Ледяной коготь - Артём Демченко

–Командир! Мы готовы выстоять против врага до последней капли нашей крови! Мы не пропустим врага в город.

–Да будет так,—ответил Эзраэль.—Возьмите оставшиеся копья и встаньте в проем стены. Туда наверняка помчится кавалерия. Сделайте все, чтобы она не прорвалась в город.

–Слушаюсь, ваше благородие!—отрапортовал командир взвода здоровых парней и повел свой отряд за оружием.

–Лучники!—окликнул стоявших на стене стрелков Эзраэль.—Стрелять на поражение, несмотря ни на что! Разите своими стрелами прямо промеж глаз, словно стрелки Лориэльские!

–Даже лучше будем!—все как один ответили лучники. В этот момент по сторону стены, со стороны вражеского войска, раздался оглушительный рев горнов, потрясших полуразрушенные стены столицы людей, за которым последовал воинственный гвалт многотысячного войска. Дракон со стены увидел, как расступились сплошные порядки пехоты, и из образовавшихся "каналов", навстречу крепостным стенам, пришпоривая лошадей, устремилась лавина всадников, одетых в черные доспехи. Обнажив свои огромные обоюдоострые клинки и выставив вперед щиты с рисунком красного посоха, они с воинственным криком неумолимо неслись навстречу непокорным наглецам. В их опьяненных скорой победой глазах горела жажда трофеев и скорой наживы. Черные всадники хотели поскорее обагрить свои острые клинки во вражьей крови и захватить несметные сокровища королевской короны. Размахивая кистенями и палицами, они уже вовсю жаждали набить свои карманы до отвала. За ними, выстроившись стройными колоннами, двинулась пехота, ударяя в щиты походный марш, над порядками которой летели хаотичным строем сотни гаргулий. Как только лавина всадников приблизилась к защитникам на достаточное расстояние, Гилрой скомандовал:

–Лучники! Огонь!

Прозвенели пения десятков тетив, и рой стройных детищей кузнечного дела устремился навстречу обидчикам чести и свободы рода Эльдорасского. Стрелы настигали всадников, словно ястребы, спикировавшие на беззащитных крольчат: они впивались в плоть опьяненных наживой кавалеристов, пронзая их грешную плоть, косили ряды отборных лошадей, которые падали оземь, раздавливая своих же хозяев. Град стрел неумолимо продолжал отдавать страшную дань ненасытному Аресу, разделившему свое угощение с Аидом. Но одними стрелами остановить это воинство было нельзя: ровным счётом, лучники не смогли ничего сделать. Лавина кавалерии все также неумолимо подбиралась к ощетинившимся пиками бойцам Эльдорасских развалин. Вот уже несколько метров остаются до ужасного столкновения.

–Держать строй!—воскликнул Эзраэль, наблюдая за тем, как несется прямо на него предводитель кавалерии: огромный воин, пришпоривавший тяжело дышавшего вороного коня, с воинственным криком, размахивая массивной кистенью, неумолимо надвигался на остолбеневшего Эзраэля. На мгновение жуткий страх обуял бесстрашного предводителя защитников Эльдораса. Ему казалось, будто время вокруг него остановилось, будто все вокруг—каждый росток, каждая травинка в обагренном кровью поле—замерло в молчаливом ожидании. Ничто вокруг него не имело смысла. Все звуки жаркой битвы, все крики, воинственные возгласы и боевые кличи в момент замолкли в его голове. Только он, черный всадник и смерть, дышавшая ему в спину, остались в сознании в тот момент, момент предсмертный, момент пугающий. Занес кровожадный воин меч свой булатный над шлемом своим, сверкнуло лезвие клинка обоюдоострого на рассветных лучах. Легкий вихрь ветра обжог легким холодом лицо Эзраэля. Выдох… Вдох… Выдох… Секунды кажутся вечностью. Чувствовал Эзраэль, как в спину его дышит Аид, готовясь забрать его грешную душу в Тартар. Но негодованием сменилось ликование правителя царства подземного: в ту же секунду с обломка стены, обнажив свои острые когти, на всадника спланировал его верный крылатый друг—дракон—и вонзил свои природные клинки в плоть опешившего кавалериста.

Раздалось угнетающее ржание лошади, и падший солдат темного воинства Тейноруса, издав предсмертный вопль, упал на обломки стен, обагрив их кровью разодранной грудной клетки. Но недолго длился скоротечный триумф: в ту же секунду в крепкую грудь дракона вонзился острый наконечник огромной стрелы, выпущенной из певучей глотки вражеской баллисты. Капли крови… По тускло-белому брюху дракона побежали стройные ручейки красной артериальной влаги. Склонившись над изувеченным телом противника, он попытался было вытащить проклятую прислужницу смерти из широкой груди своей, но силы, казалось, оставили его в ту роковую минуту. Тяжелый, хриплый выдох выдавился из его изувеченной груди… Кинув последний взгляд на Эзраэля, он улыбнулся. На его острых зубах была небрежно размазана кровь. Ослабленный взгляд синих рептильих глаз, со спокойствием камня смотревших на спасенного друга, пробудил в душе Эзраэля чувство скорби и отчаяния. На его глазах погибало само воплощение чистой надежды, данной в эти трудные дни отчаявшимся и упавшим духом жителей этого огромного клочка земли у берега необъятного океана. Но недолго простоял дракон—наш герой с ужасом увидел, как его лапы подкосились, и израненное тело вдохновителя душ человеческих безжизненно упало на обуглившиеся обломки стен полуразрушенного города.

Дрожь побежала по спине Эзраэля. В тот момент его почерневшие от сажи руки затряслись от закипевших в его разуме чувств гнева и отчаяния. Нахмурив покрытые слоем сажи брови и схватив у убитого солдата меч, он поднял лезвие клинка вверх и приготовился принять последний бой. Свой смертельный бой…

Видит Эзраэль, как отчаянно рвется к нему всадник—капитан одного из отрядов войска Тейноруса. Он уже даже не держит в своей руке щит, демонстративно показывая, что с этого поля победителем уйдет именно он и боятся ему уже нечего. Нет той силы, что смогла бы скинуть его с седла, остановить триумфальную церемонию победы над врагом. Но не спешит бежать наутек наш храбрый герой. Не спешит отшвырнуть клинок свой в сторону и позорно ползти восвояси, словно длинный гад в свою нору. Нет! Не будет этого! Некуда бежать—море позади! Аль примет Посейдон душу его, омытую позором и трусостью? Нет! Не бывать этому никогда! Не затмить какому-то всаднику чести его и отваги! Поднял Эзраэль меч свой булатный над головою. В этот момент почувствовал он, как в душе его пробуждается отвага всех его великих предков, как закипает в жилах его кровь геройская, кровь отважная. Все ближе и ближе к нему черный всадник-капитан. Вот-вот обагрится булава супостата! Оборвется жизнь молодая, улетит душа неокрепшая в черное царство Аида! Пядь… Пядь земли осталась между жизнью и смертью.