Литературная Газета 6266 ( № 11 2010) - Литературка Литературная Газета

Свита, играющая этого короля плахи, достойна более пристального внимания, походя хвалить актёров не хочется, а воздать должное, пусть не каждому, но большинству, просто нет возможности. Так что придётся ограничиться общими, но от этого не менее искренними словами благодарности за мастерство: играть «второстепенных героев» у Набокова едва ли не труднее, чем главных.

Достоинства и недостатки спектакля можно разбирать и дальше. Но – не хочется. Да, он «хрестоматиен» в том смысле, что прочитывает роман, а не являет собой некую авторскую конструкцию, проясняющую тайные думы режиссёра, мешающие ему спокойно спать по ночам. Можно снисходительно констатировать наличие ходов и приёмов, где-то уже кем-то когда-то использованных, и столь же снисходительно оправдывать создателей спектакля: ну, хоть инсценировку сделали приличную, в самый раз для первого знакомства с автором. Но давайте попробуем не лукавить. Уважаемый читатель, сегодня вы идёте на тот или иной спектакль в 9 случаях из 10 потому, что вам его рекомендовали ваши знакомые, а не потому, что за него ратует маститый критик, будь он даже столпом и светочем театральной учёности. Это – раз. Не каждый взрослый у нас читал Набокова, даже если брать за единицу измерения ставшую притчей во языцех «Лолиту», что уж про молодых говорить. Наша страна уже лет двадцать с лишним, как перестала быть самой читающей в мире, как раз примерно с того времени, как в нашу литературу вернулся Набоков. Так что и знакомство с автором по нынешним временам не минус, а плюс постановки. Это – два. И наконец, давайте признаемся, что мы, сидящие в зале и наблюдающие за тем, как эффектно падает стена на многострадального Цинцинната, не можем с полной уверенностью сказать о себе, любимых, что принадлежим к числу «существ, подобных ему». Мы – не он! Вот в чём несчастье. Не исключено, что уже непоправимое.

Виктория ПЕШКОВА

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 1,0 Проголосовало: 1 чел. 12345

Комментарии:

Я люблю тебя, Империя!

Искусство

Я люблю тебя, Империя!

СОБЫТИЕ

27 марта – Международный день театра

Злость, разрушение, месть – три лика отвергнутой Грузии в зонг-опере Джулиано ди Капуа «Медея. Эпизоды»

«Обрати на меня внимание! Я ненавижу тебя! Я нежно твоя – и мне не нужен мир, в котором это не так. Умри, планета! И ты, неверный, сдохни под её обломками!» – так без пауз, кажется, должна кричать Медея в том переложении мифа о золотом руне, которое сделал для Театро ди Капуа Алексей Никонов. И следует признать, что сиюминутные аллюзии поэта на любовный геополитический треугольник Россия–Осетия–Грузия лишь усилили женский пафос его поэмы, блестяще разыгранной единственной актрисой – Илоной Маркаровой. Вопреки Никонову, его стихотворный текст не стал политическим памфлетом – он остался тем, чем была традиционная история колхидской царевны: бессильным воплем оставленной любовницы. Ибо величие мифа в том, что он всегда жив и творится в каждое мгновение. И побеждает всегда.

Предвижу: спектакль Театро ди Капуа вызовет яростные споры. Кто-то будет превозносить его до небес за антирусскую смелость. Кто-то – напротив – по этой же причине постарается его замолчать. Боюсь, не правы будут и те, и другие, поскольку упустят главное: несомненную, потрясающую эстетическую самоценность и самой зонг-оперы, и спектакля.

Для гнева есть основания. В основу произведения Никонова положена небесспорная, но возможная аналогия: Медея=Колхида=Грузия, с одной стороны, и Ясон=Эллада=Россия – с другой. Прямое указание в тексте на Осетию взывает к современности. Изложение событий с точки зрения грузинской стороны ставит русскую публику в положение оправдывающихся.

Однако нужно ли нам оправдание?

Начнём с Медеи. Дочь царя Колхиды предаёт отца, предаёт страну, убивает брата, помогает Ясону захватить золотое руно. Девушка связывает себя навечно с Элладой. Назад дороги нет. Она рожает Ясону сыновей и мстительно убивает их, когда неверный муж предпочитает иную партию. С невестой Ясона и её отцом Медея тоже поступает негуманно: Главка сгорает заживо, надев подаренный волшебницей пеплос. Спасая дочь, погибает и отец.

Оставлен Коринф, дальше будут безобразия в Афинах, наконец – возвращение в Колхиду и снова кровь, пролитая детоубийцей.

Это – основа мифа. Беллетристическое оправдание Медеи, снятие с неё обвинений в смерти детей – ненаучная гуманизация. Медея не нуждается в адвокатах: она – женщина, поэтому слишком близка к таинству возникновения жизни, чтобы излишне комплексовать по поводу смерти. Ну а космогоническую основу мифа мы вовсе оставим без внимания, заметив лишь, что именно она подтверждает версию Медеи-убийцы.

Теперь Ясон. Его нравственность вряд ли можно назвать высокой. Однако вспомним, что в Колхиду герой отправился вовсе не за Медеей, а за золотым руном. И он получил его. Аргонавты – любимцы богов, поэтому именно боги внушают Медее страсть к Ясону. Возлюбленные же олимпийцами неподсудны людской молве.

У Ясона великая цель – золотое руно. Да, он не знает, что с ним делать, он даже не знает, что это такое. Герой надеется на помощь Медеи, но ей – увы! – тоже не известно о руне ничего. Единственное, что держало их вместе, исчезло. Тайна осталась тайной. Ясон ставит иную цель. Уже не связанную с Медеей.

Имеет право отвергнутая на ненависть? Да. И актриса, исполняющая роль грузинской царевны, бросает в зал горькие слова, слова ненависти, а мы, эллины, мы, русские, выслушиваем их. Нас укоряют в том, что мы согнулись под гнётом тирании, нас уверяют, что мы верим всему, что внушат нам правители. Злоба Медеи к нашим царям переносится на нас, на весь русский народ.

Ответственны ли мы за измену Ясона с Главкой? Ответственны ли мы за нашу измену Грузии с Осетией? Да – на оба вопроса. Мы терпим наших министров, поэтому вина перед грузинами ложится на каждого русского. Но нужно ли страдать по этому поводу? Ничуть!

Более того, нашей всеобщей поддержкой Осетии можно и нужно гордиться. В этой войне проявилась наша раса, наше мужество. Во время боя не думают о постороннем. У нас, русских, оказались не угасшими инстинкты народа-аристократа. Обращайся ко мне со сцены с нравоучительными сентенциями – я останусь глух, когда им противопоставлена война.

В плаче Медеи нет ненависти. Лишь самооправдание. По её словам, детей убили мы. Русские – не эллины. Грузинских детей. Врёт.

Это любовь, соотечественники. Горькое влечение Медеи. Она снова хочет быть с Ясоном. Посмертная жизнь с Ахиллом может быть принесена в жертву первому чувству. Миф творится прямо сейчас. И мы по-прежнему не знаем, ни что такое золотое руно, ни что с ним делать.

Медея укоряет нас за наше благородство в Осетии, за то, что мы поступили там по-мужски, но за истерикой упускает, что только инстинктивное мужество русских – залог нашей будущей счастливой жизни с Грузией.

Пока же… пусть поплачет. Нам не до женских слёз.

Спектакль подобной силы – нечто невероятное для отечественной сцены. И добро бы, придумай я сам все привходящие смыслы «Медеи» Алексея (Лёхи, как указано в программке) Никонова.

Нет же! Миф властно влечёт художника за собой, и действие развивается по предначертанному богами, а не людьми сюжету.

Невероятная, разрывающая параллели и меридианы ярость Илоны Маркаровой вопреки тексту отсылает нас к менадическим образам безумствующих женщин, убийц мужчин, пожирателей собственных детей. Слишком много страсти в груди у Илоны, чтобы можно было серьёзно говорить о холодной ненависти.

Начало. Прекрасный, певучий грузинский язык изливается из уст актрисы. Мы любим её. Вокруг – музыканты, они – тоже грузины (щетина, кепки, застолье – узнаваемо, сдержанно, благородно, ничуть не карикатурно). Сейчас Медея расскажет нам свою трагедию. Текст Никонова – русский текст – начинается глоссарием. Словарь безволия, в котором «месть» и «Медея» стоят рядом, но вовсе не в зачине. Первое слово – всегда главное. Оно – камертон, оно – ключ к пониманию античного мироощущения. Первым словом «Илиады» является «гнев». Первым у Никонова в его «Медее» поставлено, кажется, «Арго».

Чувство трагедии усиливает музыка. Электрическая, пугающе-громкая, раздирающая не только барабанные перепонки, но и души слушателя. Да они… да она, Медея, попросту хочет нас разорвать голыми руками! Вегетарианка…

Вы ещё верите, что детей Медеи убили мы, русские?