Когда ты вернешься. Книга 2 - Novela

от стука в окно.

Это оказывается Олли. Я опускаю стекло и торопливо, опережая его, говорю:

– Машина не заводится.

– Бензин давно заправляла? – изгибая брови, на полном серьезе спрашивает он.

Я хочу высунуть руку и стукнуть его за такой оскорбительный вопрос.

– Разве я когда-нибудь была из тех девушек, которые забывают о таких вещах?

Олли с кривоватой улыбкой качает головой.

– Ладно, давай посмотрим, что там.

Он закатывает рукава и открывает капот, а я выхожу из «Бьюика» и становлюсь рядом.

– Ты быстро.

– Отец спал, я не стал его будить, – трогая и внимательно осматривая внутренности папиной старушки, отвечает Олли.

– Он тебя очень любит, – негромко говорю я, хотя мистер Скотт никогда не боялся показать этого. Особенно после того, как мать Олли ушла – может быть, Джеффри считал, что теперь должен делать это за двоих?

– Я его тоже, – отозвался Олли, не прерываясь, но было заметно, как его плечи напряглись.

– И он волнуется за тебя, – осторожно добавила я, не уверенная, что стоит ступать в эти воды.

Оливер выпрямился, повернувшись ко мне.

– Что отец сказал тебе, Чарли?

Его лицо выглядело спокойным, но в глазах читалась настороженность.

– Только то, что тебе было плохо после возвращения из армии, – поспешила я, боясь, что он может разозлиться на Джеффри. – Я ведь и сама помню, как ты…

Я замялась в неловкости, потому что напоминать о том, что случилось в его визит в Лос-Анджелес, было не лучшей идеей.

– Олли, я видела таблетки в твоей ванной, – призналась я, решив, что будь что будет.

– Я больше не принимаю их, – нахмурившись, сказал он. – Это в прошлом.

– Но принимал. Я хочу знать, что именно…

– Это в прошлом, Чарли! – повысив голос, с нажимом повторил он. – У меня были проблемы, но мне удалось их решить. Я не хочу говорить об этом.

Решимость и упрямство в его глазах сказали мне, что тема исчерпана. Я не знала, правду ли он говорит, но вынуждена была отступить.

– Хорошо, как скажешь, – сникнув, сдалась я.

– Инжектор, похоже, забился. Давай я отвезу тебя, а потом позвоню в автомастерскую, чтобы машину забрали.

– Ты не обязан этого делать. Просто подвези меня домой, а с машиной я сама разберусь.

– Мне не сложно, – возразил Олли. – У меня там знакомый работает, он как раз задолжал мне услугу.

В этом был весь он. Даже злясь на меня, Оливер не мог бездействовать, если я нуждалась в помощи.

Согласившись, я заперла «Бьюик», сев в Dodge Challenger и первые десять минут пути мы молчали.

После того, как призналась ему о Заке, у меня было некое чувство незавершенности. Многие детали я опустила, к тому же не сомневалась, что и у Олли есть вопросы. Но я не знала, сможем ли мы когда-нибудь говорить об этом спокойно.

– Когда открытие?

Я повернула голову и несколько секунд смотрела на него в растерянности, пока до меня не дошло, что он о гостинице.

– В конце сентября или к середине октября. Не знаю пока, как успею. У меня съемки в конце июля, это не должно занять больше месяца, но всякое может быть.

– Съемки? – удивился Олли. – Я думал, ты временно завязала с кино.

– Так и есть. Это старый проект, съемки долгое время были заморожены, а недавно их решили возобновить. Я подписывала контракт и могу выплатить неустойку, если сейчас откажусь.

Олли понимающе кивнул, но мне показалось, что известие его расстроило.

– Но как же дела с гостиницей, пока тебя не будет?

– Лиз обещала присмотреть.

Мы как раз подъехали к моему дому, и я была немного разочарована, что нам придется попрощаться. Мне его очень не хватало. Как бы я не занимала себя делами, часть во мне всегда будет пустой без него.

– Спасибо, что подвез, – взявшись за ручку, поблагодарила я, но слова Олли вдруг заставили меня застыть на месте.

– Ты жалеешь, что отдала его?

Я прикрыла глаза на миг и с осторожностью вдохнула, прежде чем посмотреть на него.

Олли смотрел на меня внимательно, но без отвращения или осуждения. В его глазах было лишь желание знать, и я могла быть только предельно честной с ним.

– Каждый божий день, Олли. Это единственное, о чем я жалею больше того, что ушла от тебя.

Оливер

Джонс заржал, демонстрируя свои крупные и пугающие своей белизной зубы – именно из-за них он получил прозвище Белоснежка. Я показал ему средний палец в ответ, после чего ржали уже все ребята, собравшиеся перекинуться в карты в свободное время.

Деньги я проиграл – двадцать баксов, но больше не планировал. Азартным меня не назовешь. И все же иногда нет, да и сыграю пару партий – а все Белоснежка виноват, чертов сукин сын!

Посмеиваясь, я выхожу из палатки, щурясь на адском солнце Ближнего Востока. Никогда не привыкну к этой ядреной жаре, когда вместе с раскаленным воздухом вдыхаешь песок – он тут везде, куда бы ни упал взгляд.

Вслед мне доносятся шуточки Белоснежки и смех моих сослуживцев. Я думаю о том, что день сегодня не такой и плохой – здесь, в Ираке, дерьмовых дней больше, чем хороших, даже просто терпимых. Но несмотря на это, я еще не пожалел о своем выборе. Лишь о том, что так далеко от Чарли.

Она последнее, что я помню перед тем, как неожиданно меня опрокидывает на землю, все меркнет и реальность теряется. Я отключаюсь на несколько секунд (так мне кажется), а когда прихожу в себя, слышу стрельбу и крики. Звук глухой, будто у меня в ушах вата или все происходит где-то в отдалении.

Повернув голову, я пытаюсь сфокусировать взгляд, но удается с трудом. Когда же зрение немного проясняется, я вижу Лена Моргана в нескольких метрах от меня. Его глаза открыты и неподвижны, а пулевое отверстие в голове не отставило ему шансов.

Сегодня утром он показывал мне фотографию своей невесты. Их свадьба должна была состояться через пять месяцев.

Тел на земле больше, но невозможно оценить, кто выжил, а кто ранен. Мне повезло – возможно – я пока еще жив, но адская, горящая боль в моем правом боку, расползающаяся по всему телу, говорит о том, что радоваться мне рано.

Всего минуту назад (или сколько я провел в отключке) я стоял на ногах и думал о Чарли, а теперь лежу на горячем раскаленном песке Ирака и не знаю, выпадет ли мне еще возможность увидеть свою жену.

Связь