю воды. При этом ко входу она расположилась… э… спиной и очень низко наклонилась. Может, ошибся?!

– Нет-нет, командир, ты прав!

Из-под согнутой руки на журналиста смотрело лицо «уборщицы». Только теперь в нем явно появились весьма знакомые черты.

– Ты?!

– Спасибо. Лучшей похвалы моему маскараду трудно и придумать. Это я с духами «пролетела», да? Ну, жалко же такую дороговизну смывать…

– Я тебе сейчас сам все смою! И… немедленно распрямись! Черт знает что!

Девушка обернулась к Талееву и быстро сняла белый парик, тряхнув черными локонами.

– Сейчас линзы вытащу…

– И это… – Гера изобразил руками что-то непонятное, – ну… подлиннее юбки нет?

– Неужели не нравится? – невинно поинтересовалась Гюльчатай. – А ведь это действительно форменный наряд служащей отеля.

Талеев легонько усмехнулся:

– Что, сняла с теплого трупа?

– Юмор у тебя, командир, ужасный. Просто позаимствовала на время из гостиничной кладовой.

Гера вернулся в большую комнату и расположился на диване.

– А я-то только что тебя похвалил: молодец, соблюдает конспирацию, не высовывается.

– Ну, я думаю, моя конспирация гораздо эффективнее безвылазного сидения в каком-нибудь медвежьем углу. – Галя лукаво взглянула на журналиста: – Ведь поверил, сознайся!

– Ни на секунду… – горячо начал тот, а потом махнул рукой: – Да поверил, поверил, правда.

Девушка торжествовала.

– Вот только мини-юбку тебе придется потерпеть: ничего сменного у меня с собой нет. Но если желаешь, могу ее снять. – Гюльчатай протянула руку к боковой «молнии». – Останусь в одном передничке…

– Ой, Галка, давно тебя не пороли!

Девушка тут же упала животом вниз на диван, уткнув лицо в колени журналиста:

– Приступай!

– Провокаторша!!

– Толстокожий чурбан!!!

Талеев замахнулся раскрытой ладонью, и тут ожил его мобильный телефон на столе. Гера отодвинул голову Галины и взял трубку:

– Слушаю!

– Это фельд-мар-шал?

Голос был абсолютно незнакомый, женский, тонкий, чуть дребезжащий, с явным прибалтийским акцентом. Но само слово «фельдмаршал», произнесенное к тому же по слогам… Так к Гере лишь несколько раз обращался только один человек. Вадим Аракчеев. Ему простительно.

– Да.

– Вы можете найти Циркача на сорок третьем километре той трассы, куда он уехал.

Звонок прервался. Три секунды. Никаких объяснений. Текст явно заучили. И только со слов самого Вадима! Любой провокатор непременно уточнил бы: «живой», и обязательно добавил: «Срочно». Номер звонившего не отобразился. Да и по характерному щелчку в конце разговора Гера понял: звонили с таксофона. Перехват был практически невозможен, а его личный мобильник вряд ли успели поставить на прослушку. Но и в этом даже случае противник ничего бы не понял.

– Что там? – Девушка уже стояла за плечом Талеева и смотрела на аппарат. Она была предельно серьезна.

– У ребят что-то серьезное произошло. Я должен немедленно ехать. Поймаю частника или такси…

– Командир, рядом со стоянкой отеля припаркован мой автомобиль.

– Как это твой?

– Я, пока сегодня все утро моталась с Эне по автовокзалам и магазинам, поняла, что нужен личный транспорт. Вот и взяла в прокате. Не волнуйся, по чужим документам. Да и выглядела я совсем по-другому.

– Давай ключи! – перебил Гера. Он был очень встревожен.

– Командир, тебе нужен опытный водитель… и телохранитель.

Первым желанием Талеева было оставить Гюльчатай здесь, в номере. Однако, подумав, он решил: пусть едет. Если за них взялись так плотно, ни к чему облегчать задачу противнику и дробить свои силы.

– Только переоденься.

– У меня есть одежда в машине. Идем?

Гера кивнул и направился к выходу.

* * *

– Отойди!

Ему показалось, что он произнес это достаточно громко.

– Брысь!!

Ну а это вообще выкрикнул что было сил.

Какого черта этот мерзкий отвратительный кот трется своей усатой мордой об его лицо?! А теперь еще и бьет хвостом и топает грязными лапами прямо по губам. Видно, недаром он никогда не любил Чеширского кота из сказок про Алису. Мстить пришел, гад?!

Морда приблизилась вплотную к глазам и начала расплываться, теряя четкость. Вот осталось только бледное пятно, на котором проступал лишь растянутый до ушей тонкогубый рот с неполным набором зубов.

– Проваливай, я сказал! И улыбочку свою забирай.

Пятно пропало, а противный рот уменьшился до нормальных размеров. Он медленно закрыл и снова открыл глаза. Рот оставался на месте, зато за ним проступило вполне человеческое лицо. На лоб свисали пряди седых волос, но большие глаза смотрели сочувственно, по-доброму. И губы вполне нормальные… Даже шевелятся. Ему что-то хотят сказать? Так громче, громче!

Он ничего не слышал, но зрительная картинка быстро улучшалась. Лицо принадлежало склонившейся над ним женщине весьма преклонного возраста. А почему «склонившейся»? Он что, лежит? Попытка привстать позорно провалилась в самом начале, захлебнувшись ослепительной вспышкой сумасшедшей боли в висках. Пришлось даже на какое-то время зажмурить глаза.

Отпустило. Он медленно разжал веки. Женщина продолжала всматриваться в его лицо. А в руке у нее было небольшое махровое полотенце, которым она бережно вытерла его лоб и щеки. Так вот что он принял за усатую морду, хвост и мокрые лапы! Прямо все по Фрейду: детские страхи, подростковая нелюбовь…

Э, Вадька, да ты уже способен философствовать!

Но активно дергаться пока еще рано. Поработаем своим очнувшимся мозгом. Где я? Непонятно. Что произошло? Вопрос сложный… Та-ак… Бой! В доме стариков-эстонцев, к которым они приехали вместе с Витом. Черт, где Снайп?!

Вторая попытка подняться оказалась ненамного успешнее первой. Но Вадим перетерпел головную боль. А чья-то заботливая рука успела подхватить его под плечи и засунуть туда подушку. Теперь Вадим хорошо мог видеть окружающую обстановку. Небольшое темное квадратное помещение, бревенчатые стены, печь-каменка и справа полки в два ряда… Баня! Ну, конечно, это эстонская баня, которая стояла в полусотне метров от дома. Сам он лежит на низкой деревянной скамье под единственным малюсеньким окошечком. А склонилась над ним хозяйка… как там… а, Ванда! Он узнал ее! Был еще дед, которого сейчас не видно.

Только Вадим успел так подумать, как бесшумно раскрылась дверь, и, перешагнув через высокий порог, в баньку вошел старик. В руках он держал приличных размеров бутыль с очень странной жидкостью: мутная, не прозрачная, примерно на одну треть от дна она была красно-бурого цвета, потом желтовато-коричневая, а сверху – ослепительно-бирюзовая! Старик посмотрел на больного на лавке, потом переглянулся с женщиной и что-то проговорил по-эстонски. Аракчеев это услышал! Как сквозь глубоко засунутые беруши, тихо и невнятно, но услышал!!

Старая женщина что-то ответила, и дед начал энергично встряхивать бутылку. Уже через десять секунд ни один эксперт не смог бы словами описать цвет ее содержимого. Старик аккуратно вытащил длинную деревянную пробку и налил жидкость в небольшой чугунный ковшик. Им, наверно, плескали воду на каменку. Женщина взяла ковш из его рук и поднесла ко рту Вадима:

– Пить! Это хорошее лекарство. Надо!!

Голос ее был высокий и чуть дребезжащий, но ласковый. К тому же приготовившийся обонять непредсказуемый смрад Аракчеев был приятно удивлен: жидкость пахла хоть и странно, но… вкусно! Нос Вадима уловил запах перца, тмина, корицы и целого букета каких-то свежих трав. Оригинально.