Украсть своё (СИ) - Валевская Агния

Смотрю в окно — на улице уже темно и автоматом включились фонари, что работают на датчиках. В голову приходит одна мысль, и я подхожу к окну, чтобы разглядеть небо. На нем ни облачка, а вот луна почти полная.

— Хочешь посмотреть на звезды и луну? — оборачиваюсь к Маше, которая до сих пор выглядит задумчивой.

— У тебя есть телескоп? Неожиданно, — удивляется она.

— Ну в фильмах же обычно ставят его в таких домах, вот и я решил.

— То есть это не мечта твоего детства?

— Не а. Это просто тупое следование стереотипам, — улыбаюсь на ее мини-разочарование.

— Ну не самое тупое, конечно, учитывая, что это не надувной розовый фламинго в бассейн, — улыбается Маша.

— Не хочу тебя расстраивать, но я и его покупал летом.

— Серьезно? — смеется Маша. — Ладно, пойдем смотреть твои звезды.

Веду Машу на второй этаж и только на середине лестницы понимаю свой косяк. Осенью я перенес телескоп с мансарды в свою спальню, чтобы он находился в тепле и механизмы не испортились, как объяснял продавец. И сейчас получается я либо должен показать Маше эту самую спальню, либо придумать, почему смотрение неба отменяется.

— Какой у тебя телескоп? Я давно хотела рассмотреть луну при большом увеличении. У меня был телескоп в детстве, только я уже почти ничего не помню из увиденного, — с заметным предвкушением говорит Маша.

Блин. Вот и как теперь ее обломать?

— Я не особо разбираюсь в них. Получается, ты с детства знала, что луну как на фотках в интернете в него не увидеть. А я вот это узнал недавно. Представляешь степень моего разочарования? Я вначале думал, что меня развели, втюхав ерунду.

— Я наоборот радовалась тому, как все хорошо видно, — пожимает плечами Маша.

— Ты сейчас озвучила главную мысль: чем выше ожидания, тем больше может не понравится результат, — делаю вывод я. — Но я все же сумел преодолеть свою неудовлетворенность через какое-то время, хотя осадок все равно остался.

Немного нервничаю, когда мы подходим к закрытой спальне. Поворачиваю ключ в замке и, мысленно пожелав себе удачи, открываю дверь и включаю свет.

— Ого, а я думала здесь кладовка, — осматривается Маша, едва мы заходим. — А почему ты не спал… Здесь, — заканчивает свой вопрос Маша уже не совсем вопросительным тоном. — Ясно, — выдыхает она, сама сделав выводы, и идет к окну, рядом с которым стоит телескоп.

Подхожу следом и берусь его настраивать, стараясь не провоцировать Машу на дальнейшие вопросы.

— Что хочешь посмотреть сначала? Звезды или…

— Луну, — твердо отвечает Маша.

— Тогда нужен фильтр — она слишком яркая. Достаю нужную примочку и прикручиваю ее к телескопу, как показывали при установке, затем регулирую увеличение и, когда более-менее четко вижу луну, уступаю место за телескопом Маше, параллельно выключая свет в комнате.

— Как красиво… И ты еще жаловался на увеличение! Да у тебя просто крутейший телескоп.

Маша рассматривает луну, периодически комментируя кратеры и полосы от попадания метеоритов, а я рассматриваю Машу при этом тусклом свете, что падает в комнату лишь от окна. На ней сейчас одно из платьев, что я ей купил, и я безумно рад, что она сейчас именно в платье, которое облегает и подчеркивает ее женственный силуэт, который делает еще более соблазнительным контурный свет. Волосы, что спадают водопадом по ее плечам и спине вызывают острое желание провести по ним рукой и скрутить, намотав на кулак.

Вся кровь, что есть во мне, вскипает.

Все. Терпение мое кончилось. Подхожу к Маше и довольно дерзко отстраняю ее лицо от телескопа, сразу впиваясь в губы.

Я слишком долго ждал.

Глава 25. Люблю

Маша

Я слишком долго ждала. Понимаю это сейчас. Слишком долго держала себя в рамках и сопротивлялась как могла. Но все, чего я сейчас хочу — это наконец окунуться с головой в свое истинное желание принадлежать Жене полностью.

Поэтому, когда он сметает мои губы в поцелуе, я сразу растворяюсь в этих трепетных ощущениях, ни капли не сопротивляясь тому, что происходит. И будет происходить — я предвкушаю это как никогда и сейчас точно не остановлю Клыкова.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Женя целует меня голодно, уверенно, еще больше отрезая пути к отступлению, хотя какое может быть отступление, когда я забываю, как дышать от его умелых, уволакивающих в негу поцелуев. Руки его прижимают к его телу так крепко, что хочется растаять в этих сильных и властных объятиях.

В следующую секунду эти же руки ловким движением снимают с меня платье, оставляя меня лишь в нижнем белье — белом комплекте, что купил мне сам Женя.

Разделавшись с платьем, он подхватывает меня на руки и, сделав пару шагов, почти швыряет на кровать, только это нисколько не кажется грубым, а наоборот хотя бы чуточку отражает внутреннее желание. И очевидно не только мое.

Возвышаясь надо мной на коленях, Женя снимает футболку, и я даже в темноте вижу, что его торс идеальный. А потом он смотрит на меня. Смотрит как хищник на свою добычу, наслаждающийся своим превосходством, перед тем как съесть.

И он съедает. Голодно, жадно, но так уверенно и умело, что мое тело очень быстро вспыхивает сладкими судорогами-фейерверками.

А потом он проделывает тоже самое опять и опять. То уже нежно и медленно, то снова дерзко, грубо, горячо.

А уже далеко за полночь, когда я почти засыпаю на его плече, Женя тихо говорит мне на ушко:

— Я люблю тебя, Маша…

И нежно проводит рукой по моим волосам.

Просыпаюсь утром, когда за окном уже вовсю светит низкое зимнее солнце. Слегка поворачиваю голову, чтобы поморщиться от его слепящих лучиков и обратно кладу голову на спящего Женю.

Сегодня день моей несостоявшейся свадьбы, и я встречаю этот день в кровати с ним — с моим любимым мужчиной, который несколько часов назад прямо сказал, что любит меня. Как же я сейчас счастлива…

Женя тоже почти просыпается — я понимаю это по его изменившемуся дыханию и руке, что движется по мне от талии до груди, едва не задевая шрам, о котором я ночью чудом ни разу не вспомнила, хотя в первые разы с Ромой только об этом и думала. И еще большим чудом Женя этой ночью его не касался, хотя казалось бы не оставил на мне нетронутым ни сантиметра.

В ужасе я быстро вскакиваю с кровати и прижимаю к себе платье, валявшееся на полу, стараясь целиком спрятать шрам. Не оборачиваясь на Женю, спешно выхожу из комнаты и сразу иду в ванную. Запираюсь и смотрю в зеркало на себя голую и растрепанно-прекрасную, но все с той же уродской шершавой линией на теле. Она никуда не исчезла за эту ночь и даже не стала менее заметной. А как бы я этого хотела…

Мне кажется, я не переживу, если этот шрам оттолкнет Женю. Поэтому принимаю решение — не подпускать к своему телу Клыкова при свете дня — только ночью.

Принимаю душ, чищу зубы, а когда выхожу обмотанная полотенцем, сталкиваюсь с Женей в дверях. Он сметает меня в объятия и ведет обратно в душ, заставляя идти спиной.

— Куда ты так убежала из кровати? Я даже поймать тебя не успел, — говорит Женя, утыкаясь носом в мою шею и берясь за мое полотенце, чтобы снять.

— Женя, стой, мне нужно попросить тебя кое о чем, — останавливаю его серьезным голосом и жестом рук.

— Все, что пожелаешь, — лукаво улыбается он, собираясь продолжить свою «атаку».

— Женя, мне нужно отдохнуть. До вечера, — не уточняю от чего именно мне нужно отдохнуть, потому что Женя и так все понимает.

— А мне кажется, я больше работал, — усмехается он.

— И все же. Пожалуйста, — остаюсь непреклонна, и мое выражение лица делает свое дело — он, прищурившись, говорит:

— Ладно. Но ночью не жди никакой пощады.

Внутри проносится горячая волна, предвкушающая эту самую «ночь». Мне и самой хочется сейчас наброситься на него, но разум помогает не поддаваться этому желанию.

Выскакиваю из ванной и спешу скорее одеться, пока Женя в душе. А когда спускаюсь вниз, застаю Женю в штанах с голым торсом.

Мамочки, какое у него все-таки потрясное тело — мое ночное зрение меня ни капли не подвело. Так и хочется подойти и провести рукой по этой коже, под которой рельефно выделяются мышцы. Но делать это вопреки моему же правилу нельзя.