Хроники амбициозной брюнетки - Арина Холина

Даша же подкупила его не только энергией, жизнелюбием, какой-то совершенно молодецкой удалью, но и точным пониманием того, ради чего она живет. Пониманием и уверенностью, что ее жизнь имеет смысл, что она не только берет, но и отдает, и что это кому-то необходимо.

Дашу нужно было сохранить — она стала его пророком, его путеводной звездой.

Она была сильной, как религия. В нее хотелось верить. Ей хотелось поклоняться.

— Ты не шутишь? — У Даши отвалилась челюсть, когда он все это выразил ей более-менее простыми словами. — Ты обо мне или про Индиру Ганди?

— Даша, я только что открыл тебе душу, пойми, я очень раним и могу с горя утопиться, — пригрозил Захар.

Даша сидела, уставившись в воду, и переживала новые, странные, приятные, как прикосновение ветра к разгоряченному телу, чувства. Любовь — или не любовь, а что-то в этом роде — Захара была нежной, детской, доверчивой, с ароматом сахарной ваты, с убывающей силой сентябрьского солнца, с вечерней влажной дымкой над полями… Она не слепила, не жгла, не терзала душу.

Убаюкивала.

И Даше, бунтарке Даше, захотелось покоя.

Вот Витя… Черт! Ну опять этот Витя! В общем, Витя общался с теми, кто ему нравился, и это мог быть сантехник, президент, ученый, отказавшийся от Нобелевской премии, автор детских книжек… Кто угодно! Он просто не знал, что такое это чертово высокомерие, не понимал значения выражения «разница в социальном положении».

Но Даша не уверена, что Захар достоин чего-то большего, чем «летний роман», только потому, что он «всего лишь юрист»! Неужели она такая… противная заносчивая жаба?

Ей же с ним хорошо!

Ладно, можно попробовать, не развалится она.

Они вернулись в дом, когда все уже напились, Марат с Наташей вытанцовывали что-то вроде танго, и выглядело это настолько комично, что остальные стонали от смеха.

«Надо поговорить», — Оксане пришло сообщение от Захара.

Договорились побеседовать завтра, во время обеда. Надо будет у Даши отпроситься.

Назавтра Оксана не просто волновалась — она была на грани обморока.

— Захар, я все понимаю… — она замялась.

— Я знаю. — Он обнял ее, а ей захотелось его ударить. — Но ты ведь догадываешься, я не мог просто так появиться у вас в доме…

— У Даши в доме! — воскликнула она.

Ну все. Сейчас начнется истерика. Лучше помолчать.

— В доме, где ты живешь, и ходить мимо тебя, как будто ничего не было, — продолжил Захар.

— Почему не мог? Мог! Что это меняет?

— Оксан, это ужасно, что приходится делать выбор, и мне меньше всего хочется тебя обидеть…

Зачем он ее мучает? Зачем она согласилась на эту идиотскую встречу?!

Боже мой, как же больно, как плохо!.. Ей хотелось упасть, соскользнуть с лавки на асфальт и валяться, пока все само по себе не рассосется. Оксана физически ощущала тяжесть от каждого своего движения, вздоха, слова, но, самое ужасное, она желала, чтобы он был рядом хотя бы вот так — пусть жалеет, пусть видит, как ее сердце истекает кровью, пусть он хотя бы в этом унизительном сочувствии будет рядом с ней!

Это любовь? Эта пытка — любовь?!

Не может быть, ну не может быть так больно, когда любишь человека…

Захар отвез ее домой, откуда Оксану, бледную, с красными от слез глазами, забрал Валера.

Она возьмет себя в руки. Она — сильная.

Даша позвала ее ужинать. На ужин приготовили вкусненькое — рисовую лапшу с креветками, но во рту было так сухо, что каждый глоток Оксане приходилось запивать половиной стакана воды.

— Захар такой милый! — сообщила Даша.

— Да ты что? — с трудом поддержала беседу Оксана.

— Что-то в нем определенно есть! — подтвердила Даша. — Возможно, я в него даже немножко влюблюсь. Пока не подвернется кто-то еще.

А что, если взять тарелку и перевернуть Даше за шиворот? А потом разбить о ее голову? Удивится она?

Как же можно быть такой эгоистичной сукой, такой дрянью?

Она что, считает, что все люди — ее рабы? И у них нет чувств?

— Слушай, меня весь день мутит, что-то не то съела, пойду прилягу… — промямлила Оксана и выскочила из-за стола.

Заперлась у себя в комнате, поплакала, а потом решительно включила компьютер.

Это должно случиться сегодня. Сейчас. Или никогда.

Злость — отличное начало новой жизни.

Да скоро такие, как Захар…

Захар.

Нет таких, как Захар.

Он единственный.

Надо уже как-то с этим смириться и не делать хорошую мину при плохой игре…

Даша сидела в гостиной перед открытым французским окном и размышляла, отчего она наплела всю эту чепуху Оксане. «Немножко влюблюсь». Что значит эта поза?

Глупость какая-то.

Ладно, с ней такое бывает. Ляпнет не подумав. Впрочем, Оксана — отнюдь не представитель журнала «Тайм», цитировать ее не будет.

— Даша, у нас тут в некотором роде замораживаются продажи… — бубнил редактор.

— Что значит «в некотором роде» и «замораживаются»? — нахмурилась Даша.

Все ясно. Плановая встреча с редакцией обещает стать чем-то б?льшим.

— Ну-у… — Редактор Миша порылся в бумажках. — Мы продали сто двадцать тысяч экземпляров последней книги, и пока это все. То есть продажи есть, но хуже, чем ожидалось. И это уже тенденция.

— То есть? — помрачнела Даша.

Вот мерзость!

Вчера все было так хорошо — приехал Захар, они занимались любовью, пили вино, и Даша даже не предполагала, что сегодня ей придется работать головой, — она-то думала, что поставит роспись на акте сдачи-приемки, заберет деньги и уедет домой отсыпаться.

Уфф! Это засада!

— Ну в прошлый раз продажи остановились где-то на двухстах тысячах…

— Двести тысяч — тоже неплохо! — Даша заняла оборонительную позицию.

— Неплохо, но раньше мы продавали триста без особого напряжения, так что, как видишь, есть тенденции…

— Ок! — остановила его Даша. — Я все поняла.

Ха-ха. Она уже забыла те времена, когда цифра в пятьдесят тысяч казалось ей пределом мечтаний.

— У тебя есть идеи? — поинтересовалась она.

— По опросу, читатели меньше заинтересованы в твоей героине…

— Но она же каждый раз разная! — возмутилась Даша.

Тьфу! Что это с ней?

Все правильно — упали продажи, надо что-то делать, а не оправдывать это лунной активностью или глобальным потеплением.

— Ладно, — Даша покачала головой. — Все ясно. Нужен новый характер.

— Наверное, — кивнул редактор. — Ты подумай, а новую книгу не начинай пока.

Даша с гордо поднятой головой вышла из издательства и попросила Валеру отвезти ее на городскую квартиру.

Там ей никто не помешает насладиться своим позором.