Украсть своё (СИ) - Валевская Агния

Как же в этот момент я ненавижу Клыкова за его ложь. Вот почему он был не в восторге, когда я сюда собралась. Тут же вспоминаю обещание себе, что если подвернется возможность уехать отсюда, то я сразу же ею воспользуюсь. И вот эта возможность сейчас у меня в руках — я могу сейчас уехать и успеть на собственную свадьбу…Смотрю на ключ зажигания, ключ-брелок от ворот и телефон, который загорается сообщениями. Появилась связь!

Открываю сообщения, в которых в основном оператор информирует о куче пропущенных звонков, и перехожу в мессенджер, где сообщения вижу уже от Светы, папы, Ромы и даже Фины.

Первым делом открываю сообщение от папы — оно одно: «Я урою этого сученыша». В этот момент мне становится даже страшно за Женю, но не рефлексируя на эту тему сразу перехожу к следующим чатам. Света в начале сыпет вопросами о том, где я, почему опаздываю и не беру трубку, а потом пишет, что связалась с моим папой и он ей все рассказал.

«Не знаю, Маш, что у тебя творится, но если этот сногсшибательный парень украл тебя, потому что и правда любит, как сказал твоему отцу, то я, конечно, переживаю, но не сильно».

«Как будет возможность — позвони».

«Насчет Ромы не парься — ты достойна лучшего».

Просто замечательно, учитывая, что она мне его и сосватала. Ну, по крайней мере в начале.

Не отвечая, открываю сообщение Фины:

«Машунь, я все знаю. Он тебя не обидит в отличие от твоего тюфика. Поэтому будь счастлива и наслаждайся. Перерасчет за эти дни делать не буду — пусть будет моим подарком к несостоявшейся свадьбе».

Ну вообще «прекрасно».

Открываю наконец сообщения от Ромы и от горечи по щеке стекает слеза. Он написал очень много сообщений, но больше всего меня тронуло это:

«Маша, я очень люблю тебя. Мы с твоим отцом прикладываем все усилия. Я скоро верну тебя и больше никому не позволю забрать».

А горько мне, потому что я четко в этот момент осознаю — я не хочу, чтобы он меня находил. Не хочу, чтобы он возвращал меня себе. Я не хочу быть с ним. Я настолько не люблю этого прекрасного человека, что меня сейчас коробит от мысли, что завтра должна была состояться наша свадьба.

Понимаю, какую огромную совершила ошибку. Рома и правда любит, он много чего делал для меня, только вот я никогда его не любила по-настоящему, никогда мне с ним не было даже просто интересно. Я всегда сваливала это на его загруженность и зависание в телефоне, но ведь даже в те моменты, когда Рома откладывал свой телефон и старался уделять внимание лишь мне, мне все равно не было с ним хорошо. Боже, что же я натворила…

Телефон раздается звонком — видимо им всем сейчас пришло сообщение, что абонент стал доступен. Звонит Рома.

Сбрасываю звонок и пишу папе и Свете, что со мной все хорошо и прошу их не волноваться. А Роме набираю: «Прости меня. Я не знала, что так выйдет», и выключаю телефон с не прекращающими литься слезами.

Закрываю дверь машины, снимаю ее с ручника, открываю ворота нажатием брелка и трогаюсь. Жму педаль газа впервые с того момента, как пообещала себе больше никогда не садится за руль.

Глава 22. Видения

Женя

Слышу, как машина трогается. Она уехала. Как чувствовал, что нельзя ей давать ключи от машины. Конечно я не мог забыть и израсходовать весь бензин, но меня вполне устраивало, что Маша в это поверила. Еще и на свой счет записала, думая, что из-за нее истратил его на обогрев. А тут видимо решила проверить. Зря. Мне здесь она нужнее сейчас, да и вообще, чем кому-либо в любом другом месте этого мира.

Но правильно говорят — не построить счастья на лжи. Хотя я и не планировал этим промышлять и дальше — только пока она здесь.

У меня никогда не было нормальных отношений. Самые долгие были в школе, но и то не было там особой любви — просто самый классный парень школы мутил с самой популярной девчонкой — этакие король и королева, которые после окончания приняли решение разойтись и начать в универах новую жизнь.

Я и начал, уже понимая, что отношения не для меня. По душе мне были больше короткие интрижки — пока сущность девушек не начинала проявлять себя во всей красе. И так продолжалось до Маши, которая оказалась совсем не похожей на всех, с кем я мутил. После нашей ночи я пытался вернуться в прежнее русло, и чисто визуально это получалось, только теперь внутреннего удовлетворения как раньше я не получал. Не хватало какого-то элемента — искренности, а может и самой Маши.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

А я ведь обратил своё внимание на невзрачную тихоню ещё с самого первого дня, как и она на меня — уж Машу прочитать было легче лёгкого с ее краснеющими щеками, перепутанными буквами в словах от смущения и взглядом, будто она впервые увидела своего кумира. Поначалу меня это даже забавляло, но потом, когда я узнал, что она дочь столичного мажора, я ее возненавидел. Потому что обязан был ненавидеть всех коренных москвичей. Даже с девушками москвичками никогда не мутил — только с приезжими куколками. Таков был мой принцип.

А все потому что отец, уехав на заработки в Москву, когда мы с сестрой были еще мелкие, снюхался тут со своей богатой начальницей. Она знала, что отец женат, что дома у него двое детей, но в ее понятиях не было такого слова как совесть. Однажды она позвонила маме, и так получилось, что тот разговор, в котором она говорила маме, чтобы она перестала терроризировать папу детьми, играя на чувстве вины, я слышал сам. Замухрышка из задрыпинска — так она назвала мою маму. Сука. Она решила, что деньги и ее квартира в Москве значат для отца намного больше, чем мама и мы, но что самое паршивое — она оказалась права. Отец и правда повелся на эту московскую шмару, которой он правда быстро надоел. Тогда он прискакал назад, так как работу в Москве найти не удавалось, а мама его приняла, запретив нам с сестрой навсегда поднимать эту тему.

Место рождения Маши и ее невзрачная внешность вкупе с обожанием меня сыграли против неё, а теперь и мое отношение к ней тогда сыграло против меня. А я надеялся, что у меня все же получится растопить ее сердце, удалив из него все прошлое.

Вообще я был очень близок к цели перед тем, как Маша ушла в ванную. Надо посмотреть что там за соль, которая вымыла из нее весь прекрасный настрой.

Сначала мы смотрели сериал, который Маше правда не зашел, потом были снежки, а точнее снежок — мой, затем чистка снега и валяние в снегу в обнимку с Машей, которую я так и не поцеловал — видимо после этого я и заболел — то ли не выдержал очередного облома, то ли переоценил свою устойчивость к переохлаждению. А может сказалось, что долго был в напряге без отдыха на работе до этого. Все же склоняюсь к этой версии. Как-то не совпадало у меня раньше: и холодное мороженое ведрами ел, и пил холодное, и замерзал как собака, а потом не болел. Хотя может с возрастом такое начинает сказываться? Фиг его знает.

Но вот что точно приходит с возрастом — это ответ на вопрос «Что значит любить?» — Маша перечисляла, а я понимал, что каждый пункт совпадает с тем, что я чувствую к ней. Хотя для меня это вовсе не новость. О том, что я испытываю к ней явно не просто плотский интерес я понял, как только увидел Машу на второй день без косметики и прочих приблуд. Поэтому и отцу ее написал прямо: «Я люблю вашу дочь, поэтому не волнуйтесь, но я ее похищаю. А этот Рома тот еще гандон. Может в качестве зятя для вас он и был бы в самый раз, но вот в качестве мужа для Маши явный отстой». Да, не мог его не уколоть — с виду нормальный и даже крутой мужик, но у нас с ним личная неприязнь. Его конечно можно понять — я обесчестил его дочь и бросил на следующее же утро, но и себя я прекрасно понимаю.

Вот и Маше сегодня признался в своих чувствах, только она не поверила. До сих пор думает, что это из-за мести ее Роме — зачем только ляпнул про это тогда. Да, вначале так и было, точнее я решил так думать, но сейчас я понимаю, что это был предлог — без этого стимула я бы вряд ли решился подойти к Маше после всего, что успел для нее сделать. В негативном, разумеется, ключе.