Портфолио в багровых тонах - Лариса Соболева

— Ммм… — протянул Дереза, покривив губы. — Грубо. Плохо тебя мама с папой воспитывали.

— Я сирота, — из вредности солгал Слава. — Круглый.

— Ну, ладно, ладно, — раздраженно произнес Дереза. — Расскажи тогда вашу версию. Вараксин был в парке с Диной и?.. Что произошло?

— Откуда я знаю! — пожал плечами Слава. — Меня там не было.

— А вы, девушка…

Не смог задать свой вопрос коп, так как Калинин вскочил:

— Валерка! Как я не подумал о нем!

Он лихорадочно засобирался: из шкафа достал чистую рубашку, стянул с себя запачканную кровью, начал переодеваться.

— Кто такой… этот Валерка? — заинтересовался коп.

— Брат Глеба. Я еще подумал: откуда три гангстера знают мой адрес? Боюсь, побывали у Глеба дома и он… он… Ты со мной, Карина?

— Конечно, — вскочила с дивана она.

— Поедем вместе, — поставил условие Дереза.

— Что вы, что вы, — в клоунской манере расшаркался Слава. — Мы сами… Вы, пардон, третий лишний.

— Неблагодарный. Десять минут назад я спас вас обоих.

— Ты помешал, — возразил Слава. — Помешал мне блеснуть перед Кариной силой, мужеством и… неважно. Я бы раскидал хлюпиков и без тебя!

Взглянув на Коня, желание ерничать у Калинина пропало, ибо грозный страж закона и порядка улыбался во весь свой зубастый рот самой язвительной улыбкой в мире. Слава почувствовал, что выглядит в глазах Карины дураком, а это не то, к чему он стремился.

— Поехали, а? — предельно миролюбиво сказал Дереза. — Моя машина к вашим услугам…

Валерку нашли дома на полу без сознания, его увезли в больницу с сотрясением и двумя переломами ребер.

10

Одиннадцать?! Время подвело Нику, время обмануло! Оно же пролетело как реактивный самолет, только бесшумно, в результате ничего не успела. Ника занималась платной работой, которая находится на первом месте приоритетов, так как денежки еще никто не отменял и как следствие — в магазинах не подают милостыню в виде продуктов и одежды. Подтолкнул же черт всего лишь взглянуть на снимки куколки Ленки! Ника увлеклась просмотром и кое-какими пробными правками, позабыв, что деньги — решающий стимул на данном этапе. Но снимки получились…

— Я гений, — призналась Ника сама себе.

М-да, скромность — не лучшая ее чета. Но это чистейшая правда, подтверждение тому — кадры под ливнем. Это просто каскад диалогов между жизнью и смертью в духе экзистенциалистов. Ну вот, пожалуйста… Лицо дивной красоты, по которому стекают струи воды, лицо с глазами морской сирены, смертельно-печальные и в то же время дерзкие, пугающе непримиримые. Или вот. Мокрая ткань облепила изумительный стан от плеч до щиколоток, через ткань просвечивает обнаженное тело, голова запрокинута назад, лица почти не видно, руки слегка разведены в стороны. А вот кадр… Шедевр! Добавили тонкий шарф, замаскировавший дурацкую прическу, и получился роковой образ. И дождь. Он пляшет вокруг женской фигуры, выступающей из туманной завесы, а там, где струи соприкасаются с поверхностью кожи, отскакивают брызги. Пол кипит. Нет, пола вообще не видно, Лена стоит в бурлящем потоке или даже висит в воздухе, едва касаясь ступнями кипящей воды.

— Бегущая по волнам!

Впрочем, название не подойдет, оно отдает романтизмом, а на снимке нечто большее, можно сказать, трагичное. Так и проторчала Ника до одиннадцати, занимаясь совсем не тем, чем должна. А когда очнулась, на нее разом навалились: усталость, сонливость, голод, боль в шее и плечах.

— Лечь бы сейчас… — размечталась, вытянув вверх руки.

Но лечь негде. А сил нет. Если бы в студии стоял нормальный диван, Ника провела ночь здесь. Имеющийся диванчик (канапе) не пригоден для сна, на нем и сидеть-то некомфортно, только фотографироваться и можно, изображая высший свет (обычно из-под Жмеринки). Все же Ника рухнула на канапе. Ноги, конечно, остались стоять ступнями на полу (для удобства она сняла обувь), зато тело поместилось полностью. Спина приятно заныла, расслабляясь, и малыш-диван уже не казался изобретением для мучений. Ника прикрыла веки, на глаза положила руку, чтобы даже тусклый свет не мешал уставшим глазам. Замерла. Всего минутку-две полежит (это целых сто двадцать секунд), а после без раздумий встанет и — домой. Итак: раз, два… десять… двадцать… тридцать…

Кажется, она немного вздремнула. Во всяком случае, отключка произошла, наверняка длилось это состояние недолго, ведь Ника приучила себя к контролю. Еще бы минут десять полежать, но она убрала руку и открыла глаза…

О, боже, что это?!

Ника чуть не закричала от ужаса. Она встретилась с темнотой! Темнота была настолько густой и безусловной, что напугала одним своим фактом, противоречившим логике. Как в могиле! Под толстым-толстым слоем земли! Но пока еще хватало воздуха. Ника не поняла, в чем дело, почему так темно, не могла же она внезапно ослепнуть!

— Что за черт… — И резко села.

И поблизости никого нет, в это время этаж пуст, позвать некого. От ощущения абсолютного одиночества ужас усилился. Ника крепко зажмурилась, надеясь, что, открыв глаза, увидит свет, студию и все, что находится в ней.

Открыла. И не увидела. Ни света, ни студии. Одна темень кругом.

— Фу-ты! — с облегчением выдохнула Ника, потому что дошло, правда, с трудом: свет погас.

Что-то случилось и — погас. Например, отключили электричество, а в студии нет окон, поэтому свет ночных огней не попадает сюда. Вообще-то одно окно имеется, но оно в комнате-складе, куда Ника сваливает «декорации». Все же от сердца отлегло, хотя это жутко — ничего не видеть, кроме мрака. Теперь надо найти телефон и позвонить охранникам, узнать, почему нет света. К тому же телефон хоть какое-то освещение, с его помощью можно найти фонари, которыми Ника дополнительно освещает натурщиков.

Она встала… Вот странность — страшно сделать шаг, кажется, пола нет, там пропасть. Но пол на месте. Ника двинулась наобум, потому что, как оказалось, не помнила точно, куда нужно идти. Ну, приблизительно вперед и вправо. Выставив руки, Ника продвигалась, «ощупывая» пространство. До чего же это неудобно — не видеть.

И вдруг! Ее рука коснулась чего-то… Нет!!! Она коснулась КОГО-ТО!!! Кого-то живого. Ника отпрянула, не вскрикнув. Ее охватил настоящий ужас, который знаком всем, кто столкнулся с реальной угрозой жизни. Этот страх сдавливает горло, останавливает в жилах кровь, сигналя: «Здесь чужой и враждебный…»

* * *

Они давно не ходили в ресторан вдвоем, а тут вдруг Митя предложил поужинать, и Анжела решила: сегодня тот самый день. Пусть не в «Поднебесье», а именно там по негласным правилам принято делать предложение, не столь уж это важно. Она так долго ждала, что теперь все равно, где услышать заветные слова, от которых женщины дуреют. Итак, это случится сегодня! А то она весь день промучилась, не зная, как сообщить новость, что ее ждет. Проще говоря, Анжела жутко боялась отрицательной реакции со стороны Мити.

Она переступила порог кабачка со светлыми надеждами и счастливыми глазами. Зал небольшой, с уютными круглыми столиками на двоих, полумраком и негромкой музыкой, в общем, уголок для людей цивилизованных.

Время пошло. Первый бокал Митя предложил выпить за удачный поворот в его делах, Анжела решила, это только начало, надо же ему как-то примериться. Потом он ел и ел с удовольствием, а она ждала. Потом он с не меньшим удовольствием слушал певца, стонущего на крошечной эстраде о дикой страсти под гитару, струны которой он же и терзал. Анжела в это время смотрела на своего Митю, посылая установку: «Ну скажи, что любишь меня. И хочешь, чтобы всю жизнь я будила тебя по утрам…» Потом Митя опять ел, а она опять ждала. Со временем внутренний монолог становился короче, посыл терял силу, Митя не улавливал биотоки. С каждой минутой Анжела грустнела, в конце концов, ей нестерпимо захотелось, как говорится, открыть карты и посмотреть, что будет. Да так погрузилась в поиск подходящих слов и интонаций, что вопрос Мити услышала только со второго раза:

— Анжела… — Митя тронул ее за руку, она напряглась, приготовившись к важному в своей жизни событию. — Ты где?

— Ой, прости, задумалась… Ты что-то хотел?..

— Я спросил, как дела на твоем телевидении?

— А, хорошо. Мне дают вести передачу о бизнесе и рубрику о красоте.

— М! Сразу пошла в гору? А почему грустишь?

Ну, вот он, удобный момент. Не хватило духу выдать свою главную проблему сразу, она выпалила ее в самом конце:

— Устала. Работа интересная, но непривычная, многому придется учиться. Меня это не пугает, наоборот, я люблю узнавать новое… Сначала планировали дать только рубрику о красоте, но директор сказал, что я перед камерой абсолютно свободная и органичная, как будто ничем другим не занималась. И решил дать серьезную программу, ну, я разбавлю для многих скучную тему бизнеса, а рубрика — это так… Митя, поехали домой, мне завтра рано вставать, с утра запись… Я залетела, сегодня была у врача — два месяца.